– Я хочу на берег! – всхлипывала она. – Мне очень страшно!

– Я тебя отнесу, – заявил Фрейзе.

Девочка молча протянула ему руки. Фрейзе наклонился, посадил Розу к себе на плечи и неуклюже затрусил к Пикколо. На бегу он, не переставая, звал детей за собой.

Фрейзе услышал, как церковный колокол Пикколо начал звонить: местные жители высыпали из домов на пристань. Рыбаки ужасались при виде состояния гавани и пропавших судов. Люди изумленно глазели на якоря и цепи, лежащие рядом с кораблями и лодками. Омары копошились в сухих ловушках, барахтаясь на обнажившемся дне, которое еще пару часов назад было скрыто под толщей воды.

Фрейзе забросил малышку на ступени, покрытые зелеными водорослями, и набрал воздуха в легкие. Затем он обратился к людям, которые уже принялись спускаться по лестнице, чтобы лучше разглядеть дно моря.

– Назад! Возвращайтесь по домам! Старайтесь оказаться как можно выше. Вода вернется! Будет потоп!

Фрейзе прошлепал по донному илу к кораблю, на котором вставали на дыбы и били копытами кони.

– Успокойтесь, милые! – крикнул он, отдуваясь и пыхтя. – Я спасу вас!

Кое-кто припомнил легенды о необъяснимых громадных волнах, ощутив холод давних страхов. Секунду спустя десяток жителей бросились бежать врассыпную. Паника оказалась заразной: в считаные мгновения пристань опустела. Рыбаки врывались в свои лачуги, запирали двери и поднимались к окнам верхнего этажа, чтобы наблюдать за морем. Другие люди мчались по крутым улицам Пикколо к высоким стенам, окружающим городок. Остальные искали прибежища в церкви: они карабкались по лестнице на колокольню и поворачивали к морю свои лица, искаженные страхом. Несколько женщин ринулись в противоположную сторону, к краю пристани. Они щурились от ослепительных бликов солнца, которые отражались на влажном иле, и громко звали своих детей. Матери умоляли сыновей и дочерей бросить Крестовый поход и вернуться домой.

То, что творилось в гавани, вызвало у всех вопль ужаса. На обнажившемся дне неровным полукругом, словно готовясь вести хоровод, шли дети. Юные паломники распевали псалмы, уверенные в Спасении. А далеко впереди, пока еще у самого горизонта, уже поднимался белый гребень громадной волны: выше деревьев и домов высотой с колокольню. Она двигалась со скоростью коня, мчащегося галопом. Дети, которые смотрели на Иоганна или возводили очи к небу, ничего не заметили. Они осознали опасность только тогда, когда она стала реальной для них. Соленая вода, которая только что отступила от их ног, так что они ликующе шагали по морю, аки посуху, забурлила и ринулась обратно. Спустя считаные мгновения волна добралась до колен самых маленьких пилигримов. Они испуганно вскрикнули, но их голоса потонули в общем пении.

Дети захныкали и принялись дергать своих старших товарищей за руки, пытаясь привлечь их внимание, но те никак не реагировали на их мольбы. А потом случилась катастрофа. Молитву паломников заглушил низкий и страшный рев моря.

Подняв глаза, они увидели надвигающуюся волну и услышали ее яростный вой. Теперь они поняли, что вода, которая так быстро отступила, моментально осушив гавань, обратилась против них.

Она возвращалась в виде единого мощного прилива. Некоторые дети с криком повернулись, разорвали цепочку и попытались бежать по пояс в воде, надеясь опередить стихию. Однако большинство просто оцепенели. Они продолжали держаться за руки и, разинув рты, смотрели на стену воды, которая вознеслась над строем паломников и обрушилась на них, сметая все на своем пути.

Через несколько секунд волна ударила по городку. Море подбросило корабли, которые осели на дно гавани, вскинув их до самых крыш, а затем вновь швырнула суденышки вниз. Первая волна ударилась в причальную стену и взметнулась ввысь, подобно извержению, а потом с невообразимой скоростью помчалась в центр Пикколо. Она проносилась мимо домов, по переулкам – и рвалась к рыночной площади, куда прежде не добиралась никогда. Пристань затопило в мгновение ока. Окна постоялого двора лопнули с грохотом пушечных выстрелов. Волны пробили стены и вторглись в гостиницу и лачуги, расположенные около пристани.

Ишрак и Изольда отпрянули от окон, треснувших как бумага. Через них хлынула вода, которая почти сразу же дошла им до пояса. И она прибывала, поднималась все выше и выше.

– Сюда! – раздался крик Луки.

Он вышиб оконную раму. Дерево и остатки роговых пластин закружились – и вода оттеснила юношу назад. Вскоре она уже доходила Изольде и Ишрак до плеч.

Девушки не удержались на ногах и беспомощно болтались в ледяной воде. Они цеплялись друг за друга, кружась в водоворотах, которые создавали волны, врывавшиеся в комнатенку и уходящие обратно.

Лука поплыл к Изольде: течением заталкивало всех к двери, оттесняя от спасительного открытого окна.

– Вдыхай! – воскликнул Лука и, обхватив Изольду за плечи, утащил ее под воду, как будто собирался утопить.

Она выскользнула из его рук и, словно угорь, ввинтилась в разбитое окно, устремившись навстречу стихии, которая бушевала снаружи. Он всплыл и увидел, как брат Пьетро поддерживает Ишрак. Оба повернули лица к потолку и жадно хватали ртом остатки воздуха.

– Надо выбираться! – крикнул Лука.

Глотнув воздуха, он схватил Ишрак и потянул за собой. Лука почувствовал, как девушка бьется – а когда она повернулась к нему, неловко подтолкнул ее к распахнутому окну. Теперь он плыл за Ишрак, оттесняя ее вперед. По стиснувшей его лодыжку руке он понял, что Пьетро следует за ними.

Лука нырнул и открыл глаза под водой, но увидел лишь блеклые серые разводы. Теперь он слышал только рев моря, которое завоевывало землю. Наконец, он заметил, что едва различимый квадрат окна перекрыт, и догадался, что Ишрак не выбралась и не может двигаться.

Ее платье зацепилось за одну из обломанных перекладин: девушка застряла в оконной раме глубоко под водой. Лука опять вынырнул под потолок комнаты, вдохнул и погрузился вниз. Воздух выходил у Ишрак изо рта серебристыми пузырьками, и ее руки сражались с плотной тканью одежды. Лука подплыл к ней, взял Ишрак за плечи, а когда она повернулась к нему, прижался к ее губам, отчаянно стремясь передать ей свой запас кислорода. Несколько долгих секунд они оставались вместе, обнимаясь, как любовники, и Лука вдувал воздух ей в легкие. Поплыв к потолку, он сделал вдох, касаясь ртом стропил, и опять погрузился в воду. Лука боялся, что Ишрак до сих пор не высвободилась – но тут она повела плечами, словно сбрасывающая кожу змея или красавица-русалка – и осталась без платья – в тонкой льняной сорочке. Ишрак взмахнула руками, выскользнула в окно, как и ее подруга, и оказалась снаружи. Ее платье одиноко колыхалось в воде и походило на призрачного утопленника.

Ишрак, Лука и брат Пьетро, задыхаясь и кашляя, вырвались в пугающее открытое пространство. Море бушевало на месте Пикколо: теперь повсюду возвышались лишь крошечные островки крыш и дымовые трубы. Морское течение тотчас подхватило Луку и остальных и понесло всех в глубь материка.

– Держи плащ! – закричал кто-то сверху.