Набравшись храбрости, Гвинет шагнула вперёд.

— Отец Годфри, можно с вами поговорить?

— Разумеется, — удивился отец Годфри. Наскоро распрощавшись с братом Барнабасом, он указал на каменную скамью в портике часовни Пресвятой Девы.

— Присядем?

— Мы должны кое-что показать вам, отец Годфри, — твёрдо сказала Гвинет.

Годфри де Массар опустился на скамью. Гвинет и Гервард сели по обе стороны от него.

— Вот что мы нашли, святой отец, — сказал Гервард, вытаскивая из-за пазухи пергаменты. — Они… это… принадлежали Натаниэлю де Биру.

— Где вы их нашли? — оживился отец Годфри, хватая пергаменты.

— В его пожитках, — призналась Гвинет.

— Часть была спрятана у него в комнате, — объяснил Гервард, — а часть зашита в конском потнике.

— Значит, хотел спрятать, — кивнул отец Годфри, впиваясь глазами в пергаменты. Гвинет облегчённо вздохнула — похоже, им всё-таки удалось избежать неприятных расспросов. Но тут отец Годфри поднял голову и спросил резко:

— Давно они у вас?

Гвинет и Гервард переглянулись, подыскивая ответ, который спас бы их от гнева вспыльчивого священника. Гервард попытался что-то сказать, но слова не шли с языка. Повисло тяжёлое молчание. Глаза отца Годфри сделались ледяными, а губы сжались в тонкую линию.

— Я так понимаю, что вы нашли эти улики уже несколько дней назад, — заключил он тихим от бешенства голосом. — В тот самый день, когда вы принесли мне остальные пожитки. У вас что, совсем ума нет?

Голос священника сорвался на крик. Он замолчал и несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

— Разве вы забыли, что я велел вам не вмешиваться? Декана Александера чуть не отравили вместе со всеми гостями! Натаниэль де Бир убит! Я сам вчера чуть не погиб.

— Простите нас, пожалуйста, — взмолилась Гвинет.

— Простить? — язвительно переспросил отец Годфри. — А ваши родители простили бы меня, когда бы я сказал им, что вы погибли в результате моего попустительства? Сколько раз вам повторять, что расследование убийства — не детское дело?!

Гвинет вспомнила, что эти же самые слова он говорил, когда приходил за пожитками покойного мастера де Бира. Тогда она разозлилась и обиделась на заносчивого священника. Теперь ей стало понятно, что отец Годфри искренне беспокоился об их безопасности. Щеки её покраснели от стыда. Их поведение было непростительным!

Раздражённо фыркнув, отец Годфри снова уткнулся в пергаменты. Прочёл письмо Николаса де Бира, потом его завещание… Письмо леди Изабеллы, в котором она назначала Натаниэлю де Биру встречу в «Короне», вызвало у него живейший интерес.

— Печать леди Кэрфакс, — пробормотал он, и вскинул взгляд на Гвинет и Герварда:

— Декан Александер просил меня расследовать попытку отравления. Я подозревал, что за всем этим стоит Генрих из Труро, и что мишенью заговорщиков был вовсе не декан, а отец Эйдан. Повара декан Александер выгнал — улик против него мы не нашли, но и доверять ему было нельзя. Мои люди донесли, что повар отправился прямиком к леди Кэрфакс. Тогда я понял, что она тоже замешана в этом деле, но доказать ничего не мог.

— Так вот почему леди Изабелла испугалась, узнав, что вы расследуете обстоятельства смерти Натаниэля де Бира! — понял Гервард. — Она боялась, что вы узнаете о шантаже, а тем самым и о её участии в заговоре!

— Так и есть, — кивнул отец Годфри, перечитывая записку. — Только это, увы, тоже не улика. Если бы леди Кэрфакс осталась жива, я не смог бы привлечь её к ответственности.

Гвинет вздрогнула. Леди Изабелла Кэрфакс сполна заплатила за все свои грехи.

— Наверное, леди Изабелла боялась, что М и её убьёт, — прошептала она. — А погибла по нелепой случайности…

— Да, Марион ле Февр может это подтвердить, — кивнул Гервард и добавил задумчиво:

— Если, конечно, она сама не убила леди Изабеллу. Госпожа ле Февр так разозлилась, когда её выгнали из комнаты!

— Глупости! — рассердилась Гвинет. Её брат сам не понимал, что несёт, обвиняя вышивальщицу в таком ужасном преступлении. — Никто не пойдёт на убийство из-за комнаты в трактире!

Гервард пробормотал что-то в своё оправдание и попытался сменить тему.

— А вы не боитесь, что отравители предпримут вторую попытку? — спросил он у отца Годфри.

Тот покачал головой.

— Отец Эйдан отбыл в Святую Землю с письмами для короля Ричарда, — объяснил он. — Потому я и решил, что отравить хотели именно его. Если бы Генрих из Труро сумел подменить отца Эйдана своим человеком, он мог бы шпионить за Ричардом… Может, даже попытался бы убить его.

— То есть у заговорщиков был только один шанс, — сказал Гервард. — А потом отец Эйдан уехал.

— Всё верно, — подтвердил отец Годфри. — Он, слава Богу, не пострадал.

— Там есть письмо священника, — сказала Гвинет. — Наверное, он должен был занять место отца Эйдана.

Годфри де Массар снова перебрал пергаменты и вытащил письмо отца Герберта.

— Этот человек тоже боится М, — заметил он. — И не зря. Николас и Натаниэль оба умерли, и леди Изабелла тут не при чём. Она не ездила в Лондон, и не имела причин желать смерти аптекарю Николасу. А Натаниэль де Бир, хоть он и шантажировал её, умер раньше, чем леди Изабелла прибыла в Гластонбери.

— Так вы думаете, что Натаниэля убил М ? — спросила Гвинет.

— Возможно, — кивнул отец Годфри и вдруг усмехнулся.

— А вы никогда не думали, что М — это я? — спросил он. — Приезжий, да ещё из Уэллса…

Гвинет почувствовала, что краснеет.

— Что вы, отец Годфри, — быстро сказал Гервард. — Мы с Гвинет никогда вас не подозревали — правда, Гвинет?

— Нам это даже в голову не приходило, — пролепетала Гвинет.

Отец Годфри окинул их подозрительным взглядом, но промолчал, и вернулся к письмам. Непрочитанным оставался только один пергамент — тот, что был написан на арабском.

— Так вот что отец Герберт ценит так дорого. Хотел бы я узнать, что в нём такого особенного…

— Мы знаем, сэр, — сказал Гервард. Брови священника удивлённо поползли вверх.

— Помните Вазима Хараба, мавританского купца?

— Помню, как же, — кивнул отец Годфри. — Ещё один человек Генриха из Труро. Продавал фальшивые реликвии мастера Фримена и финансировал мятежников.

— Мы встретили его в Уэллсе, — объяснила Гвинет. — И он прочёл нам пергамент.

— В самом деле? И что же там написано?

— Его написал один из спутников Иосифа Аримафейского, — сказал Гервард. — И написано там, как найти Святой Грааль.

Отец Годфри выронил пергаменты и осенил себя крёстным знамением.