Мартин ответил не сразу. Его ответ прозвучал как удар хлыста:

— Подлый, спесивый эгоист.

— Хм... — Питер задумчиво потер подбородок. — Но он ведь умер. Он уже год как мертв. И вы по-прежнему мечтаете?

Своим холодным, насмешливым тоном Питер очень напоминал Марка. Кэтрин открыла оба глаза. Мужчины не заметили. Они зло пялились друг на друга, готовые заорать, как два кота, не поделившие кошку.

— Прекратите! — Кэт вскочила. — Пол, прекрати, хватит!

— Все в порядке, Кэт. — Он вмиг очутился рядом и стал укладывать ее обратно на подушки. — Тихо, успокойся. Ты же не хочешь, чтобы я сделал еще укол? — Его руки сильно давили ей на плечи. Она оказалась слабее, чем думала.

— Нет, — пробормотала Кэт, чувствуя себя под его напором тряпичной куклой или восковой, которую держат над огнем, и она тает, тает... — Нет, я не хочу... этого, — с усилием выдавила она, — я хочу... хочу... — Говорить было невероятно тяжело.

— Чего? Чего ты хочешь?

— Я... хочу... написать... завещание. Позови нотариуса.

Он ждал, что Кэтрин это скажет. Он очень хотел, чтобы она это сказала. Она сразу догадалась, потому что Мартин опустил руки, и ей стало легко и безразлично. Усевшись на кровать, Мартин обменялся взглядом с подошедшим Питером.

— Разве ты еще не написала завещание? — удивленно спросил доктор.

Кэт едва не разозлилась. Ему мало, что она согласилась, так нужно еще и поспорить!

— Пусть придет нотариус, — упрямо заявила она. — Завтра. Обещай, что он придет.

— Хорошо, хорошо, — согласился Мартин. — Обещаю. Я позвоню ему сегодня же. Ничего, вреда от этого не будет.

Последние слова адресовались Питеру, который смотрел и слушал с хмурым видом. Ей было все равно, о чем он думает и отчего хмурит брови. Кэтрин протяжно вздохнула. Главное, что Пол выполнит свое обещание. Он всегда выполнял.

После обеда пошел дождь. Когда Кэт с Тифани сели ужинать, капли дождя топтались по подоконнику, как тысячи маленьких ножек. Мартин еще не вернулся, Питера не было. Кэт не спросила о нем. За ужином они болтали о всяких пустяках, потом перешли в гостиную. Кэт села с книгой на диван, на колени к ней взгромоздился мурчащий Чешир. Из-за него ей неудобно было читать, приходилось растопыривать локти, держа книгу слишком быстро к глазам, чтобы не задевать кошачью спину. К тому же Чешир сегодня был отчего-то беспокоен, вертелся и никак не мог найти удобное положение, точно старый ревматик. В конце концов он запустил когти ей в бедро. Кэт, вскрикнув от боли, спихнула его на пол. Он стоял в центре комнаты, урчал и бил хвостом, затем прошествовал к открытой двери, заглянул туда и исчез.

Кэт наблюдала за ним со смешанным чувством удивления и досады. Его беспокойство передалось и ей. Она не могла теперь читать. Тифани сидела поперек кресла, болтая ногами. Ее личико сосредоточенно хмурилось, а руки производили быстрые манипуляции с бечевкой.

— Опять играешь в «веревочку»? Я раньше у тебя такой не видела.

— Черт! — Бечевка запуталась, и Тифани стала распутывать узел. — Это новая фигура, ужасно сложная. Я никак не могу запомнить, что за чем идет.

— Какая интересная расцветка, — сонно заметила. Кэтрин.

— Да просто кусок красного шпагата. Я нашла его на кухне в ящике стола. Наверное, от посылки. Миссис Шмидт пожалела выкинуть. Ты же знаешь, она над каждой мелочью трясется.

Кэт следила за ней, пока глаза не начали слипаться. Голова клонилась на грудь. В мелькании бечевки и белых пальцев Тифани она уже не могла отличить одно от другого.

— Мне пора спать, — сказала она наконец. — Слышишь, какой дождь? Похоже, погода испортилась навсегда.

— Ага! — воскликнула Тифани, разводя руки. Бечевка скользнула у нее между пальцами и превратилась в какой-то сложный узор, которого Кэт, как ни моргала, не могла хорошо рассмотреть. Ей показалось, что он похож на велосипедное колесо. — Дождь скоро перестанет, — торжествующим тоном объявила Тифани. — Я вызвала ветер, и к утру небо расчистится и выглянет солнце.

— Ты хочешь сказать, что слушала прогноз погоды? — Кэт по привычке собиралась сострить, но острота прозвучала необычно вяло.

— У тебя усталый вид, — участливо заметила Тифани. — Проводить наверх?

— Нет, спасибо, я сама. Спокойной ночи. Странно, но, поднявшись к себе в комнату, -Кэт почувствовала, что спать ей совершенно не хочется. Кости ломило от усталости, но когда она легла в постель и погасила лампу, сон как рукой сняло. — Наверное, виновата Тифани со своей дурацкой «веревочкой»: стоило Кэт сомкнуть веки, в черноте перед глазами начинали мелькать красные спицы колеса. Покрутившись с боку на бок некоторое время — совсем как Чешир, — Кэт сдалась. Зажгла ночник и взяла книгу.

Не успела она прочесть несколько страниц, как из коридора послышались шаги — осторожные легкие шаги, будто кто-то крался к ее двери на цыпочках. Кэт испугалась, но тут же вспомнила, что Мартин обещал прийти ее проведать, а он всегда выполнял свои обещания. Возможно, он думал, что Кэтрин спит, и хотел взглянуть на нее потихоньку, чтобы не разбудить. Дверная ручка повернулась, и Кэтрин поскорее изобразила приветливую улыбку, которая так и примерзла к ее губам, когда она увидела на пороге спальни Питера Стюарта. Он только что пришел с улицы. У него были мокрые волосы, и пальто на плечах потемнело от дождя. Заметив ее удивление, Питер приложил палец к губам и прошептал:

— Тс-с... я хочу с тобой поговорить.

— А я не хочу. Уходи!

И тут Питер, в один прыжок оказавшийся рядом, отвесил ей две хлесткие пощечины. Это произошло так молниеносно, что Кэт не успела ничего понять, только щеки будто обожгло огнем, и она изумленно захрипела, цепляясь за его рукав. Питер держал ее запястья и криво улыбался, что было особенно неприятно в сочетании с холодным взглядом его прозрачных голубых глаз.

— Ну вот, так-то лучше. Ты весь день ходила как в тумане. Что ты принимаешь? Какие-нибудь транквилизаторы?

— Я не знаю. Мартин сделал укол...

— Не разрешай ему больше делать тебе уколы, слышишь? Хватит с тебя лекарств. — Он отпустил ее руки и сел на краешек кровати. — Мы не закончили разговор.

— Я не собираюсь его заканчивать. Уходи. Забирай свои шмотки и уматывай.

— Я не уйду до тех пор, пока ты не ответишь на мои вопросы. — Он склонился над ней. — Что случилось с Марком?

Это имя было для нее как удар под дых. Боль пронзила даже сквозь пелену, окутавшую сознание, которая уже начала рассеиваться с приходом Питера.

— Нет, нет, все кончено. Я не хочу говорить о нем.

— Наоборот, все только начинается. — Питер снова протянул к ней руки, взял за плечи и медленно поднял с подушек. Их лица почти соприкасались. Ее коварное тело предало ее, безвольно повиснув в объятиях Питера, голова бессильно запрокинулась. Но укрыться от его испытующего взгляда ей не удалось.