Прибытие Дэвида ожидалось с минуты на минуту. Маркус уже отправился за ним в аэропорт. Оставалось совсем немного времени до его приезда, и что после этого произойдет, трудно было предположить.

— Ты клянешься, что она ни разу не покидала комнату?

Мэйбл сердито кивнула, а голос Дэвида продолжал взывать к ее совести.

— Клянусь, — повторила она и постаралась не расплакаться. — По правде говоря, я опасаюсь того, что мы обнаружим, когда войдем. Она едва притрагивалась к еде за все это время.

У Дэвида по спине пробежали легкие мурашки. Что, если эта паршивая сука нанесла себе какое-нибудь увечье? Как, черт побери, он объяснит это прессе?

Он перенес свое внимание на Маркуса.

— А ты тоже клянешься, что она не выходила из комнаты?

— Я уже сказал вам, что нет, — ответил шофер.

По его тону и позе было ясно, что он в ярости, оттого что его допрашивают таким образом. Только теперь Маркус осознал, что это ничуть не лучше того обращения, которое изо дня в день испытывала на себе Аманда, и что в ее унижениях есть доля и его вины.

— Хорошо, — сказал Дэвид. — Ну, теперь давайте пройдем в ее комнату. Я хочу извлечь ее оттуда. Она ведет не совсем здоровый образ жизни.

Ни у Маркуса, ни у экономки не хватило духа что-либо возразить на это замечание. Ни один из них не посмел напомнить хозяину, что прежде всего по его вине Аманда пребывала в запертой комнате. И они последовали за ним на второй этаж особняка Поттеров к комнате в конце коридора.

Дэвид собрался постучать, но, передумав, подал знак Маркусу сделать это, решив, что Аманда скорее отворит кому-нибудь другому, нежели мужу.

Повинуясь приказу, Маркус подошел к двери.

— Аманда! Миссис Поттер, пожалуйста, откройте.

— Ты один? — спросила Аманда.

Дэвид закатил глаза. Этого и следовало ожидать.

— Не говори ей, — зашипел он.

— Я не привык лгать, — сказал Маркус. — Нет, мэм. Не один,

— Дэвид здесь? — спросила она.

— Да, здесь.

— Хорошо, — сказала она, и дверь распахнулась, что привело всех в замешательство и заставило отступить на шаг.

Ее волосы были распущены и свободно спускались вдоль лица тяжелыми вьющимися прядями. Ее кожа, казалось, блестела, а взгляд, которым она их окинула, светился жизнелюбием и отвагой. Ее изящное бело-голубое платье грациозно покачивалось над коленями, когда она бодро вышла из комнаты Трудно сказать, кто был в большем удивлении, — Дэвид или слуги.

— Аманда… — начал он.

— Я хочу, чтобы, когда я вернусь, этот замок был снят с моей двери, — сказала она и сжала губы, рассеянно постукивая ногтем по пуговице на платье. — Пока это все.

Она понеслась по коридору, отбивая своими синими туфельками резкое стаккато по полированному дереву.

— Если я вам понадоблюсь, я буду внизу, в библиотеке. Мне нужно поговорить по телефону. Я должна извиниться, перед миссис Таттл из приюта. Она ждала моего появления еще неделю назад.

Мэйбл и Маркус переглянулись. А Дэвид таращился на исчезающую фигуру жены, и его шею и лицо заливала краснота. Черт побери, что стало с ее телом, которое, как он ожидал, нужно было вытаскивать из комнаты? В ярости он обернулся и стал чуть ли не орать прямо в лицо слугам.

— Мне послышалось, вы сказали, что она не ела! — Он нацелил палец в лицо Мэйбл. Не успела она ответить, а Дэвид уже повернулся к Маркусу: — А что касается тебя… возможно, мне следовало по-другому задавать тебе вопросы. Ты сказал, что она не выходила… но я не спросил, кто к ней входил. А теперь я хочу это знать. Кто, черт побери, спал с моей женой?

Сквозь смуглую кожу Маркуса проступила бледность. Но не от страха. От ярости.

— Никто не выходил и не входил в эту комнату. Я даю вам слово, — твердо произнес он. — И я не привык к угрозам.

Дэвид не мог поверить своим ушам.

— Это был ты, не так ли? Ты спал с моей женой. Я все время доверял тебе, а ты…

Ярость Маркуса достигла высшей точки. Он схватил Дэвида за воротник рубашки и приподнял над полом.

— Ваша жена — леди. Я уважаю ее. И я бы никогда не сделал ничего, что бы обесчестило ее… и меня.

— Немедленно отпусти меня! — выкрикнул Дэвид. И в тот момент, когда его ноги коснулись пола, добавил: — Ты уволен!

— Нет, сэр, — сказал Маркус. — Я вышел из игры пять дней назад. Я уже тогда решил, что не могу больше работать на человека, у которого нет чести. И я лишь ждал вашего приезда, чтобы сказать об этом.

Мэйбл уже хотела было бежать без оглядки, но побоялась, что, если кто-то из мужчин заметит ее здесь, то убьют на месте. Она прижала пальцы к губам и прислонилась спиной к стене, надеясь, что ее не видят.

— И еще, чтоб вы знали, — продолжал Маркус. — Если что-нибудь подозрительное когда-либо случится с вашей женой, я первым буду свидетельствовать против вас. Вы меня понимаете?

Дэвид был в шоке. Внезапный и сильный приступ страха охватил его при виде смуглого лица великана. Поколения островных воинов смотрели на него этими темно-карими глазами. Единственно, на что он оказался способен, — кивнуть в ответ. А потом вспомнил о дерзком уходе Аманды и кинулся к лестнице.

— Боже, спаси наши души, — тихо произнесла Мэйбл и, оборвав себя на полуслове, засеменила вниз по лестнице.

Маркус ощутил, как груз свалился с его плеч. Упаковка вещей не займет много времени. У него внезапно возникло желание взглянуть на свои прекрасные зеленые острова и вернуться на лоно Тихого океана.

Войти в чистую голубую воду, окружающую Тутуилу, остров, на котором он родился, и плавать до усталости в плечах, до тех пор, пока мускулы на ногах не станут как резиновые лента. Только там он сможет смыть с себя грязь того, что совершил.

— Аманда!

Ярость в голосе мужа заставила ее вздрогнуть. Она затравленно оглядела библиотеку и схватилась за пачку писем, не желая, чтобы он догадался, что она намеренно пришла сюда дожидаться его прихода. Здесь она чувствовала себя в некоторой безопасности, зная, что прислуга находится неподалеку.

Пол, казалось, грохотал под его ногами. Вдруг она почувствовала его руку на своем плече. Аманда прошептала молитву и затаила дыхание, когда он развернул ее лицом к себе.

— Отвечай, — приказал он, — что ты…

Нож для открывания писем, который она держала в руке, ткнулся ему в живот. Дэвид сделал резкий вдох, когда его взгляд наткнулся на длинное острие. Это был обыденный предмет, внезапно превратившийся в оружие. В любую минуту он мог прорвать ему рубашку и погрузиться в желудок.

Глаза Аманды расширились. Она перевела взгляд вниз и зачарованно наблюдала, как ее пальцы обвивают перламутровую рукоять и лишь доли дюйма отделяют кончик ножика от мягкого тела ее мужа. Потом она вскинула взгляд, не отдавая себе отчета, как в эту минуту сузились ее глаза. Они поблескивали, пока она оценивала степень его гнева, прежде чем ответить: