привыкли к крикам и шуму, потому не торопились, однако вид взъерошенных в одних полотенцах девушек заставил их поспешить, чтобы не пропустить представление. Всадницы наперебой пытались объяснить, что в бане завелась какая-то новая и странная нечисть, бедные мужики не улавливали смысла, так как пялились в основном на открытые ноги и бюст символически прикрытый тканью. Я все так же валялась в тени и едва сдерживалась, чтобы не завыть от смеха и веселья. Стражи сдерживая дикий хохот обследовали баньку, нашли кучу пустых бутылок и вопросы отпали сами собой. Еще целую неделю все обитатели замка потешались над всадницами. Мы с крысенком лишь тихо фыркали, набрался у меня вредных привычек.

Кстати отмыть я его так и не смогла. То ли краска здесь такая стойкая, то ли шерсть у крыс такая восприимчивая. К слову пока я ни капли не беспокоилась о будущем. Малыш все время был со мной или же прятался в комнате Шайна, где все равно каждый вечер разжигали камин, чтобы комната не отсырела. Туда же я приносила ему поесть, благо на кухне теперь это стало не проблемой. Состроив большие глаза невинно побитой собаки, я всегда могла рассчитывать на вкусный кусочек чего-нибудь свеженького. Нашу вылазку в баню мы повторили только через три месяца посреди зимы. В этот раз малыш был больше, существенно, все так же пестрел кислотными цветами шкуры, и пищал на ультразвуке. Девушки наученные горьким опытом выскочили на улицу, правда не сразу сообразили, что зима таки за порогом. Стражей к моему огорчению звать не стали, просто подождали минут десять и зашли обратно, правда осторожно, как будто их там мырг голодный ждал. Малыш к этому моменту уже бежал в замок, ловко перебегая освещенные луной участки. Я же пряталась в тени и думала, что бы еще такого натворить?

Осенью они у нас все поголовно ходили с падающими штанами. Я не знаю как крысенок так умудрился аккуратно и быстро подгрызть ремни, но ни одна не заподозрила подвоха по утру, зато к обеду почти одновременно у всадниц попадали штаны оголяя стройные ножки и миленькое бельишко. Мужчинам понравилось, Мира была в шоке, всадницы дулись примерно три дня, и практически не выходили из своих казарм. С седлами мы так не шутили, не дай боги расшибутся, я же лишь пошутить хочу, а не прибить. Кстати драконицы вели себя странно. К зиме они перестали шугать прислугу, выбираться из загонов по ночам, шкодить, и вообще стали вести себя тише воды. Как потом обмолвилась Мира, они ждали определенного момента, когда некоторые из них смогут улететь и встретиться с драконом. Улетели к слову только три. И не будет их почти год. Вот такая дребедень.

С ними у меня не сложились нормальные отношения. Пару раз я попробовала зайти поговорить, хотя бы просто познакомиться, но меня дружным ревом выставили вон. Ну не хотят и ладно, зато я задумалась над вопросом чего же бояться драконы. Ничего не придумалось. Нет конечно они не бесстрашные, но боль я им причинять не хочу, пусть вредные, излишне привередливые как и их всадницы, но по сути добрые. Правда один раз я все-таки пошутила…о чем потом сильно сожалела. Кто же знал, что пьяные драконицы начнут распевать песенки фривольного содержания, громкими насквозь фальшивыми голосами. В тот вечер и ночь в замке не спал никто! мы с малышом тоже, после этого больше не подливаю им в воду спирт. Таким образом у нас из жизни выпал целый день, когда люди и животные маялись головной болью, а драконицы похмельем.

Момента когда малыш начнет кидаться на все живое я ждала со смесью страха и боли. Ну дурра я жалостливая, и уже когда подобрала его понимала все, но надеялась, что общение со мной пойдет ему на пользу. Не пошло. Ровно через шесть месяцев и три дня малыш ни с того ни с сего кинулся на меня метя в горло. Сначала сбила его подставив плечо, а потом прижала к полу лапой. В черных глазках теперь не мелькали веселые чертики, не вспыхивало понимание или просьба, они были полностью поглощены бешенством. Это мне напомнило рассказы об оборотнях с Земли, где они в полнолуние превращаются в зверей и убивают всех подряд. Только с наступлением утра они снова становятся собой, а малыш станет собой только лет через семь, минимум. На мой голос он реагировал только усиленным трепыханием. Закрыв глаза я сильнее надавила лапой на шею, и услышав хруст позвонков отступила. Это было больно. Не так, как если бы это был Чудери, но…я успела привязаться к крысенку. Маленький и забавный, он все время прыгал у меня между лап, пытаясь привлечь внимание или же развеселить, когда я была не в настроении. Тыкался своим носом в мой, когда я спала и мне снились кошмары. Делился со мной своим ужином, отгрызая небольшие куски и складывая их рядом со мной. Потом сам же их и съедал, так как я была не голодна…

Лапы как-то резко отказали держать. Опустившись на пузо, я медленно подползла к мертвому пятнистому тельцу и подтянув его лапами к себе, уткнулась в него носом. За время что малыш провел со мной, он перестал пахнуть крысами. Скорее всего это из-за краски, но теперь его шкурка пахла цветами и травами. Как вы думаете собаки умеют плакать? Я вам скажу, не умеют. В человеческом понятии. У меня не бежали из глаз слезы, но выть хотелось, как ни одному волку никогда не хотелось. Пролежав так около часа, нашла силы подняться. Малыша я подхватила за шкирку, вырос за полгода и в пасть не помещался, я пошла к загонам. Драконицы встретили как обычно ревом и междометиями. Вот только настроение у меня было отнюдь не миролюбивое и ласковое. Эти курицы чешуйчатые вздрогнули, когда я, опустив тельце крысенка, зарычала, а потом тихо, медленно и с расстановкой объяснила, что я о них думаю, в каком месте вижу, куда засунуть свое недовольство и так далее. Они впечатлились.

— Позовите кого-нибудь из всадниц, пожалуйста. — голос был уставшим. Я хотела сбежать к Насте. Она единственная меня поймет, и даст высказаться. Даже не скажет какая я дурра, потому что приютила и привязалась к крысе. Через десять минут появилась Ларна еще с тремя девушками. Они смотрели на меня, дракониц и тельце у моих ног. Постепенно понимая кого видят, догоняя кто