— Баклан один, — как бы между прочим заметил Вовчик и злобно посмотрел на Родика. — Значит ты от Пантелеева? — сказал он с угрозой в голосе. — А в морду тебе не дать? — Луноход сжал увесистые кулаки. — А? В морду!?

— Нет, я не от Пантелеева, — поспешил заверить его Родик. — Я по поводу антиквариата.

— А-а-а-а, — рот Вовчика расплылся в улыбке. — Значит ты от Константина Ираклиевича?

— Да, — сказал Родик, не предполагавший, что все будет так просто. — Я от Константина Ираклиевича.

— А, что с Андроном? — участливо спросил Луноход. Почему Константин Ираклиевич его не прислал? — он отодвинул портьеру на окне и спрятал за нее помповое ружье. — Ты извени, что я так тебя встретил… Типа, сам понимаешь, незнакомый чувак, сидит в кресле, а я типа с бодуна…

— Приболел немного, Андроша, — с грустью в голосе сказал Родик. — Грипп, знаете ли… Осень…

— А ты кто есть Иракличу?

— Я — внучатый племенник…

— И зовут тебя…

— Родион.

— Замечательно! — воскликнул Луноход. — Катя! Свари-ка нам, типа, кофе!

— Сам свари, — послышался из спальни недовольный женский голос. — или прислугу найми…

— А ты у меня кто есть? — Луноход подмигнул Родику. — Катюха, жена моя, — сказал он шепотом и добавил уже громко. — Катя, пятьдесят баксов в гору!

— Засунь себе их знаешь куда?

— Сто баксов, Катя, или я пойду сам сварю! Мне не в падлу! — Луноход прислушался к тому, что творится в спальне.

В дверях появилась крупная, симпатичная брюнетка с мазками полустершейся косметики на лице, в коротком шелковом халатике и пушистых меховых шлепанцах. Она молча подошла к Вовчику и протянула руку ладонью вверх.

— Позолоти ручку, любимый, — сказал Катя.

Луноход снял со спинки кресла джинсы, порылся в карманах и выудил оттуда несколько смятых стодолларовых бумажек. Один такой смятый фантик он кинул на ладонь своей супруге. Та зажала его в кулачке и пошла на кухню картинно виляя мощными бедрами.

— Ишь, как задницей крутит! — рассмеялся Вовчик. — Это перед тобой, — сказал он Родиону. — Специально, что бы я ее к тебе приревновал! И принеси мне бутылку шампусика! — крикнул он вдогонку Кате. — Башка, млин, болит!

— Это, ж кость, чего ей болеть! — послышалось из кухни. — Таньку попроси. Чего она дрыхнет как сука последняя.

— Я не дрыхну, — послышался из спальни жалобный, почти детский голосок. — Я мле-е-е-ею.

— Любовница моя, Танька, — Вовчик представил голосок Родиону. — Танюха, кончай, типа, блеять, — в приказном тоне произнес он. — и принеси мне, типа, бутылку шампусика и два, типа, стакана.

— Я не блею, а мле-е-е-ею, — настаивал голосок на своем.

— Мне, типа, фиале-е-е-етово, — по козлиному проблеял Вовчик. — Потом возьмешь пылесос и проведешь приборку в квартире!

— Фи-и-и-игушки, тебе, Вовчик!

— Нет, ты, понял? — Луноход раздосадовано посмотрел на Родика. — С кем приходится жить? Понял?

— Женщины, — пожал плечами Родик и усмехнулся. Мол, сочувствую.

— Сто баксов, Таня, — крикнул Вовчик. — И без базара!

В дверях появилось чудное, худосочное, но миловидное создание в Вовчиковой рубашке и босиком. На цыпочках она подошла к Луноходу, поставила перед ним на столик бутылку шампанского и два фужера и протянул ручку ладонью вверх.

— Позолоти ручку, любимый!

К ней на ладонь лег еще один скомканный портрет американского президента.

— Мерси, Вовчик, — сказала Таня и ушла в спальню, похотливо взглянув на Родиона.

— Дорого ж они тебе обходятся, — сказал Родик.

— А, — небрежно сказал Луноход, запахнул полы огромного атласного, стеганого халата, уселся в соседнее кресло, взял в руки бутылку шампанского и сдернул с горлышка золотинку. — На самом деле это, типа, игра такая. Все равно они эти бабки из меня высосут как нефиг делать. «Вовчик, купи то! Вовчик, купи се!» — кривляясь, передразнил Луноход своих женщин. — А так… — раздался легкий, приглушенный хлопок. Из горлышка бутылки белой струйкой, как из ствола револьвера поднимался зыбкий дымок. — Держи! — Вовчик наполнил оба фужера и один протянул Родику. — А так я им говорю: «У вас, бабоны ест? Вот сами, типа, и покупайте!»

— Хитро придумано, — согласился Родион.

— А то! — Луноход подмигнул Родику и поднял фужер. — Ну? За свободную, типа, конвертируемую любовь?

— Годится, — сказал Родик и чокнулся с Луноходом. — А как они между собой уживаются?

— Как нефиг делать! — рассмеялся Вовчик. — Во-первых они не со мной уживаются, а с моей зеленью. А зелень — она действует очень, типа, примеряюще. А во-вторых у них вахтенный метод. Неделю Катька — моя жена, неделю — Танька. Очень удобно и никому, типа, не обидно! — Вовчик с удовольствием отхлебнул из фужера. — Ох, хорошо! Ты, типа, не обращай внимания, — обратился он к Родику. — Мы тут вчера гульнули малость… Сейчас, типа, Танюха порядочек наведет… Так, как там Константин Ираклиевич поживает?

— Нормально поживает, — уклончиво ответил Родик.

— Продал он мои яйца?

Из спальни послышался женский хохоток.

— Вовчик, кому, скажи, кроме нас с Катькой твои яйца нужны? Они ж у тебя ди-е-ти-чес-ки-е, — хихикая, по слогам проговрила Таня.

— Заткнись, курица нетоптаная, — бросил Луноход.

— А я про, что? — обиделась одна из жен Вовчика. — Сам виноват. Вчера я тебя просила, просила… Ты Катьку трахнул, а меня нет. Обидно мне это очень.

Родион понял, что пора блефовать.

— На Фаберже сейчас спрос упал…

— Ну! — удивился Вовчик. — Жалко. Бабончики-то кончаются… А в прошлый раз Ираклиевич говорил, что нет проблем!

— … Но Константин Ираклиевич сейчас как раз ведет переговоры с Сотбис и наши предметы будут включены в каталог на следующие торги.

— Сотби — это круто! — восхитился Вовчик. — Ну, Ираклиевич мастер!

— Что я слышу? — в комнате появилась другая жена Лунохода с подносом в руках на котором стоял серебряный кофейник, молочник, кофейные чашечки и блюдце с тостами. — Вольдемар, твои яйца пойдут с молотка? Забавно, — она нагнулась ставя поднос на стол, но непросто нагнулась, а так, что бы Родион увидел ее обнаженную грудь за оттопырившемся халатиком.

— Всех по углам разгоню, суки! — грозно пообещал Вовчик. — Марш на кухню посуду мыть! Нечего тут сиськами сверкать!

— Фи, подумаешь, — брезгливо сморщившись сказала Катя, задернула халатик на груди и вернулась на кухню, откуда через несколько секунд послышался шум льющейся в раковину воды.

— Появился другой интерес, — осторожно сказал Родион.

— Ну? — Луноход внимательно посмотрел на Родика.