– Вот я не могу понять, почему вы на Земле так воспринимаете селенитов, – проговорил Лео. – Никогда не слышал, чтобы наши брали в руки оружие.

Веста и Нильс одновременно рассмеялись, будто стажер отвесил невесть какую шутку. Все это выходило ты пределы понимания, но Лео уже привык к потоку непривычной информации.

– Как могло получиться, что ты ни черта не знаешь? – дальнобойщик покачал головой. – Ладно, про нас ты понятия не имеешь, – так, выходит, и про своих тоже? Или прикидываешься так ловко?

– Зачем мне прикидываться? – огрызнулся Лео.

– А кто тебя знает? А может, ты того, стукнулся головой при посадке? – предположил Нильс, для убедительности постучав пальцем по виску. – Вы же вроде как крепко о Землю приложились – взрыв за сотни километров слышали.

– Не знаю, – растерянно сказал Лео, машинально касаясь головы. – Может, и так. Меня действительно о переборку стукнуло.

– Ну, вот и ответ, – удовлетворенно кивнул дальнобойщик. – Потеря памяти – как это по-научному называется?

– Амнезия, – мгновенно ответил стажер.

Веста фыркнула:

– Всем бы такую амнезию!

– В общем, все это странно, – подытожил Нильс. – Хотя какое мне дело? Как говорится, меньше знаешь– крепче спишь. Вот помогу вам своих у стервятников отбить – и баста!

– Если они живы, – глухо заметила Веста.

– Ты это брось! – строго сказал дальнобойщик. – Среди убитых они были?

– Нет, – Лео содрогнулся, снова вспомнив россыпи мертвых тел.

– Значит, живы, – убежденно сказал Нильс. – Стервятники – злобные твари, но за теми, кого взяли на продажу, следят, как за младенцами. А с твоих дружков, парень, они пылинки сдувать будут.

– Это еще почему?

– Да потому что за ними и пришли к Сухому Заливу. Уверен, за своих людей кровососы хорошо заплатят. Я бы на твоем месте сам стервятникам сдался – быстрее домой попадешь.

Лео молча переглянулся с девушкой. Они поняли друг друга без слов: оба помнили бегство стажера от мнимых «спасателей» и пулю из дробовика Весты, спасшую ему жизнь.

– Да что-то теперь я в этом не уверен, – тихо сказал Лео. – Я действительно ничего не понимаю в том, что происходит на этой планете. И уже не знаю, вернусь ли когда-нибудь домой.

Разговоры прекратились, когда тягач тяжело скатился в какой-то овраг. Солнце склонялось к закату, но Нильс не стал врубать дополнительные фары, установленные на крыше кабины.

– Места здесь неспокойные, – пояснил он. – Быстрее было бы объехать каньон, но лучше поменьше светиться.

Все эти предосторожности не помогли. Примерно через километр путь преградила россыпь больших булыжников. Шипя тормозами, тягач остановился, но двигатель глушить не стал.

– Что за черт… – обеспокоенно пробормотал Нильс. – Откуда здесь камни?

– Сверху скатились? – предположил Лео.

– Посмотри – там один песок! – дальнобойщик покачал головой. – Нет, камни положили грамотно, по всей ширине. Это или искусственный тупик…

– Или засада, – ответила за него Веста. Сунув руку назад, за шторку с изображением соблазнительных девиц в купальниках, она вытащила приличных размеров штурмовую винтовку с подствольным гранатометом и сложными прицельными приспособлениями на планке. Как в руках Нильса оказался старинный «калашников», стажер даже не заметил. С трудом поборов желание тоже взять в руки что-нибудь смертоносное, он спросил:

– И что теперь?

– Надо пойти осмотреться, – дернув затвор, сказал Нильс. Приоткрыл дверь, посмотрел на Лео. – Сможешь повести дальше в случае чего?

– Зачем идти самому, когда можно послать андроида? – заметил Лео.

– Точно! – немного удивленно сказал Нильс. – А ты голова!

И потянулся к какому-то рычажку на приборной панели. Щелкнул, кивнул парню:

– Давай, зови своего монстра!

В тот же момент в щели полуоткрытой двери возник угрожающий силуэт, и сиплый голос гаркнул:

– А ну, бросай стволы! Всех положу, падлы!

Нильс с Вестой, как по команде, выронили оружие и подняли руки вверх. Обе двери распахнулись, и в проемах показались… Нет, не лица – страшные, уродливые морды. Лео впервые видел живых человеческих мутантов, и ему стало не по себе. Такие монстры могут плавать заспиртованными в музейных емкостях или встречаться в фильмах ужасов. Но они не могут разговаривать, пользоваться оружием и вообще вести себя как разумные существа. Именно разумное поведение придавало напавшим на них уродам особый ужас.

– Эй, водила, выходи! – тыча стволом огромного револьвера в голову дальнобойщику, прохрипела огромная безносая башка с гипертрофированной перекошенной челюстью и выпученными несимметричными глазами. – Открывай прицеп!

– И ты, крошка, выходи, повеселимся! – похабно облизываясь и истекая слюной, потребовал монстр со сдавленной с боков головой, зеленоватой кожей и неровным лысым черепом. Лео ощутил зловонное дыхание, содрогнулся: почудилось, что в безгубом рту он увидел раздвоенный змеиный язык. В этот момент он ощутил ледяную руку смерти. Силой заставил себя произнести:

– А прицеп уже открыт? Вы успели познакомиться с Одиссеем?

– Что? – оскалился зеленокожий, уткнув ему в лицо ледяной ствол пистолета. – Шутить с нами вздумал?

– Прицеп открыт, кончай их! – выкрикнул снаружи еще один голос.

Безносый хохотнул, и его толстый палец вдавил спусковой крючок револьвера. В следующую секунду он исчез – только качнулась дверь и хлопнул запоздалый выстрел.

– Что такое?! – лицо зеленокожего вытянулось еще больше, на нем появилось замешательство.

Кабина ощутимо вздрогнула: с глухим стуком на крышу рухнуло что-то тяжелое. В следующий миг зеленокожего стремительно вытянуло из кабины куда-то вбок и вверх. Раздалась серия беспорядочных выстрелов, и все стихло.

– Что это было? – спросил Нильс. Он быстро взял себя в руки, но оставался смертельно бледен.

Стажер не ответил. Он спрыгнул с подножки кабины и теперь оглядывался в наступающих сумерках. Для него не стало сюрпризом зрелище андроида, возвышавшегося над тремя неподвижными телами.

– Опасность ликвидирована, враг обездвижен, – проинформировал Одиссей.

– Ты убил их? – с опаской спросил Лео. Кто его знает, может, он не до конца разобрался с мотивационным блоком и от робота можно ждать новых проявлений агрессии?

– Враг обездвижен в целях безопасности людей, – сообщил андроид. – Приняты меры к минимизации вреда для нападавших. Имеются травмы, некритичные для жизни.

– Да головы им надо было открутить – и дело с концом, – заметил подошедший Нильс. В руках его снова был автомат, на лице – обычная невозмутимость. – Вот что теперь с ними делать?