— Клизма, Сан Саныч. Вульгарная клизма — а как звучит!

Профессор покосился на них и сказал Шубину:

— Протрите руки спиртом, милейший… Как вы заметили, мы не пользуемся перчатками. Не чувствуется инструмент, а работа весьма тонкая. Перенос сред со стола на стол крайне нежелателен, поэтому после каждого касания протираем руки спиртом.

Хозяин сам тотчас проделал это, пояснив:

—Уже привычка. Дома надо мной подшучивают, когда я, включив телевизор, иду мыть руки… Итак, господа, вы хотели посмотреть, каким образом можно получить соответствующую среду, используя исходный биологический материал? Я вас правильно понял?

Шубин и Сидоров дружно кивнули.

—Это процесс длительный и может занимать до нескольких недель. Я покажу вам основные операции последовательно, а проделывать все в полном объеме, наверное, излишне?.. Предположим, в этом контейнере размещен исходный образец…

(Здесь авторы по вполне понятным соображениям опускают технологию изготовления опасных для жизни бактериальных сред).

Когда процедура закончилась, заняв добрых полтора часа, лица у Сидорова и Шубина сделались весьма мрачными. Они даже почесываться перестали.

— И это все? — спросил Игорь Станиславович. — Это же можно проделать у меня на кухне!

— При наличии навыков — да, — пожал плечами хозяин. — Конечно, есть риск заражения…

— Когда вы говорили мне, что это весьма просто, я не предполагал, что настолько просто…

— Кто может проделать это, по вашему мнению? — спросил Шубин.

— Любой человек с медицинским образованием. Если вас интересуют фамилии, то список составит десятки тысяч человек, включая и меня. Вы нас всех пересажаете?!

Профессор повернулся и достаточно нервозно направился к выходу. Погасил свет, включил ультрафиолетовую подсветку, дав понять, что разговор окончен. Сидоров, сделав знак Сан Санычу поотстать, догнал его.

— У вашего товарища очень неприятный взгляд! — пожаловался ему профессор, выходя в коридор. — Тяжелый такой… Взгляд филера, я бы сказал! Соглядатая!

— Вы преувеличиваете, док! — по-свойски обратился к нему Сидоров. — Сан Саныч — милейший человек и к чужим тайнам вовсе даже нелюбопытен! Они ему знаете, как надоели! Больше, чем мне! Он канцелярская крыса, сидит себе, перебирает бумажки… У нас много таких. Успокойтесь и вспомните, что я вам говорил. Нам крайне необходима ваша помощь. Она… она вам самим необходима!

Они продолжили разговор в старом захламленном кабинете, весь вид которого удивительно контрастировал со стерильной чистотой лаборатории. Профессор угощал их чаем, то и дело механически протирая руки бесполезной бумажной салфеткой.

Вел беседу Игорь Станиславович. Шубин сидел полубочком, стараясь не хмуриться и напуская на себя изо всех сил благодушное рассеянное настроение. Губы он принудительно растягивал в дурацкую улыбку.

— Поймите, профессор, — убеждал Сидоров, запрятав поглубже привычные начальницкие нотки. — Если нельзя выйти на преступников по признаку технологии, надо отыскать какой-то другой признак. Образование, место работы, склад характера, наконец… Нам надо за что-то зацепиться!

— Мне незнаком склад характера массового убийцы! Я в свое время отказался от работы над бактериологическим оружием и немало за это потерпел от вашего ведомства! И программы мои закрывали, и учеников увольняли! А по всем остальным признакам мне придется перечислять весь круг моих родственников, друзей и даже просто знакомых! А ваш товарищ их — на карандаш!

— Да что ж вы его так невзлюбили-то! Такой список мы можем составить и без вашей помощи! У нас не хватит сил проверить его! Чем конкретнее будет наводка… — простите, рекомендация, — тем легче нам будет работать, и тем меньше будут обеспокоены непричастные к этому делу люди.

— Ваша работа — не моя забота!.. простите за каламбур.

— Эх, если бы так… — вздохнул Сидоров.

— Есть один очень информативный признак, профессор, — сказал вдруг Шубин довольно жестко, согнав глупую улыбку и отбросив бесполезные попытки миндальничать. — За такую работу человеку, которого мы ищем, должны очень хорошо заплатить. Очень хорошо. Я даже затрудняюсь назвать цифру. Припомните… если захотите, конечно, нет ли среди ваших знакомых микробиологов кого-нибудь, кто бы в ближайшие месяцы вдруг необъяснимо разбогател?

И он развернулся к столу, сложив перед собой короткие большие руки, заглянул в глаза профессора исподлобья, не скрываясь.

— Вы знаете такого человека? Назовите его имя. Обещаю вам — мы проверим его так, что комар носа не подточит. И если он чист — ни один волос с его головы не упадет!

— Да не в этом дело! — раздраженно воскликнул не молодой, усталый профессор.

— А в чем?

— Вам не понять!

Возмущенный Сидоров открыл было рот, чтобы вмешаться, но Шубин остановил его вежливым жестом на полуслове.

— Ну почему же не понять? Не у вас одного есть желание оставаться чистеньким. Вы, скорее всего, опасаетесь, что кто-то скажет, будто вы клевещете из зависти. А может, вы и впрямь ему завидуете?!

— Ну, знаете!..

Профессор встал, судорожно обтирая руки салфеткой, отвернулся от стола к окну. Шубин и Сидоров молчали, переглядывались. Сидоров показывал глазами: давай, мол, дожимай!

— Мы пытаемся предотвратить несчастье, — медленно, с расстановкой заговорил Шубин. — Гибель многих и многих людей!

— Дурацкая арифметика, — вздохнув, сказал профессор. Он, как истинно интеллигентный человек, умел быстро взять себя в руки. — В нашем с вами возрасте смешно апеллировать к высшим ценностям… Вы просто хотите выполнить свою работу. Меня мало волнует спокойствие этого человека… мне и самому казалось кое-что подозрительным… Есть такой микробиолог… Басаргин. Заведует лабораторией в институте экспериментальной медицины. Занимается иммортализацией клеток.

— Простите?

— Бессмертием, проще сказать. Он выкупил лабораторию… месяц назад. Говорит, что получил хороший гранд… но я проверял — среди известных мне стипендиатов его фамилия не появлялась. Я старался не задумываться… мало ли чем сегодня зарабатывают на жизнь ученые… не суди, да не судим будешь. Хотя своя лаборатория — мечта поэта…

— Вряд ли это он, — со вздохом разочарования сказал Шубин.

— Почему? — искренне изумился профессор, откинув голову, подняв брови над очками.

— Если бы он в это ввязался, не стал бы вкладывать деньги в недвижимость. Больше никого не припомните?

— Нет… так вот с ходу — никого… Странно… мне казалось, вы сразу ухватитесь…

— Напрасно вам так казалось. Посади мы хоть тысячу невинных — теракт все равно состоится. Этот след, по-моему, бесперспективен.