На другой день я сидел в кафетерии сам по себе. Джоанна тоже сидела одна. Мы кивнули друг другу, и мне даже показалось, что она слегка улыбнулась. Но ни один из нас не подсел к другому.

Чуть позже мы снова пересеклись на уроке мисс Кратц. Джоанна села на пустующее место Генри. Как только мисс Кратц повернулась к нам спиной, Джоанна поинтересовалась у меня, говорил ли я с Генри. Я ответил, что собираюсь зайти к нему после школы. Она предложила пойти со мной.

– Мама заставляет?

– Всё равно заставит, лучше уж сразу пойти.

Мисс Кратц резко обернулась:

– Вам двоим есть о чём рассказать всему классу? Нет? Тогда возьмите пример с меня и по крайней мере притворитесь, что вам нравится на этом уроке!

После школы мы отправились к Генри. Джоанна ни разу не упомянула бутылочку, я тоже молчал о ней.

Генри оказался дома один. Он лежал на диване в гостиной с рукой в гипсе. Другой рукой он поминутно нырял в огромную миску с картофельными чипсами. При виде меня он радостно улыбнулся, а затем заметил Джоанну.

– О, привет! А мама не говорила мне, что вы оба придёте.

Джоанна покраснела.

– Ну, то есть я очень рад.

– Как твоя рука? – спросила моя соседка.

– Сегодня уже ничего себе. Утром мне наложили настоящий гипс. Хотите на нём что-нибудь написать?

Я взял фломастер с кофейного столика и накорябал «ГЕЙБ» большими чёрными буквами. Джоанна написала «Познавайте собственные кости».

– Что это значит?

– Без понятия. Эту фразу я как-то услышала от Хасимото. Но звучит круто.

– Кто это, Хасимото? – поинтересовался Генри.

– Художница. У неё студия в нашем доме. Она или гений, или чокнутая. Но скорее гений. – Под цитатой Джоанна подписала своё имя мелкими буковками, настолько мелкими, что разобрать их было почти невозможно. – Кстати о чокнутых, ну и бред же ты нёс вчера.

– Ты не первая, кто мне это говорит, – засмеялся Генри. – Мама уверяет, что я признавался всем в любви и постоянно спрашивал, что на ужин. А вам я чего наговорил, ребята?

– Ты сказал Джоанне, что она миленькая, – услужливо сообщил я.

– Что-что я сказал?! – в ужасе переспросил Генри.

– Ты сказал ей, что у неё красивый рот.

– Господи боже. – Мой друг даже побледнел. – Прости, пожалуйста.

– А потом ты рассказал ей про чёртика из бутылки.

Генри переводил взгляд с Джоанны на меня и обратно.

– Не волнуйся, – сказала Джоанна, – я в него не верю. Полная чушь. Ты ведь не веришь в силу бутылки, правда же?

– Конечно, верю! И ты бы поверила, если бы была с нами, когда мы… когда Гейб пожелал получить обед. Мы же выбрали совершенно конкретную еду, пиццу «Двойная пепперони»…

– Тройная, – поправил я.

– Точно. «Тройная пепперони» и сэндвич «Майк делюкс», и получили мы именно их. То есть просто р-раз, и получили. В течение тридцати секунд. В точности то, что заказывали.

– И всё равно это наверняка совпадение. Такого просто не бывает.

– И всё же это случилось, – пожал плечами Генри. – И даже гипсом я обязан этой бутылочке.

– Как это? Гейб пожелал, чтобы ты сломал руку?

– Нет. Гейб пожелал выиграть в беге наперегонки со мной. Я побеждал, но тут меня сбила машина.

– И ты думаешь, что тебя сбили из-за бутылочки?

– Так оно и есть.

– Я тут подумала, – заметила Джоанна, – как удобно, когда в бутылке, в которой предположительно сидит чёрт, такая пробка, которую не вытащишь. Чтобы нельзя было заглянуть внутрь.

– Ты это уже вчера говорила.

– Я знаю, что говорила. Но у меня появилась идея. Мы можем проверить, настоящая бутылочка или нет. Давайте, я вам покажу. Дайте мне бутылку.

– Что ты собираешься с ней делать?

– Давай сюда, не спорь. Всё равно предполагается, что её нельзя уничтожить, так что беспокоиться не о чем.

Я вытащил бутылочку из кармана. Джоанна взяла её и зажала между ладонями, так что большие пальцы торчали по обе стороны от горлышка.

– А теперь желай.

– Что желать?

– Чтобы он показался. – Джоанна нервно сглотнула.

Мне почудилось, что я почувствовал в гостиной Генри порыв ледяного ветра. У меня побежали мурашки по спине.

– Кто показался?

– Чёртик, кто же ещё? Этот твой дьяволёнок. Или кто он там. Если эта штука и правда исполняет твои желания, тогда ему придётся показаться, так? И мы будем знать точно. Если сработает, значит, бутылочка настоящая. Если ничего не произойдёт, то я права и всё это была цепочка случайных совпадений.

– Не собираюсь я желать ничего подобного, – заявил я.

– Не надо, – согласился Генри. – Не хочу я на него смотреть. Он может нас ослепить или что-то в таком духе.

– Можешь не бояться, я не буду.

– Давай, – настаивала Джоанна.

– Это плохая идея, – выдохнул я.

– Ничего подобного, идея что надо, потому что ты знаешь и я знаю: чертей не бывает. Так что ничего не произойдёт. Именно этого ты и боишься на самом деле.

– Нет, это как раз то, чего я ни капельки не боюсь.

– Нет, боишься. Боишься, что ты всё это выдумал.

– Джоанна.

– Ты боишься узнать, что никакого чёртика там нет. Что магии не бывает.

– Может, ты всё-таки замолчишь?

– Ты боишься, что на самом деле твоя душа вовсе не в опасности и что жизнь твоя на деле самая что ни на есть обычная. – Она нахмурилась. – Как у всех остальных людей.

– Ты иногда реально бесишь, – сказал я, протянул руку и коснулся бутылочки.

– Тебе надо её касаться? – уточнила Джоанна.

– Не знаю, надо ли, но всякий раз я касался. Такое чувство, что да, это нужно делать. А теперь помолчи. – Я откашлялся. – Я хочу… – Я замялся.

– Ты чего? Продолжай, – нетерпеливо проговорила Джоанна.

– Слушай, – сказал я. – Если эта вещь настоящая… Если старик говорил правду и бутылочку правда принёс на землю дьявол…

– Да ненастоящая она! Заканчивай желание!

Я кивнул и закрыл глаза.

– Я хочу… я хочу, чтобы чёртик из бутылочки показался нам. Сейчас.

Был день-деньской, светлее некуда, но как только прозвучали последние слова, свет за окном померк. Автоматически загорелись лампочки, превратив комнату в царство теней. Джоанна судорожно вздохнула. Руки, сжимавшие бутылочку, невольно задрожали. Генри наклонился вперёд, распахнув глаза от удивления и приоткрыв рот.