Джефф немногословен, но если он что-то говорит, то в его словах скрыт глубокий смысл. Только трудно разобраться какой. Джефф всегда лучше умел слушать, чем говорить. Он слушал так, как будто ожидал и от тебя весомых слов, большего, чем просто слова, и порой Саймону казалось, что он видит под мужским лицом брата образ юного Джеффа, всегда солидного и серьезного. Он запишет, что приходил Джефф, и в следующий раз уже будет помнить.

– Я называл его своей маленькой проблемкой, – обратился Саймон к Тане, чтобы доказать, что он вспоминает что-то, а не потому, что хотел, чтобы она знала об их с братом прошлом. – А он сказал, что устроит мне большую проблемищу.

Он рассмеялся, и почему-то слезы навернулись ему на глаза. Потрясенный, он отвернулся от них и подошел к окну. Таким слезливым он стал после катастрофы, и ему было неловко.

Наконец Джефф сказал, что ему надо идти. Саймон смотрел, как он выходит из палаты, и чувствовал легкую дрожь, как будто небольшое землетрясение расшатывает фундамент здания и вот-вот превратит бетон в кашу. Джефф больше не казался слабым и нуждающимся в Бэтмене и его поддержке.

Это был день успехов и разочарований. Результаты ДНК-анализов по жертве убийства приблизили их к установлению ее личности, зато деловые отношения с Национальной службой поддержки беженцев принесли больше трудностей, чем кто-либо ожидал. Проблемы с программным обеспечением, незавершенные задания, сверхурочная работа, нехватка оборудования и персонала – так работники службы пытались оправдаться, почему они не могут помочь установить имя девушки.

После позднего вечернего совещания со злым и помятым старшим инспектором Хинчклифом Фостер предложил дневной смене сходить попить пивка на Пиктон-роуд. К десяти вечера собралось около двенадцати человек. Хозяин паба послал официанта в ближайшее кафе купить жареной рыбы с картошкой, чтобы сэкономить время для выпивки, а они устроились на редкость уютно после того, как местные ханыги испарились, решив, что им не стоит делить паб с легавыми.

Детектив Харт выбрала себе в стажеры Рейда. Она поручила ему связаться с НСПБ и попросить оказать помощь в идентификации жертвы. Его дважды прерывали в течение сорока пяти минут, пока он висел на телефоне, и в обоих случаях сообщили, что нет возможности восстановить соединение с человеком, с которым он только что разговаривал.

Сейчас, пока Харт налегала на пиво, Рейд разглагольствовал:

– Я ей говорю: дайте мне отдел претензий. А она мне говорит: у нас нет такого отдела. Тогда я говорю…

– А должен быть, черт бы вас побрал! – заорали в унисон все хором.

– Полтора часа! – Он покрутил головой. – Они даже музыку тебе не играют, поэтому не знаешь, на связи ты или связь прервалась.

– Почти не сомневаюсь, она дала отбой, едва ты рот открыл, – сказала Харт, ставя перед ним кружку. – Услышав тебя, она, вероятно, подумала: «Да этот клоун и по-английски-то не говорит».

У Рейда действительно был резкий провинциальный акцент.

– Ну спасибо, Нэй, – обиделся стажер.

Наоми выхватила у него кружку, в которой тот даже губ не успел намочить.

– На-о-ми! Три слога. Сможешь так, Энди? Сможешь? – Она улыбалась, но в том, как она схватила кружку, была завуалированная угроза. Так что Энди мог запросто обнаружить свое пиво на своих же штанах, вздумай он не выполнить просьбу.

Послышались насмешки, едва он правильно повторил ее имя и отыграл назад свое пиво.

Она взъерошила ему волосы и принялась теперь уже за свою кружку.

– Под конец мне пришлось натравить на них Хинчклифа, – закончила она рассказ Рейда.

Фостер подошел от стойки, поставил поднос с выпивкой и добавил:

– Он был счастлив.

– Ну и когда, хотя бы приблизительно, мы узнаем результат? – спросил кто-то.

Фостер пожал плечами:

– У них есть ее возраст, описание внешности и национальность. Ты что думаешь, они просто так сунули это в базу данных и запустили поиск, да?

– Но… – начала Харт.

– Вот тебе и но! Сказали, что это может занять несколько дней, потому что часть документации еще не введена в компьютер.

– Да ты чё? – влез Энди Рейд. – Это получается, мы арестовали шайку хулиганов в Кенсингтоне, но не можем передать их дело в суд, потому что у нас не нашлось времени для бумажной работы. Я хочу сказать: так я и поверил!

– Он дело говорит, – сказал Фостер, ополовинив кружку.

Поскольку наблюдалось всеобщее согласие, то Фостер надеялся, что закончит задуманное на этот вечер без особых трудностей. Однако беседа от расследования перешла на футбол, на телик, затем вернулась опять к работе, только когда кто-то упомянул, как чертовски мало заложено в бюджет для оплаты расследования в сверхурочное время.

К чести сержанта Фостера, его стараниями разговор держался в стороне от темы отстранения Рикмена вплоть до этого момента, но час, проведенный за выпивкой, размыл границы дозволенного. Вдобавок стало очевидно, что Фостер не собирается сворачивать мероприятие пораньше. Поэтому, поначалу сбивчиво, беседа повернула к главной сплетне дня.

Фостер хранил молчание, позволяя коллегам слегка выпустить пар. Ему было совсем невыгодно вставлять реплики, чтобы не заставить их намертво замолчать. После того как ужин был съеден, присутствующие смогли полностью переключить внимание на интересующий всех предмет и большинство из них высказывали собственные догадки и соображения. Мало-помалу исчезло их стеснение перед другом Рикмена, и люди стали более откровенными.

Фостер сдержался, когда кто-то сказал: «Нет дыма без огня». Он придержал язык, когда другой член команды назвал Рикмена «темной лошадкой». Рикмен частенько критиковал его за то, что он говорит раньше, чем думает, но и привычка Рикмена тщательно продумывать все и вся, чтобы сохранить беспристрастность, в некоторых случаях Фостера забавляла. Но сейчас он медленно цедил вторую половину кружки, выжидая нужный момент, чтобы подкинуть один-два намека, которые повернут разговор в запланированном им направлении.

– Как ты полагаешь, Ли? – Наоми Харт выпила больше своей обычной нормы и почувствовала храбрость от недавней стычки с Фостером.

Фостер лишь вопросительно поднял брови, не желая, чтобы случайно прорвавшиеся в голосе нотки осуждения спугнули ее откровенность.

– Ты проработал с Рикменом сколько? Уже года два? Что ты думаешь по поводу этой блузки с его кровью?

Фостер понимал, что, если он помедлит достаточно долго, вступит еще кто-нибудь, и пока тянул время, с восхищением любуясь почти льняными волосами Харт.

– Мой знакомый в отделе криминалистики говорит, что блузка вся в крови, – наконец вмешался еще кто-то.

– То-то и оно, – рассудительно сказал Рейд. – Ведь он же коп. Он не оставил бы такую явную улику на месте преступления, разве не так?