Поэтому он ограничился лишь кратким многозначительным покашливанием, а после этого поинтересовался:

— А в чём, уважаемый идальго, если, конечно, не секрет, причина твоего хорошего и лучезарного настроения?

— Их несколько, — неопределённо улыбнулся в полуседые усы Мегре. — Во-первых, обнаружился пропавший напарник. Во-вторых, обнаружился не в густых кустиках — в обнимку с какой-нибудь стройной и легкомысленной красоткой — а, наоборот, на морском берегу, пребывая в раздумьях мечтательных, философских и целомудренных. В-третьих, означенный напарник, похоже, на меня совсем не сердится…

— Не сердится? — машинально уточнил Макс.

— Ну, да…. Долго ждал меня на условленном месте, рядом с крайней правой бронзовой пушкой?

— Так себе. Наверное, с часик. А потом, естественно, отправился на прогулку. Мол, мало ли почему ты задерживаешься. Карнавал, как-никак. Новые впечатления, всеобщее веселье, неожиданные встречи…

— Вот-вот, встречи нежданные, — тут же зачастил сеньор Кастильо. — Только я, понимаешь, спустился с Главной трибуны в поисках туалета, как тут же — буквально-таки нос к носу — столкнулся с Луизой…. Вернее, я тогда ещё не знал, что она — «Луиза». Ну, с той грациозной и славной девушкой в костюме «домино», которая вчера сопровождала этого странного дона Луиса…

— Кха-кха, — Максим демонстративно достал из кармана — всего на пару секунд — чёрную продолговатую коробочку, после чего многозначительно посмотрел на ближайший фонарный столб.

— Чего только не бывает на этом непредсказуемом и странном Свете, — понимающе покивал головой Мегре. — А сообразительность, изощрённо переплетаясь с массовым коварством, правит всем вокруг…. Значит, встретился я с милейшей барышней, познакомился и разговорился — обо всём подряд. Ну, и утратил — временно, слава Богу, — контроль за ощущением времени. Слегка заболтался, короче говоря.

— Не оправдывайся, старый прожжённый ловелас. С каждым может случиться…

Позднее утро, тем временем, окончательно, полноценно и бесповоротно вступило в свои законные права, и подуставший карнавальный народ, отчаянно и заразительно зевая, принялся разбредаться. В основном, к центру Сан-Анхелино — к гостиницам, отелям и многочисленным частным пансионам. Мол, повеселились от Души, а теперь надо и поспать немного, восстанавливая растраченные силы и готовясь к следующему раунду бесшабашного веселья.

— Отправимся в «Викторию»? — поинтересовался сеньор Кастильо.

— Пожалуй, чуть позже, — решил Максим и, махнув рукой в сторону небольшой апельсиновой рощицы, расположенной метрах в трёхстах пятидесяти от морского берега, предложил: — Давай-ка, старина, немного прогуляемся и вволю подышим свежим утренним воздухом. Говорят, что он очень и очень полезен. Для человеческих лёгких, зверски израненных табаком и выхлопными газами, имеется в виду…

— Конечно, полезен. Причём, безусловно и однозначно, — важно пошевелив полуседыми пышными усами, подтвердил сообразительный напарник, после чего одобрительно подмигнул, мол: — «Кто же, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, будет устанавливать фонарные столбы, оснащённые навороченной подглядывающей и подслушивающей аппаратурой, среди фруктовых деревьев? Нонсенс, как ни крути. Вот, там и пообщаемся — плотно и вдумчиво, не опасаясь чужих глаз и ушей…».

В апельсиновой роще было тихо и тенисто.

— Только узковатая она какая-то, — неторопливо шагая между молоденькими деревцами, прокомментировал Мегре. — Всего-то в восемь-девять рядов, не больше. И высокой травой — местам — заросшая. Ну, не отличается местное население избыточным трудолюбием. Ничего не попишешь…. И как, мой молодой коллега, тебе пришла в голову гениальная идея — проверить «Карнавал Святого Джедди» на предмет «информационной безопасности»?

— Случайно, — признался Макс. — Кстати, старина, а не сболтнул ли ты, часом, чего лишнего? Ну, в том ночном разговоре с «доминошной» барышней?

— О чём это ты? Ничего такого не было и в помине. Поговорили немного о вчерашней погоде, о незабываемых местных природных красотах, об испанской поэзии…

— Ой, ли? И косточки незабвенным господам Ротшильдам не перемывали? Совсем-совсем?

— За кого ты, юнец желторотый, меня принимаешь? — тут же обиделся Мегре. — Осторожность — всегда и во всём — вот, моё жизненное кредо. Я же, как-никак, являюсь авторитетным профессионалом международного уровня…

«Забавное и весьма спорное утверждение», — оценил Максим. — «Впрочем, врёт он вполне даже профессионально. Не отнять и не прибавить…. Хотя, почему — так сразу — и врёт? Просто умело и дисциплинированно придерживается тщательно-разработанной легенды, и не более того. Ведь в этой Игре у каждого — своя роль…. Ладно, проехали. Перехожу к следующему вопросу…».

— Значит, верный напарник, сегодня мы идём в гости к достославному кабальеро Луису Романо, ведущему свою нестандартную родословную от диких и одиноких карибских волков?

— Э-э-э…

— Да, ладно тебе, старина, — удовлетворённо хмыкнул Макс. — О таком повороте событий, поверь, было совсем даже нетрудно догадаться. Тем паче, что я являюсь тёртым и несуетливым профессионалом. Всё к этому, собственно, и шло…. Значит, идём?

— Грех было упускать такой несомненно-удобный случай, — принялся неуклюже оправдываться сеньор Кастильо. — Любопытство, опять же, разбирало. Разбирало и разбирало, не отпуская…. Вот, я и договорился с дружелюбной сеньоритой Луизой о, так сказать, визите вежливости…. Что в этом такого?

— Ровным счётом ничего. Не считая, конечно, только того, что клан Романо не дружит (это я ещё очень мягко выразился), с семейством Ротшильдов. А, как известно: — «Друг моего врага — тоже (причём, на автомате), является моим злейшим врагом…». Оно нам надо? Ссориться с могущественными господами Ротшильдами?

— Это ты, Путник, перебарщиваешь. Какие ещё, пардон, ссоры? Из-за чего, собственно? Никаких, Боже упаси, тайных и подозрительных встреч. Всё будет насквозь легально, открыто и официально. Как только мы вернёмся в «Викторию», я тут же потребую у портье за стойкой бумагу, конверт и чернильную ручку с золотым пером — шариковая для таких случаев не годится. Ну, и напишу уважаемому сеньору Луису Романо следующее письмо: — «Долгих Вам лет жизни, достопочтимый кабальеро Луис! Примите самые искренние уверения в моём глубочайшем почтении. Вчера — на «Карнавале Святого Джедди» — принц Чарльз, герцог Корнуольский и Наследник английского Престола, отрекомендовал Вас в качестве весьма крупного коллекционера различных исторических редкостей, ценностей и раритетов…. Не будете ли Вы, сеньор, так любезны — назначить мне аудиенцию для проведения частных консультаций? Заранее благодарен. Искренне ваш, Мануэль Кастильо, доктор права, почётный профессор двенадцати европейских и американских Университетов, международный эксперт в области юридических наук…». А потом, естественно…

— Подожди-подожди, старина, — прервал Максим. — Ты хочешь сказать, что вчерашний наглый деятель с Главной карнавальной трибуны является «самым настоящим» принцем Чарльзом?