«Что означает это «но»? – думала Фелиция. – И почему, если связанные со мной планы Брюстера рухнули, он снова пришёл?»

Она обернулась и посмотрела на Олдина. Он спал, но теперь на сердце не было ничего, кроме безнадёжности и страха за его будущее.

– Но, что? – потеряла она терпение, чувствуя, как где-то внутри снова появляется робкий отблеск надежды.

Брюстер смерил её внимательным взглядом, увидел, что она, несмотря на стыд и заливающий щеки румянец, пытается выдержать его взгляд, довольно хмыкнул.

– Если бы нашёлся влиятельный человек, который выслушал тебя и смог поручиться, что ты не имела никакого отношения к делам Персибала, то тогда, возможно… – Он посмотрел на стул, но, увидев его плачевное состояние, предпочёл стоять. – Тогда, возможно, мы бы смогли начать совместные выступления.

И снова эта гнетущая тишина. Фелиция смотрела на него, пытаясь понять, нашёл он такого человека, или это всего лишь его размышления.

– И ты нашёл такого человека? – не выдержала она. Брюстер удивлённо поднял светлые брови. – Я просто хотела… – Фелиция смутилась и опустила голову. – Извини.

– Извинить? – поджав губы, Брюстер недовольно хмыкнул. – Не знаю, понимаешь ты тяжесть своего положения или нет, но сейчас вся твоя жизнь, всё твоё благополучие, зависят только от меня.

– Я понимаю, – сказала Фелиция и покраснела ещё сильнее.

– Вот это уже лучше, – Брюстер изменился, став каким-то совершенно чужим и недосягаемым. – Ричард Марш согласился выслушать тебя, – сказал он, снова выдерживая невыносимую паузу. – Это новый управляющий «Ночного джаза», – он улыбнулся. – Новый после того, как старый был объявлен в розыск. Зрители выразили желание снова увидеть нас на сцене. Им понравилось. Понимаешь? И теперь остаётся дело за малым: понравиться Маршу.

– Понравиться? – мысли в голове Фелиции окончательно спутались. – Но разве он не видел наше выступление?

– Видел, – согласился Брюстер. – Но, кроме музыки, он хотел бы быть уверен, что ему не грозит повторить судьбу прежнего управляющего.

– Он хочет встретиться со мной? – начала понимать Фелиция, стараясь прогонять тяжёлые неприятные мысли. Брюстер сухо улыбнулся. – И я должна буду рассказать ему обо всём, что случилось?

– Думаю, так, – Брюстер покосился на колыбель.

Фелиция проследила его взгляд. Каким же ещё унижениям подвергнет её жизнь?

– О нём ты можешь не говорить, – Брюстер поджал губы, не пытаясь скрыть пренебрежения. – По крайней мере если Марш не спросит сам, – он вперил в Фелицию суровый взгляд, принуждая сломленно кивнуть головой.

– Думаешь, у нас получится? – спросила она, окончательно утратив чувство достоинства. Брюстер улыбнулся и, протянув руку, сжал в пальцах подбородок Фелиции, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

Фелиция думала, что сейчас он либо ударит её, либо оскорбит, но он промолчал. Его лицо осталось серым и беспристрастным. Он просто стоял и смотрел ей в глаза, думая о чем-то своём, взвешивая её решимость и, возможно, скрывая интерес и симпатию, но в последнем Фелиция не была уверена.

Они встретились с Ричардом Маршем спустя три дня. Был поздний субботний вечер, и «тихие» бары только начинали открываться. Комната управляющего, явно расцветшая со времён последнего владельца, не располагала к беседе, и молодой управляющий почти сразу предложил Фелиции и Брюстеру пройти в бар. Дальний столик, зарезервированный за ним, скрывался от посторонних глаз высокой ширмой, которую при желании можно убрать. Первым, что отметила Фелиция в Марше – глаза. Живые и амбициозные, наполненные здоровым блеском, которого, по её мнению, не хватало Брюстеру.

В компании с ним было легко, и время бежало так быстро, что не успела Фелиция и опомниться, как оказалось, что прошло почти три часа. Она смеялась, искоса поглядывала на Марша, и думала, что редко удаётся познакомиться с таким интересным человеком. Выпитое спиртное кружило ей голову, но Фелиция старалась не обращать на это внимания. Оно помогало расслабиться и рассказать историю связи с Персибалом без жеманства и робости. В какой-то момент Фелиция едва не рассказала об Олдине, и о том, сколько трудностей принесло рождение чернокожего ребёнка.

В чувство её привёл лишь строгий, не допускающий компромиссов взгляд Брюстера. Как же она была благодарна ему в этот момент! Не за его безразличие, а за то, что он не отвернулся от неё, несмотря ни на что. Тайтус и тот не пожелал иметь с ней никаких отношений, узнав об Олдине. Но сейчас, вспоминая невысокого водителя, она ни о чём не жалела. Брюстер жаждет наладить свою жизнь, и если ей удастся оказаться с ним рядом, быть вместе, то многие печали и проблемы смогут отойти на второй план. Не придётся больше прозябать в овощной лавке, не нужно будет прятать своего ребёнка, выгадывать и экономить, чтобы порадовать его сладостями. Всё будет так, как она захочет. И если ради этого нужно немного поступиться принципами, то она согласна.

Фелиция рассмеялась и наградила Марша лукавым взглядом. – Хотите знать, что связывало меня с Персибалом? – спросила она, неловко затягиваясь сигаретой, вставленной в мундштук из слоновой кости. Дым щекотал лёгкие и ещё больше кружил голову. Но что ей было до этого?! Ведь рядом находился Брюстер – тот, чей взгляд трезвил лучше любого морозного воздуха.

– Так, значит, вы были молоды и не имели своего репертуара, чтобы начать сольную карьеру? – осторожно спросил Марш.

Фелиция посмотрела на Брюстера и согласно кивнула.

– А в каких вы были отношениях с Геральдом Спарсером?

– Да ни в каких! – Фелиция выдохнула дым. – Сказать по правде, он сначала порядком напугал меня, расспрашивая о деталях смерти Персибала, но когда я узнала, что он законник, то решила, что не стоит его бояться, и оказалась права, – она охотно сообщила несколько пикантных подробностей его ухаживаний и весело рассмеялась вместе с Маршем и Брюстером.

– А мистер Джеральд? – неожиданно спросил Марш. – Какой была его роль в этой истории?

– Никакой, – чересчур бойко заявила Фелиция. – Он подарил мне платье и… – она замолчала, вспоминая пережитый ужас.

– И? – поторопил её с ответом Марш.

– И ничего, – Фелиция шумно выдохнула, ощущая действие выпитого.

Неожиданно голова закружилась так сильно, что ей стало плохо. Марш не преминул заметить это и любезно предложил подвезти её домой.

– Домой? – глуповато переспросила Фелиция, думая о своей убогой комнате, в которой спит чернокожий ребёнок. – Просите, но я бы предпочла, чтобы это сделал Клайд, – она посмотрела на посеревшее лицо Брюстера. – Хотя…

Мыслей стало так много, что у неё закружилась голова. Неужели ей следовало согласиться? Неужели следовало поехать с Маршем? Но куда?

Фелиция поднялась из-за стола и, извинившись, пошла в дамскую комнату. Пара девушек лёгкого поведения наградили её оценивающим взглядом, оценили порочное платье и приняли за свою.