Девушка машинально жевала, запивая еду кисло-сладким напитком. Но не чувствовала вкуса. Ее преследовало ощущение чужого взгляда.

Голодного взгляда.

Нечеловеческого.

Она чувствовала, как он скользит по ней. Касается затылка, вызывая легкое покалывание, потом ниже. Охватывает узкие плечи, изгиб талии, спускается к бедрам…

Неторопливо, смакуя каждый кусочек. Как если бы она сама была изысканным десертом.

И словно в ответ на эту незримую провокацию ее грудь наливается, тяжелеет. Обостряется чувствительность кожи, лицо розовеет, дыхание становится частым, поверхностным, а между бедер разливается тягучее тепло…

Поперхнувшись, Марина громко закашлялась. Часть напитка выплеснулась из стаканчика на халат, оставив красную кляксу. Дрожащей рукой она поставила стаканчик на стол.

Щеки девушки горели нездоровым румянцем, сердце колотилось как сумасшедшее.

Она не могла понять, что происходит.

Неужели в еду добавили какую-то дрянь?

Неужели ее мучителю мало того унижения, что она уже пережила?

С каким удовольствием она бы вырвала из памяти последние часы! Стерла б их начисто.

На ум пришло лицо Сингха. Марина внезапно вспомнила, как он застыл над ней в тот момент, когда его возбужденная плоть прижалась к ее промежности. И как смотрел на нее – таким же голодным взглядом.

Какую бы цель не преследовал это мужчина, он вряд ли был обычным насильником.

Потому что в тот момент она увидела в его глазах не похоть, не вожделение. В них мелькнуло раскаяние, словно он сожалел о том, что собирался сделать.

И тот стон не был стоном желания. Скорее, это был голос мучительной боли, что выкручивает нервы, рвет жилы и дробит суставы.

Она видела отчаяние в его глазах. И мольбу.

Он смотрел на нее так, словно она была глотком воздуха для него. И он собирался взять силой этот глоток, если не сможет получить добровольно.

***

Девушка уже несколько часов лежала, застыв в одной позе. И все это время Сингх наблюдал за ней.

Он видел, как она рыдала взахлеб после его ухода. Это заставило его почувствовать себя полнейшим мерзавцем, ничуть не лучше того землянина, что продал свою жену.

Но к этому чувству примешивалось еще одно – пока еще неосознанное, но уже прочно засевшее у него в голове.

И он точно знал тот момент, когда оно появилось.

Нет, не тогда, когда девчонка набросилась на него с кулаками. Не тогда, когда пыталась проткнуть обеденным дэком, непонятно на что рассчитывая. И даже не тогда, когда она плюнула ему в лицо.

Нет. Раньше.

Гораздо раньше.

Когда сказала, что любила того ублюдка.

Любила!

Снова и снова он проматывал в памяти тот момент, сжимая кулаки до хруста в суставах. И каждый раз ощущал, как внутри поднимается ярость. Как разум охватывает багровая пелена.

Он вспоминал ее отчаянное лицо, загнанный взгляд. Вихрь эмоций, что захлестнули пленницу…

Этим она отличалась от клонов. Те не умели чувствовать настолько остро, переживать так глубоко, жертвовать собой ради высокой цели, любить и ненавидеть с отчаяньем самоубийц. Хоть и были сделаны по образу и подобию модных нынче землянок.

Просто куклы. Красивые, послушные, без лишних проблем. Созданные ради желаний своего господина.

Эта же девушка красотой не блистала, послушанием тоже и, судя по всему, была одной сплошной проблемой.

Но Сингх не мог заставить себя оторваться от экрана и перестать думать о ней. Он словно выпал из реальности, позабыв обо всем. Все, что его интересовало сейчас, это она.

Оставив ее там, на полу, он трусливо сбежал. Испугался самого себя, своих диких, звериных желаний. Он едва не поддался им. Тому холодному и жестокому существу, что сидит в каждом амоне.

Он чувствовал ее ужас и панику. И наслаждался ими. Пил, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие, и хотел получить еще.

Чем он лучше отца и своих сородичей, которых так презирает? Он просто тщеславный дурак. Лицемер, считающий себя выше собратьев.

Эта мысль теперь жгла его изнутри, разъедая душу как соляная кислота. Она гнала его прочь, вынуждала сбежать, спрятаться от самого себя.

Но от самого себя невозможно сбежать. Он слишком хорошо это знал. И в то же время не готов был смириться.

– Долго еще будешь мучить себя? – на плечо легла рука Тирка. Голос старпома звучал с укором. – Может, немного поспишь?

– Нет, еще посижу, – произнес аркхай, не оборачиваясь.

Пленница уже выплакалась и принялась бродить по каюте, как неприкаянная, заглядывая во все углы. Одной рукой она неловко придерживала порванный ворот.

Она казалась такой слабой, потерянной, беззащитной, что Сингх малодушно отвел глаза.

– Нужно найти ей одежду, – он нервно взъерошил волосы.

– Так у твоих кукол ее сколько угодно. Прикажи, пусть ей принесут. Та же Рия.

Сингх представил землянку в откровенных нарядах, сшитых для клонов. Представил, как она лежит в его кровати, на покрывале из драгоценных шкур, призывно облизывая полные губки. Или как ласкает себя под его руководством…

И вся кровь устремилась вниз.

– Нет. Не хочу, – прохрипел, пытаясь справиться с собственным телом. – Нужно достать ей что-то приличное.

Руки сжали край приборной панели. Кончики пальцев стали невыносимо чувствительными, он как наяву ощутил под ними теплую женскую плоть…

Кресло резко крутнулось, разворачиваясь спинкой к экрану. Перед глазами замаячило лицо Тирка – хмурое, встревоженное.

– Сколько? – сухо бросил старпом.

– Что – сколько?

– Не делай вид, что не понял, парень. Сколько кубиков энга тебе вогнала эта тощая ящерица?

Сингх устало потер лицо. После нервного перенапряжения и нескольких часов сидения у экрана, его разум требовал отдых. Но «Ратамансу» сообщил, что по курсу обнаружено скопление блуждающих астероидов, самый крупный из которых размером с корвет. И он остался, чтобы контролировать ситуацию. Капитан просто не может спать в то время, когда его кораблю угрожает опасность.

– Не знаю, – пробормотал он после минутной задержки. – Три. Или четыре…

– Или все шесть, – констатировал Тирк с осуждением. – Ты хочешь угробить себя? Сингх! Это опасно! Посмотри на себя!

Тот слабо рассмеялся.

По сравнению со вчерашним днем, сегодня его лицо осунулось, черты заострились. Сияние амуэ стало слабым, болезненным, даже искры под кожей вспыхивали уже не так ярко, как прежде.

– Тебе не хватает энергии, – старпом покачал головой. – Требуется подпитка.