Пауза длилась всего несколько миллисекунд, а затем по аудиоканалу пришел ответ.

– Говорит майор Эрнесто Медейруш с корабля «Серра-ду-Мар» Бразильской империи. А что, по-вашему, мы должны делать, мистер Йоханссон, если у нас не осталось родины, которой нужно служить?

По крайней мере, он вступил в диалог. Скорее всего, рассчитывает отвлекать мое внимание, пока он сближается и готовит ракеты к запуску.

– Майор, у нас по-прежнему есть вселенная, которую можно исследовать. Мы же фактически бессмертны. Возможно, нам даже удастся помочь Земле – если, конечно, от нее что-то осталось. Я служу ВЕРЕ, потому что это отвечает моим интересам, однако данная работа никогда не входила в число моих главных приоритетов.

– Вот в этом мы и отличаемся, cabrão. У меня только один приоритет – служить Бразильской империи. Ваши корабли сбили имперское судно в Солнечной системе. Это можно считать началом войны.

Хм. Я дал себе слово, что при первой же возможности выясню значение слова cabrão. Хорошие иностранные ругательства всегда пригодятся.

– Подождите. Вы про корабль, который пытался меня уничтожить? Ну да, тут мы сплоховали, конечно.

– Разговоры вас не спасут, мистер Йоханссон, и подобное нытье тоже меня не остановит. Я не позволю, чтобы такой мужлан, такой клоп, как вы, встали на пути моей судьбы и моей родины. Если верите в бога, самое время ему помолиться. Прощайте, putamerde.

Ух ты. Вот это эго. А может, это просто блеф? Если мой ранний старт заставил бразильцев запустить зонд преждевременно, то их репликанты, возможно, не прошли весь курс подготовки. По крайней мере, я на это надеялся.

Взглянув на тактический дисплей, я увидел, что он уже достаточно близко. Я обратился в бегство, направляясь к своим реакторам-«обманкам». Медейруш изменил курс и погнался за мной, ускоряясь до 2,5 g. Разумеется, он двигался быстрее, чем было заявлено. Я ввел его данные в свои модели и получил результат: шесть ракет, не больше. Меньше, чем я предполагал, но все равно слишком много. У меня не хватит снарядов на него и на такое число ракет. Придется надеяться, что часть ракет отвлекут «обманки».

– Гуппи, активируй реакторы.

[Есть.]

Датчики немедленно обнаружили впереди десять источников радиации. Это были просто маленькие, плохо изолированные реакторы, но Медейруш-то этого не знал. Моя задача – сделать так, чтобы его внимание было поглощено погоней и анализом угроз.

Бразилец запустил две ракеты – гораздо раньше, чем я предполагал. Вероятно, он заподозрил, что я заманиваю его в ловушку, и сейчас маневрировал, пытаясь занять более выгодную позицию. И пока что у него это неплохо получалось. Ложные цели слишком далеко, и затеряться среди них не удастся. Готов я или нет, не важно; придется действовать.

– Гуппи, запускай противокорабельные снаряды.

Гуппи кивнул, и его огромные рыбьи глаза один раз моргнули. Из-за небольших астероидов, находившихся поблизости, вылетели четыре цели с термоядерными реакторами и с чудовищной скоростью помчались на бразильский корабль. Эти снаряды были самым простым оружием, которое я мог изобрести, и за имевшееся у меня время сделал шесть таких. Фугасных боеголовок у них не было, каждый состоял лишь из небольшого реактора, увеличенного двигателя ВСПЛЕСК, пилота-ИМИ и тысячефунтового металлического ядра.

Чтобы уйти от них, Медейруш выполнил крутой поворот на ускорении 3 g. Любопытно. Расчеты теперь показывали, что всего у него не может быть больше четырех ракет. Мой уровень пессимизма чуть-чуть снизился.

У меня на борту находились два снаряда. И я направил их на ракеты, которые догоняли меня сзади, а затем снова обратил все внимание на Медейруша. Должно быть, он, наконец, понял, что не сможет уйти от снарядов, но вместо того, чтобы попытаться их уничтожить, запустил еще две ракеты по мне. Проклятье. Тактика выжженной земли. Она имеет смысл только в том случае, если где-то есть еще один Медейруш. Кроме того, у него, вполне возможно, закончились ракеты. Но четыре снаряда, которые преследовали Медейруша, слишком далеко от ракет, а я – слишком далеко от поля с ложными целями, где можно затеряться. И у меня закончились снаряды.

Камеры зафиксировали две вспышки: первая группа ракет перехвачена и уничтожена. К сожалению, при этом снаряды тоже перестали существовать. Я снова проверил дистанцию и еще раз провел расчеты для второй группы ракет. Никаких изменений. От погони мне не уйти.

Поэтому логика требовала отчаянных действий. Времени на строгие вычисления не оставалось; я совершил самый крутой поворот, на который был способен, и отозвал два снаряда от Медейруша. Оторваться от преследователей мне не удастся, но я могу направить их туда, где находятся мои снаряды.

Я провел напряженные тридцать миллисекунд, следя за тем, как на схеме пять разных векторов сходятся в одной точке. Наконец одновременно произошли два взрыва: снарядам удалось перехватить ракеты менее чем в ста метрах от меня. На панели приборов загорелись индикаторы системы предупреждения: осколки попали в «Парадиз-1» и повредили одну из охлаждающих установок реактора. Системы отключили поток охладителя, и мощность реактора упала вдвое. Я еще не всплыл кверху брюхом, но сильно охромел.

[ «Бродяги» отправлены. Полная оценка ущерба займет несколько минут.]

Целую миллисекунду я смотрел на Гуппи. Даже сейчас, когда работала регуляция эндокринной системы, я задыхался от волнения. Если Медейруш выжил, то теперь он без проблем меня прикончит. Борясь с ужасом, я повернулся к мониторам внешних камер.

И тут чаша весов склонилась в другую сторону: два оставшихся снаряда догнали бразильца. Я орал, как безумный, потрясая кулаком в воздухе, когда они одновременно врезались в «Серру-ду-Мар» и порвали ее, словно кусок туалетной бумаги. Должно быть, один из них угодил в критически важную систему, потому что корабль немедленно свернул с намеченного курса. Второй снаряд уничтожил обшивку реактора, и поток перегретой плазмы пролетел по прямой, выжигая себе дорогу внутри корабля. «Серра» медленно закувыркалась.

Я отозвал еще функционирующие снаряды, а затем взглянул на данные телеметрии. Реактор «Серры» ничего не излучал, и она сама не подавала никаких электромагнитных сигналов.

Наступила напряженная тишина. Я вдруг понял, из нас двоих жить буду именно я. Долго и медленно выдохнув, я отключил контроль над эндокринной системой. Когда эффект от отключения сработал, я сел в кресло и медленно заскользил, пока не развалился в нем, словно подросток. Чтобы не расплакаться, мне пришлось сжимать и разжимать кулаки.

Наконец, спустя почти десять миллисекунд, мне показалось, что я в достаточной степени восстановил контроль над собой и уже могу говорить.

– Отчет о повреждениях.

[Охлаждающая установка пробита осколками. Потери охладителя незначительные. «Бродяги» ликвидируют повреждения. Замена не требуется.]

– Отлично. Гуппи, просканируй «Серру». Посмотрим, осталось ли что-нибудь от нее.