— Можешь не раздеваться до конца. Освободи грудь. И поиграй с ней.

Кажется, я перестаю быть собой, а еще кажется, что схожу с ума. Потому что одна часть меня в шоке, а другая… другая наслаждается тем, что происходит. Медленно тянет кромку лифа вниз, накрывает ладонями грудь. Сжимает чувствительные острые вершинки между пальцами, и при этом еще и облизывает губы.

Тело становится не просто чувствительным, оно все как оголенный нерв, и уже кажется, что это не я ласкаю себя, а он. Взглядом. Совершенно жутким, затягивающим, как золотой водоворот, взрезающим яркость чувственных ощущений, делая их еще острее. Дыхание срывается, а следом за ним — стон. Я сама не понимаю, как это происходит, почему он такой низкий, такой глубокий… и почему так хочется выгнуться. Выгнуться всем телом, добавляя порочной откровенности.

— Ниже, — командует он, и ладонь сама собой стекает по животу, по юбке вниз, между разведенных бедер. От прикосновения к самой чувствительной точке тело превращается в сгусток желания, и в том, чтобы двигать пальцами там, внизу, больше нет никакого стыда. Не остается сомнений в правильности происходящего, только это горячее чувство, рождающееся внутри.

Только взгляд глаза в глаза.

Миг — и Люциан оказывается рядом, от такой дикой близости меня выносит волной драконьего жара, меня опрокидывают на кровать, и поверх моих пальцев ложатся его. Нажим становится сильнее, резче и жестче, перед глазами плавает золотой взгляд, и, почему-то — в точности такой же, только прошлогодний, и поцелуй в беседке, и рассыпающееся над нами звездное небо.

Его пальцы резко врываются в меня, и звездное небо действительно рассыпается, только уже здесь. В этой комнате. На его кровати.

Я выгибаюсь, хватая губами воздух, а звезды все падают, падают, падают и отражаются в его глазах до тех пор, пока внутри накатывают волны острого, упоительного наслаждения.

После чего меня резко выбрасывает в реальность.

В осознание того, что только что произошло.

Глава 10

Сказать, что я была в шоке — значит, ничего не сказать. Внутри еще прокатывались отголоски сладкой дрожи, а снаружи я пялилась на Люциана, не представляя, как вообще позволила ему это сделать. Не представляя, как вообще могла получать от этого удовольствие, и еще больше — что мне со всем этим делать дальше.

«Как минимум, белье поправить, Лена», — прозвучала в голове ехидная мысль. А внешне прозвучала совсем другая:

— Мне кажется, или мы не договаривались, что ты будешь меня касаться?

Он отдернул руку. Так, будто обжегся или что похуже.

— Мне кажется, мы договорились, что условия здесь ставлю я.

— Договорились. Еще мы договорились, что ты удалишь все записи после представления. Представление окончено, можешь удалять.

Люциан наградил меня злым взглядом, но мне было не до этого. Я поправила верх белья и сосредоточилась на том, чтобы застегнуть блузку. Понимала, что если не сделаю это быстро и не уберусь отсюда, у Эстре будет очень чудесный день. Темная магия или светлая, или просто кулак в нос — дело десятое. Избиение принцев в драконовых королевствах вряд ли законами одобряется, поэтому я подхватила пиджак и поднялась.

Что касается вышеупомянутого принца, он по ощущениям тоже готов был убивать. И, что самое веселое, в этом случае Люциан скорее всего отделается легким выговором.

— Каждый день таким развлекаешься, Ларо? Выглядишь довольной.

— А ты нет. Видимо, давно не трахался, и мозги съехали окончательно. — Я на всякий убрала руки за спину, посмотрела на него в упор. — Удаляй.

Он приподнял брови. А потом усмехнулся и поднес к моему лицу пальцы. Те самые, которые только что побывали во мне.

— Оближи.

Я держалась. Я правда держалась, но в этот момент моя рука сама собой совершила предсказуемый резкий выпад и влетела в нос Драгона. Настолько отточенным, четким жестом, что он не успел закрыться, и получилось смачно. Его шатнуло назад, он схватился за лицо, а я показала ему знакомый по собственному миру жест.

— Облизывай сам, отрыжка драконьего мира.

После чего подхватила валявшуюся на полу сумку и направилась к двери.

— Насчет удовольствия, — бросила на ходу. — Это было легко. Я просто представляла Валентайна.

Шарахнув дверью от души, я окончательно успокоилась. Причем по всем пунктам. Ему придется удалить эту запись, потому что в противном случае я всем расскажу о том, что здесь произошло. От моей репутации уже давно остались лоскутки, а вот шантаж и принуждение девушки к такому… ну посмотрим, как местное общество на такое реагирует. Не говоря уже о том, что даже если и это сойдет ему с рук, то в глазах друзей заминусит сразу тысячу баллов.

Именно потому, что я — это я.

Да и не только друзей. В глазах всей Академии.

По-хорошему, мне бы сейчас в душ, смыть с себя все это, но в душ я катастрофически не успевала. Даже если прыгнуть темным порталом в магистрериум, что само по себе риск, я все равно могу опоздать и начнутся вопросы от Валентайна, а вопросы от Валентайна мне сейчас точно ни к чему. Поэтому я предпочла пройти пешком через парк, глубоко дыша и стряхивая с себя остатки чувственных прикосновений, от которых горели ладони, пальцы и все внутри.

Ленор, судя по ощущениям, еще не успела познать опыт плотской любви, поэтому случись Драгону потребовать «право брачной ночи» на полном серьезе, я бы познала все эти прелести за нее. Но к слову, я в своем мире тоже не успела ничего попробовать (и слава всем богам всех миров, что Земсков не стал моим первым мужчиной), поэтому все самое интересное мне еще предстояло.

Парк, который я впервые увидела чуть меньше года назад, сейчас тоже преобразился. Цветы пахли так, что от ароматов начинала кружиться голова, лепестки кружились над дорожками и оседали мне под ноги. А в Питере мы с Соней ходили смотреть на сакуру. Не только смотреть, но и фоткаться. Сейчас же у меня не осталось даже моего старенького Самсунга, чтобы просмотреть фотки, воскресить те дни в памяти.

С каждой минутой я становилась все дальше от своего мира, все дальше и дальше, образы близких людей стирались, оставляя только обманку воспоминаний, а в этом… Даже Дракуленок ко мне больше не приходит, драконяка такая. В Академию-то не может по понятной причине, но дома у Валентайна мог бы навестить. Тем более что там повсюду его родственная магия.

А как говорил! Какую лапшу на уши вешал!

Эх.

Мне оставалось пройти еще несколько поворотов, когда я услышала из-за ближайшего дерева:

— Пс-с-с! — и остановилась.

Наверное, если бы оттуда выглянул Дракуленок, я бы и то не так удивилась. Как тому, что оттуда выглядывает Драконова, по-шпионски озирающаяся, которая машет мне рукой, приглашая подойти ближе.