— Не совсем так, — напомнил ей Рэнди. — Ты оставила за скобками свою скромную особу.

— Моя особа столь скромна, что не заслуживает отдельного упоминания. Кроме того, ты уже все обо мне знаешь. Матильда Бэллистен, младшая из всех и Бэллистен вдвойне — и по праву рождения, и по закону. — Она безрадостно усмехнулась и продолжила, покосившись на сурового гостя: — О, мое детство было не менее, а даже более идилличным, чем твое. А когда я достигла подросткового возраста, то в отличие от сверстников никогда не пробовала наркотиков, не целовалась с мальчишками на заднем сиденье машины и не бунтовала против семьи, как некоторые мои подруги. Не было повода. Родители не волновались, глядя на толпы моих поклонников, считая, что в их количестве залог моей безопасности. Но вот несколько недель назад Берта, жена Чарлза, случайно проговорилась о тайне моего рождения. Я взбесилась и набросилась на Чарлза. Остальное тебе известно.

Когда они отправились на следующий день на пикник, я отговорилась головной болью и осталась дома. Упаковала сумки, поцеловала на прощание кошку Матильду и уехала, не оставив ни записки, ни номера телефона. Я отправилась в Даллас, нашла Валери на работе и поехала с ней домой. Но она, тайком от меня, позвонила Чарлзу и предупредила его, что со мной все в порядке и я у нее. Я жутко разозлилась, узнав об этом, и уехала не попрощавшись. Здесь, в Форт-Норте, я сняла эту конуру и нанялась на работу к Барбаре. Чтобы наказать членов моей семьи за то, что они оказались не теми, за кого я их принимала.

— Едва ли ты можешь рассчитывать на мою симпатию, — помолчав, сказал Рэнди. — Ты обвела меня вокруг пальца, как опытный шулер, всхлипывая по поводу своего сиротского детства, отсутствия друзей и жестокого Чарлза.

Матильда не спорила, она знала, что он прав. Ей хотелось сейчас только одного: скрыться от его обвиняющих глаз в спальне и позволить ему уйти. Но Рэнди не выказывал намерения немедленно удалиться, поэтому она сообщила ему о том, что до сих пор не получила ответа из «Биомед фармасьютикал».

— Но Чарлз в этом не виноват. Хотя сначала я подумала на него. — Матильда взглянула на Рэнди с ледяной улыбкой. — Так что, очевидно, это ты позабыл замолвить обо мне слово. Но не беспокойся. Теперь это не имеет значения.

— Я и не думаю, что это будет имеет значение, но все-таки не забыл, — отрезал он. — Ты получишь известия завтра утром.

Матильде внезапно так захотелось, чтобы он ушел, что она с трудом удержалась, чтобы не вытолкнуть Рэнди в уже открытую дверь.

— Спокойной ночи, — вежливо произнесла она. — Теперь, когда знаешь всю правду и больше не находишь меня привлекательной, тебе нет смысла задерживаться в моей конуре.

— Да, ты действительно не очень нравишься мне в настоящий момент. Но беда в том, что, несмотря ни на что, я все же хочу тебя.

Рэнди повернулся, с силой притянул ее к себе и поцеловал. Однако Матильда была в такой ярости, что сжала губы и стояла холодно-неподвижно, пока он не отпустил ее.

— Что ж, тогда спокойной ночи.

Она не шевельнулась, и спустя минуту взаимного ледяного молчания Рэнди повернулся и спустился с крыльца. Когда он сел в машину и завел мотор, Матильда закрыла дверь, заперла ее на все замки и плюхнулась на ближайший стул. Ноги отказывались держать ее, а голова была пуста, как кастрюля после праздничного обеда.

Ей столько всего еще предстояло сделать, прежде чем вернуться домой, в «Белые сады». Собрать немногочисленные пожитки, выбросить купленные для торжественного ужина продукты, дождаться утренней почты на случай, если «Биомед фармасьютикал» все же откликнется. А до этого еще попытаться хоть немного поспать.

Закончив с делами, Матильда оглядела дом и горестно усмехнулась. Она покидала его в существенно лучшем состоянии, чем когда въехала месяц назад. Жаль только, что ее личная жизнь в процессе аналогичной чистки утратила кое-что ценное — Рэнди Фрейзера. Хотя он никогда и не был ее. В конце концов все эти высокие разговоры о любви обернулись старым и хорошо знакомым сексом.

Утро принесло ответ из «Биомед фармасьютикал». Заместитель начальника отдела кадров позвонил и попросил мисс Матильду Бэллистен прибыть на повторное интервью в понедельник утром, в одиннадцать часов. С ней желает побеседовать сам глава фирмы. И как бы ей ни хотелось сказать молодому человеку, что она готова послать и интервью, и главу фирмы, и саму фирму куда подальше, Матильда вежливо поблагодарила и пообещала прийти.

Потом раза два дошла до машины, нагруженная теми немногочисленными вещами, что принадлежали в этом доме лично ей, заполнили ими просторный багажник «шевроле», вернулась в кухню и позвонила в «Белые сады».

— Берта, это ты? — сказала Матильда внезапно дрогнувшим голосом.

— Тилли? О, Тилли… — раздалось в ответ. — Господи, малышка, ты даже не представляешь, как я счастлива слышать твой милый голосок. Когда Чарли рассказал о вашем разговоре, я плакала, правда, когда узнала, что ты приезжала и не застала никого дома. Тилли, где ты? Когда вернешься домой?

— Как насчет прямо сейчас? Тебе удобно? — спросила Матильда, глотая слезы облегчения.

— Прекрасно, дорогая! — воскликнула Берта. — Я позвоню Чарли, и… Нет, лучше ничего не будем ему говорить, а приготовим праздничный ужин и устроим сюрприз, — ликующе произнесла она, потом немного помолчала. — Тилли, ты не поверишь, но я отдала бы…

— Не надо, Берта, пожалуйста, — перебила ее Матильда. — Ради Бога, не вини себя. Мне давно пора было все узнать, я уже большая девочка.

— О, я согласна целиком и полностью. Мне просто безумно жаль, что узнала ты именно от меня.

— А мне жаль, что я вела себя как капризная, избалованная девчонка и заставила тебя волноваться. И еще я очень тосковала по детям… Как они? — спросила Матильда, заслышав шум и крики.

— Ты слышишь как? Что, все еще хочешь возвращаться? — засмеялась Берта.

Тепло голоса и радость, проявленная невесткой, когда она услышала ее, улучшили плохое настроение Матильды. И, усевшись за руль своего «шеви», она попыталась выкинуть из головы Рэндолфа Фрейзера. Ей и раньше случалось подолгу отсутствовать дома — когда была в колледже или на каникулах в Европе, — но никогда раньше возвращение в «Белые сады» не было таким мучительно-радостным, как сегодня.

У малого, так называемого Младшего, дома еще шли работы. Его готовили к возвращению ее родителей. Каковыми они и являются, хлюпая носом, поняла Матильда. Да, Вельда и Бартон Бэллистен — ее настоящие родители, единственные, которых она знала все двадцать лет своей жизни, и надо только радоваться, что ей так повезло с ними. Она уже примирилась с мыслью, что ее биологическая мать — покойная подруга мамы. Но вот откровение, что ее отцом был единственный покойный кузен па, женатый мужчина, принять было труднее. Хотя все же настоящий ее папа, любимый милый папа, — это Бартон, тот самый, который не пожалел денег, чтобы она появилась на свет полноценным доношенным ребенком.