быстрыми и чёткими вопросами выясняя причины «бунта». Первым он подошёл к русоволосому, коренастому парню, который, похоже, пользовался в среде кубистов уважением и считался лидером.

– Как тебя зовут?

– Ситус Ллаенох.

– Хорошее имя, парень. Наличие фамилии свидетельствует также, что у тебя есть родители. Тогда почему же ты ведёшь себя так, будто ты – идиот, который совершенно утратил почтение к общественным нормам морали?

Ллаенох скрестил свой взгляд с офицерским. Он не собирался отступать.

– Я – борец за гуманный мир без насилия. Являюсь активистом Международного движения за отмену войн и химического оружия. – Слова эти, видимо, имевшие целью убедить военного в том, что Ллаенох не подлежит призыву, не возымели ни малейшего действия.

– Мы ведём оборонительную войну. Нас не спрашивали, хотим ли мы её вести.

– Так всегда говорят те, кто зарабатывает на поставках оружия.

– Ага, всё понятно. Коммунист и агент иностранной разведки. – Офицер подозвал пару полицейских. – Этого нужно будет отвезти в военную тюрьму на Груф Мерген, 22.

Он сделал шаг вдоль строя.

– Следующий. Почему дерёшься?

– Ненавижу армию. Вообще, не люблю безликости. В армии у всех одинаковая отвратительная зелёная форма.

– Не смотри на военную форму, парень, смотри на свечение ДПФ. Вот истинная красота! Тамошние виды достойны кисти мастера!

– Я рисую кубические картины. Меня интересует скрытая от глаз суть событий и явлений.

Офицер уставился на художника с недоумением, а затем прошёл к ближайшей картине, висевшей на стене. Полотно содержало изображения параллелепипедов и кубов, частично и полностью входящих друг в друга. Раскрашенные в разные цвета акварелью, они не отличались геометрической точностью. Вероятно, художник, писавший данный шедевр кубизма, делал ставку на иные, неподвластные восприятию примитивными чувствами армейского офицера, аспекты.

– Такие картины? – С этими словами офицер сорвал полотно и, сбросив на пол, принялся топтать его ногами, обутыми в начищенные до блеска ботинки.

– Ну, что, видишь теперь, за кем будущее? За этой мазнёй – или за «безликой формой»?

Продемонстрировав своё превосходство над оппонентом, офицер оставил картину в покое и приблизился к художнику.

– Парень, я не вижу здесь искусства, лишь желание показать себя кем-то, не будучи ничем.

– Это вы – ничтожество.

Рука, затянутая в лайковую перчатку, тут же ударила художника по лицу. Утирая кровь с разбитых губ, тот обругал офицера последними словами. Вопреки ожиданиям присутствующих, тот не стал продолжать избиение своего оппонента. Наоборот, движения контрразведчика стали вкрадчивыми, а голос более напоминал о ползущей змее, что изготовилась к смертельному броску.

– Ты призван в армию Его Величества. Прямой вопрос: ты отказываешься от исполнения воинского долга?

Художник, памятуя о приговоре, с такой лёгкостью вынесенного его предшественнику, умолк, а затем растерянно моргнул.

– Повторяю вопрос…

– Я пьян и не слышу ваших глупых вопросов.

Офицер отступил на шаг и подозвал полицейских.

– Будущий самострел. Его тоже в тюрьму, но в общую. Может, в компании уголовных преступников он поумнеет и сам попросится в армию.

Художника, отчаянно брыкающегося, уволокли, держа руки завёрнутыми за спину.

– Девушки, что вы здесь делаете? Неужели вас не ждут дома? Кстати, кто эта красавица, так похожая на парня, что спряталась среди вас?

Серо-голубые глаза с очаровательными ресницами, подведёнными тушью, невинно посмотрели на офицера.

– Я – Кассади, художница. – Офицер нахмурился, и «Кассади» поджал ярко накрашенные губы. – Рийг Каддх, так записано в паспорте.

– Я бы сказал, что ты «художник», Рийг Каддх. Гомосексуалист?

– Не больше, чем вы, господин офицер. Вы ведь в зелёном, а этот цвет, по общему мнению, носят только гомосексуалисты.

Контрразведчик хмыкнул.

– Надеюсь, и армию ты полюбишь не меньше, чем я. Пойдёшь туда, где много крепких парней?

– А можно, господин офицер? – низким грудным голосом спросил «Кассади».

– Конечно! – просиял вояка. – Правда, в нестроевые части… Хоть для кого-то в этом притоне осталась капля святого. Берите пример!

_______

В дверь Олана Бейнака постучали утром, когда он сел завтракать в компании жены и ребёнка, дуаздуолетнего39 гимназиста. Отставив в сторону свою тарелку, на которой дымились политые кленовым сиропом оладьи, хозяин, не вынимая салфетки из-за воротника, подошёл к входной двери. Оказалось, что к нему явились двое мужчин в военной форме: один – второй лейтенант, второй – первый. Они предъявили удостоверения служащих Управления тайного сыска и надзора.

– А почему вы в военной форме? – спросил Бейнак.

– Мы из военной контрразведки, – ответил первый, со знаками различия второго лейтенанта.

– А, понятно, – протянул Бейнак таким тоном, будто ему действительно было всё понятно.

– Мы хотим задать вам несколько вопросов, – сказал второй офицер, первый лейтенант. – Откуда вам известно об операции «Яблоня»?

– Первый раз слышу о такой операции. Вы друзья нашего садовника – или сбежали из психиатрической лечебницы?

Второй лейтенант порывисто шагнул вперёд, но рука первого, словно шлагбаум, преградила ему путь.

– Господин Бейнак, это вы составили данный кроссворд?

Бейнак развернул протянутую ему газету и изучил её.

– Да, конечно. Я часто составляю кроссворды для пятничного выпуска «Королевских ежедневных ведомостей». Я – учитель кэлтарна в колледже, и…

– И эти слова – «Кнут», «Пони», «Башмак», «Фрукт», «Океан», «Мотор», – вы поставили в качестве вопросов, также не зная, что они являются названиями участков обороны нашей армии в зоне ДПФ?

– Нет. Возможно, имело место совпадение…

– Подобных совпадений не бывает, – отрезал первый мужчина в звании второго лейтенанта. Первый лейтенант критично посмотрел на него, словно требуя держать себя в руках, и благожелательно улыбнулся Бейнаку.

– Возможно, у вас когда-нибудь были удачные случаи предвидения – или вам случалось прочесть чьи-то мысли?

Смущённый Бейнак, поняв, куда клонит собеседник, кивнул.

– Признаться, был один случай… Как-то раз я, руководствуясь смутным подозрением, решил вернуться домой – и застал включённой газовую конфорку. Понимаете?

Офицеры контрразведки согласно закивали.

– Да, конечно, господин Бейнак. Знаете ли вы, что ДПФ представляет собой своего рода паранормальное явление?

– Я кое-что слышал об этом. Однако…

Первый лейтенант деликатно взял его под руку.

– Боюсь, я вынужден попросить вас проехать с нами. Знайте также, что вам под страхом суда военного трибунала воспрещается обсуждать какие-либо вопросы, связанные с военной службой, с кем-либо, включая родных.

– С военной службой? – Поражённый Бейнак остановился и высвободил руку. – Да, с военной службой. Уверен, армия найдёт достойное применение вашим выдающимся способностям.

Глава

XII

– Ансгер, сын Колла, дома? – приглушенный голос раздался из-за двери из плотно подогнанных дубовых досок.

Хозяин расстегнул рубаху и посмотрел на небольшой серебряный амулет, висевший у него на груди. Испещрённый таинственными значками, тот светился, если вблизи находились Могущественные и их Ночные Посланцы.

Талисман выглядел как обычно, и Ансгер, пробормотав коротенькое охранительное заклинание, более