От обиды Тихон стукнул кулаками по полу и вновь ощутил голод и безумную жажду. Он вспомнил, что видел в углу погреба какие-то банки. Нащупав одну из них, примерился в темноте и с силой ударил локтем по крышке. Крышка прогнулась и открылась.

В банке оказались соленые огурцы. Тихон доставал их по одному и ел, заглушая голод. Рассол сильно щипал порезы на пальцах, а жажда только усилилась. Тихон вскрыл оставшиеся банки — те же самые огурцы.

Ну почему хозяйка погреба не заготовила компоты?

Всю ночь Сашка прислушивался к звукам из открытого окна, ожидая, что Тихон вот-вот влезет в комнату. Но кровать друга так и осталась нерасплавленной.

Не появился Заколов и утром. А ведь надо идти на экзамен! Про экзамен то он не мог забыть!

Впервые, за все время отсутствия Заколова, Сашка серьезно встревожился. Тихон исчез, как незадолго до этого Света.

Евтушенко медленно брел в институт, постоянно останавливаясь и оглядываясь в надежде, не появится ли где-нибудь пропавший друг. Он до последнего момента ждал его перед аудиторией, все отчетливее понимая, что рушится их общая мечта — вместе поступить в институт и учиться в одной группе.

Заколов устало привалился к стене, сомкнул веки и почувствовал, как мягкой периной неумолимо наваливается сон. Спать, спать…

Но что это? Тихон открыл глаза и встряхнулся. Он различает в темноте очертания трубы. Робкий свет проникает в потолок, в том месте, где сдвинута труба. Нет, спать сейчас нельзя!

Тихон встал и поднес руку с часами к жидкому просвету в потолке. На циферблате он разглядел стрелки — восемь тридцать пять.

Уже утро! Через двадцать пять минут начинается экзамен!

Злость разбудила в Заколове остатки сил. Использую трубу, как рычаг, он двигал ее во все стороны, расширяя дырку в потолке. Сверху что-то сыпалось и обрушалось. Когда дыра стала достаточно большой, Тихон, подтянувшись на руках, попытался вылезти наверх. В какой-то момент он застрял, но, сильно выдохнув и задержав дыхание, сумел протиснуть похудевшее тело в гараж.

Без пяти девять — показывали стрелки испачканных часов. Экзамен вот-вот начнется. Он уже опаздывает!

Железные двери пустого гаража были закрыты снаружи. Тихон, недолго думая, той же трубой разворотил шифер в потолке и отбил одну из досок перекрытия. На шум он не обращал внимания. Быстрее бы вырваться из заточения.

В крыше образовалась дырка, сквозь которую виднелось чистое утреннее небо. Ура! Там свобода!

Заколов ухватился руками за продольную балку, подтянулся, намереваясь выбраться на крышу гаража. Когда его голова уже полностью выглянула наружу, внизу раздался лязг металлической двери. «Быстрее, — приказал Тихон. — Я должен обязательно попасть на экзамен».

Он успел выбраться почти по пояс, как его кто-то сильно дернул за ноги.

Заколов не удержался и рухнул вниз.

Мрачный Евтушенко услышал, как прозвенел последний звонок, возвещающий начало экзамена. Тихон так и не пришел, а значит — его теперь в любом случае не примут в институт.

Саша получил экзаменационные листы и тупо смотрел на колонку текста и на рисунки с условиями задач. Мысли его были совсем не здесь. Раз Тихон не появился, значит, с ним произошло что-то очень серьезное. А он даже не обратил внимания на номер машины, на которой Тихон вчера уехал! Только помнит, что это были «Жигули» красного цвета.

Сидеть и бездействовать стало невыносимо. Рука отшвырнула листы, Евтушенко выбежал из аудитории. Он остановился на крыльце института, вытянулся и с надеждой вглядывался вдаль — может, друг где-то рядом и ждет помощи?

За Сашей выбежала дама из приемной комиссии, которую Павленко называл Люся.

— Евтушенко! Ты почему ушел? Нельзя выходить без разрешения!

— Я не буду сдавать.

— Как? Ты же один из десяти абитуриентов, кто получил пятерку на первом экзамене!

— Я друга жду. Без него я сдавать не буду.

— Друга? Причем здесь друг, когда речь идет о твоей личной судьбе?! Ты понимаешь, какую чушь несешь? — искренне недоумевала Люся. Но, увидев непреклонность в глазах молодого человека, раздраженно пробурчала: — Ну, как знаешь. Совсем с ума посходили…

Она удалилась в темные глубины института, а Сашка остался ждать.

Тихон свалился внутрь гаража. Левую ступню пронзила резкая боль. Подвернул!

— Ах ты, гаденыш! Удрать решил! Вовремя я вернулся, — крикнул Николай Егорович и пнул лежащего Заколова.

Он замахнулся, чтобы нанести еще один удар тупым твердым ботинком, но руки Тихона были на этот раз свободны. Заколов перехватил летящую ступню, вывернул ее, и Николай Егорович со стоном свалился на бок. Тихон тут же вскочил на корточки и уже отвел правый кулак, намереваясь жестко двинуть противника в висок, но беспомощный вид пожилого человека заставил его остановиться.

«Лежачего не бьют», — вспомнил Тихон основное правило благородных детских драк.

Николай Егорович беззвучно плакал. По осунувшемуся лицу текли слезы. Заколову неожиданно стало жаль беспомощного отца пропавшей девушки.

— Я не трогал вашу дочь. Поверьте! — в сердцах крикнул Тихон. Потом тихо спросил: — Она не нашлась?

— Нет, — уже не сдерживая рыдания, сообщил отец Светы.

— Я сделаю все, чтобы ее найти. Клянусь, — пообещал Тихон всхлипывающему Николаю Егоровичу. — А сейчас я должен идти. Извините.

Заколов вышел из открытого гаража и поковылял к выезду на дорогу.

На часах было уже девять пятнадцать, а до института еще — топать и топать. Пустят ли его на начавшийся экзамен? И как хочется пить!

На свободе и утреннем солнышке жажда с удвоенной силой вцепилась в него. Тихон попытался бежать, но пересохшее горло, уставшее тело и вывихнутая ступня отказывались подчиняться. Он хромал, непослушные ноги поднимались невпопад и цеплялись за землю.

Сзади раздался звук движущегося автомобиля. Из гаражей выехал голубой «Москвич». Заколов обернулся, в глазах затлела последняя надежда, но он забыл даже поднять руку.

Автомобиль приближался, а Тихон только глядел с мольбой в глазах на прямоугольные фары, не подавая никаких знаков. Машина поравнялась, обдала дорожной пылью и, не снижая скорости, покатила дальше.

Тихон смотрел, как удаляется его единственный шанс успеть на экзамен. Самостоятельно он не сможет быстро доковылять до института.

Вдруг «Москвич» остановился. Завороженный Тихон, прихрамывая, засеменил к нему. За рулем сидела женщина, что сильно поразило Заколова. Женщина за рулем, без мужчины — это до сих пор большая редкость в нашей стране. Где-то он ее уже встречал. Ах, да! Это мама той девушки Лизы, которую он видел в первый день в институте. С ее дочерью дружит Борис Махоров.

Женщина смотрела с не меньшим удивлением. Она, видимо, тоже узнала его.