Пока Барсуков шепотом рассказывал Денису про эти купеческие шалости, небольшую сцену в зале, не зажигая верхнего света, готовили к выступлению. На краю сидел старичок в тюрбане и наигрывал на деревянной флейте, другой старичок подтягивал струны инструмента, с виду — точь-в-точь маленькая кастрюля на длинной палке. Официант, уже во фраке и припомаженный, вынес высокую корзину и установил ее там, где показала сама Мата Хари. Она куталась в отороченный мехом пеньюар, не застегнутый, а подхваченный пояском. Полы пеньюара то и дело расходились и в разрезе мелькали длинные стройные ноги.

— Гляди, Денис, она ведь действительно голая!.. — взволнованно прошептал Барсуков.

— Можно подумать, это для тебя в диковинку? — хмыкнул Давыдов.

— Ни черта ты не понимаешь…

И тут с шумом и гамом ввалилась буйная мужская компания во главе с Бабушинским. Мата Хари смерила мужчин презрительным взглядом и неторопливо ушла за сцену. Бабушинский стал рассаживать гостей за столиками. Ими оказались подвыпившие московские купчики, уже привыкшие одеваться у лучших портных, пара репортеров с опухшими от непрерывной пьянки физиономиями и неопределенная длинноволосая персона с преогромным розовым бантом на шее и морковкой в петлице — возможно, очередной шут при особе Бабушинского. Мелькнуло в толпе и красивое юношеское лицо. Где-то Давыдов уже видел этого стройного мальчика, где-то видел…

Но вспомнить с ходу не удалось, а мгновение спустя Денис невольно присвистнул, узрев еще одного зрителя — черноволосого, как он сам, но смуглого, горбоносого, с узким лицом сухой лепки. Про такие лица в народе говорят: «Рожа топором тесана».

— Ты что? — удивился Барсуков.

— Граф Рокетти де ла Рокка, надо же!.. Этого-то как сюда занесло?

Граф был не более и не менее как международным авантюристом, дорого берущим за свои загадочные услуги. Он мотался между Бомбеем, Стокгольмом и Рио-де-Жанейро. Когда нынче в апреле утонул «Титаник», на котором собрались сливки общества, полиция многих стран перекрестилась с облегчением: Рокетти взял билет на злосчастное судно, а в списках спасенных его не оказалось. Вынырнул голубчик где-то в Португалии…

Кто и зачем прислал его в Москву на сей раз? И на кой ему ресторан «Чепуха», компания Бабушинского и пляски в индийском стиле? Можно, конечно, предположить, что граф всего-навсего развлекается, но его появление в Москве явно неспроста, и об этом непременно следует доложить начальству. «Даже обоим начальствам», — решил Давыдов: своему собственному и «совиному».

Пляски «дурынды», вопреки его ожиданиям, оказались неплохими — и пластическое моление, адресованное огню на треножнике, и посвящение Шиве с разбрасыванием розовых лепестков из корзины. Барсуков от переполнявших его эмоций поскуливал, пофыркивал и временами принимался тихонько скрести ногтями гобелен на стене. Да и Денис не смог остаться равнодушным к эффектному зрелищу.

Вначале Мата Хари вышла в длинной красной юбке и короткой расшитой кофточке, открывавшей на обозрение живот, плоский и упругий, как у девицы. Однако потом «дурында» оставила за сценой сперва кофточку, явившись с двумя металлическими чашками на цепочках, прикрывающими грудь («Видал я и попышнее…», — разочарованно прошептал Барсуков), а затем и юбку, заменив набедренной повязкой из цепочек, бус и еще какой-то дребедени. И наконец, танцовщица вышла полностью обнаженной.

— Вот это да! — не сдержался Давыдов, которому на мгновение стало даже неловко.

— Тю! Да на ней трико, — отмахнулся разочарованный Барсуков. — Ты посмотри на линию груди. Шелковое трико телесного цвета, будь оно неладно! А под шеей ожерельем замаскировано. Тьфу, и тут обман!..

Мата Хари, стоя на одном месте, извивалась на разные лады, пускала волны по телу, изображала волны руками, но не смогла предусмотреть, что компания, обалдев от восторга, начнет хлопать и стучать по столам пустыми бутылками в такт деревянной флейте.

— Теперь мы можем, наконец, уйти? — Давыдову не терпелось телефонировать начальству об обнаруженном опасном авантюристе де ла Рокка. Ох, не к добру заявился граф!

— Да уж, можем… — Барсуков понуро поднялся и поплелся к двери.

Их вывели на улицу, снабдив заказанной корзинкой с шампанским и фруктами, и мальчишка-рассыльный поймал для друзей извозчика.

— Да ты не горюй, — утешал приятеля Давыдов. — Она уж немолода: тридцать лет, не меньше, и в трико она поавантажней будет, чем была бы совсем раздетая. Я слыхал, у нее дети есть. Значит, бюст уж не тот. Да что я тебе объясняю, ты человек женатый — сам знаешь. Сколько у тебя детишек?

— Шестеро, — тоскливо вздохнул Барсуков. — Значит, ты твердо решил в «Метрополь»?

— Да, но подвозить меня к парадному подъезду незачем. Я, пожалуй, выйду у Иверской.

Денис любил эту маленькую часовню. Сейчас она была закрыта, но он думал хотя бы перекреститься на наддверный образ и попросить прощения за прошлые грехи. Он понимал, что краткая молитва впопыхах может и не взлететь к небесам, но бывало — взлетала, и он вскоре получал ответ: не словесный, конечно, однако тогда случалось что-то нужное.

На сей раз в голове составилось такое прошение: «Матушка Богородица, прости мою душу грешную, а вот понять бы, зачем нелегкая принесла этого нехристя Рокетти де ла Рокка…»

От Иверской до «Метрополя» было минуты три ходу. Гостиница имела свою телефонную станцию. Давыдов заказал разговоры с Санкт-Петербургом и вскоре продиктовал сообщение о международном авантюристе. Потом поднялся к себе на четвертый этаж, в недорогой номер. Нужно было торопиться. Денис послал коридорного за дежурной горничной, велел спешно приготовить себе ванну, велел также красиво сервировать привезенные фрукты и шампанское. Хитрая горничная сказала, что может принести изысканный ужин из любого ресторана — их в огромном «Метрополе» имелось то ли пять, то ли шесть, — и оставить его на стуле у двери. Она прекрасно поняла: у господина офицера намечается амурное свидание. Давыдов подумал и решил: если Элис проголодается, горничную можно будет вызвать звонком. Сам же он от волнения голода не ощущал.

* * *

Англичанка постучалась после полуночи, когда Денис уже лежал на постели поверх покрывала, только сняв пиджак и жилет, и читал мрачный и тяжеловесный роман Брюсова «Огненный ангел».

Элис была моложе Маты Хари и не нуждалась в шелковом трико…

Это был идеальный с точки зрения Давыдова роман: никаких лишних разговоров, уговоров, объяснений, вспыхнуло пламя в крови — и этим все сказано. К тому же задание Голицына превращалось теперь почти в приятное развлечение. Денис даже отложил роман и дал волю воображению, рисуя картины ближайшего будущего — одна соблазнительней другой.

Однако Элис пришла явно в расчете на серьезный разговор. Начала она издалека: спросила о семействе Давыдова, услышала историю о фамильном локоне, с восторгом рассказала о своей жизни в Санкт-Петербурге, вспомнила светских знакомых и, только убедившись, что любовник вращается в кругах высокопоставленных чиновников, продолжила амурную игру.