И занималась «благородной профессией», как он это называл. — Соня засмеялась. — Когда я после школы сказала «Хорош!», не буду поступать ни в какую академию, хватит с меня одиннадцати лет каторжного труда и высокого искусства, он целый год обижался. Ну мне-то точно ничего не светило на сцене, так что чего зря жизнь бесполезно тратить, да еще гробиться на этих занятиях … Хотя, менеджмент тоже, конечно, не предел мечтаний.

Соня вздохнула. С момента учебы в балетной школе она из тощенькой девчушки с железными пластинами на зубах, превратилась в привлекательную женщину с не менее привлекательными формами, которые дополнительно очень выгодно подчеркивал облегающий костюм, явно от кого-то там из гуру моды.

— А помнишь, как нас Гиеновна гоняла? Мрак! Мне до сих пор иногда снится, как она орет «Тянем, тянем ногу! Девочки! Выше! Колени разогнуть!» Брр! Прямо подбрасывает в кровати.

Саша засмеялась — Соня не утратила своей способности мастерски пародировать их злобную преподавательницу.

— А тебя, наверное малявки обожают. Мы ведь все время мечтали о такой вот доброй преподавательнице, — улыбнулась Соня.

— Ну, я тоже бываю строгая. Не как Гиеновна, конечно. Но сама знаешь, что мы так старались как раз потому что она нас так гоняла. Была бы она добрая и милая, и мы бы расслабились и занимались гораздо менее усердно.

Соня покачала головой.

— Ой, Суркова, ну скажи, как ты можешь быть строгой? Ты ж добрейшая душа. Вспомни, когда Клюева нас заложила, что мы шампанское пили, которое для членов комиссии приготовили, перед зачетным выступлением. А мы ей за это заднюю часть пачки тогда отстригли и она билась в истерике. Ты же ей тогда свой костюм отдала, а сама не выступала. Гиеновна еще орала на тебя, что ты несерьезно отнеслась к подготовке к ответственному мероприятию. А эта тварь, Клюева, кстати потом снова нажаловалась, уже из за пачки. Правда никто и разбираться не стал. Она же выступила и задом не сверкала. — Соня весело рассмеялась. — Короче тварь она была.

— Вообще, я ей костюм отдала, не потому что я такая добрая, — улыбнулась Саша. — Хотя мне было ее немного жалко, если честно. Просто я подумала, что всех накажут и поставят незачет, если она пожалуется, что ей дорогостоящую вещь умышленно испортили.

— Вот про это я и говорю, — Соня одарила подругу нежно-снисходительным взглядом. — Это и есть доброта. Ты ради подруг не пожалела себя, хотя для тебя было очень важно выступить да и зачет получить. Ты ведь, в отличие от большинства, балет по-настоящему любила, а не просто отрабатывала па и махи ногами. В общем, твоим девчонкам очень повезло. Не обязательно быть злой грымзой и учить воплями и бесконечными оскорблениями и унижениями. Можно и большим добрым сердцем научить не меньшему.

— Ты прямо философ, — засмеялась Саша.

— Я-то да, — Соня улыбнулась. — я ж целыми днями занимаюсь продвижением того, что никому на хрен не нужно. Профессия обязывает. Становишься и философом, и психологом и фантастом, в одном лице.

Соня усмехнулась.

— Я, кстати, тут столкнулась с Клюевой, случайно. На автосервисе встретились. У нее, я слышала, муж крутой мен. Прикатила на своей ауди последней модели. Вся такая пафосная… Орала на работяг, что у нее муж большая шишка и он их всех в порошок…

— А они что? — с улыбкой поинтересовалась Саша, вспоминая неприятную Машу Клюеву из балетной школы. Она была той «паршивой овцой» в их, на удивление, дружном девчачьем коллективе, которая почти всегда находится среди соучеников, коллег, соседей, а порой даже родственников.

— А они предложили ее крутому мужу, пойти куда подальше, в переводе на литературный, и там самому тачку чинить, если он такой деловой. Назвали ее «женщиной», так она такой ор снова подняла. — Соня расхохоталась. — обозвала всех хамами и быдлом. Короче говоря, ей старик мастер, когда она всех достала окончательно, с матюками популярно объяснил, что либо она машину оставляет и они ее делают, на тех условиях, которые они назвали, а она прекращает выступать и ведет себя нормально, либо пусть забирает свое крутое неработающее авто и катится в другой автосервис, к примеру на Рублевке, где работает не быдло, а достойный ее контингент. Ничего, поморгала, пофыркала и заткнулась. Короче говоря, как была стервозной тварью, так и осталась. А меня, сделала вид, что не узнала. Ну я и не расстроилась особо. Только позориться с такими знакомыми.

— Хорошо, что ее тогда родители в другую школу перевели, — сказала Саша. — Вообще у нас же коллектив что надо был.

— Это да! Эх, лучшее время… Если бы не Гиеновна, — Соня снова звонко рассмеялась. — Кстати, куда она делась-то? Я думала она будет вечно тиранить всех, кто обучается в школе. Поколение за поколением.

— Уехала в Прибалтику. К каким-то родственникам. Теперь там преподает.

— Повезло родственникам, и прибалтийским детям, заодно. Я думала, что у такой змеищи в принципе нет родни. Что она сама по себе появилась, как нечистая сила, — расхохоталась Соня.

— Да там какая-то непонятная история с ее отъездом и родственниками, я не вникала. — Саша махнула рукой. — Новое руководство школы ведет странную политику, многие педагоги уволились из-за этого. Зарплаты мизерные, много требований, которые только мешают работе, отнимая массу времени, много всего… Не хочу об этом говорить, на работе надоели эти проблемы…

Саша передернула плечами.

— Ясно, помойка, как и везде. Бабло правит миром. И бабло загребает руководство, а остальным лишь шишь с маслом и при этом еще все должны создавать видимость благолепия. Везде одно и то же. Все все знают, все недовольны, но продолжают создавать видимость «Все окей!».

— Ну, типа того…

— Ладно, Сашка, я все равно рада, что тебе нравится сама работа, а начальство и прочие не слишком приятные обстоятельства — неотъемлемая часть нашей жизни. Ничего не поделаешь, такова система.

— Мне правда нравится то чем я занимаюсь. Все остальное вполне можно потерпеть.

— Привет! Я дома…

Ответа не последовало. Судя по доносившимся из комнаты звукам, Игорек участвовал в крупномасштабном виртуальном сражении и в надетых на голову наушниках не слышал обращенного к нему приветствия. Хотя, Саша подозревала, он бы и без наушников в данный момент ничего не услышал, даже если бы сирена взвыла прямо за его спиной.

Покачав головой, Саша направилась на кухню, заранее настраивая себя морально, что все изменения произошедшие там с момента ее ухода утром, не в лучшую сторону.

После того, как спустя три часа, Игорь явился на кухню за чаем и порцией «чего-нибудь пожевать», он с удивлением обнаружил, что Саша дома (а он и