— Не того полета они были, — блеснул угольями своих черных колдовских глаз хуторянин. — Не с тем военным и житейским опытом, не с той славой казачьей в атаманы да гетманы подавались. Сразу становилось ясно: ну, соберет сотню-другую отчаюг, ну, погуляет, поатаманствует где-нибудь в окрестностях Бара, Черкасс или Брацлава, пока не встретится с первым же попавшимся на его пути полком польских гусар или германских наемников. А дальше все предрешено: уцелевшие бунтовщики разбегутся, а его самого поведут на виселицу или на кол. Это уж как польским магнатам возжелается. Нет, не верили мы им. Тем более что среди пришлых попадались обычные грабители, всякие беглые висельники, которые пытались выдавать себя за повстанцев.

— Хочешь сказать, что ты, лично ты, таких людей сразу же выявляешь? Что чуешь их каким-то своим особым чутьем?

Замок «Гяур» готовился к осаде. Разведчики, которых каждый день посылал в сторону Подкарпатья управитель замка Ярлгсон, доносили, что отряды восставших подступают все ближе и ближе. Беженцы, с которыми им приходилось встречаться, рассказывали, что гайдуки ведут себя как монгольская орда или заморские варвары: разоряют имения, насилуют, осаждают и берут измором небольшие укрепленные замки.

Швед Ярлгсон выслушивал все это с норманнским спокойствием, но после каждого донесения еще раз обходил оборонные стены и башни «Гяура», осматривал ворота и четыре имевшиеся на крепостных стенах старинные орудия. Предчувствуя, что рано или поздно под стенами замка разгорятся бои, он сразу же после отъезда полковника взялся за восстановление древнего княжеского гнезда. Но тогда трудно было найти свободные мастеровые руки. Да и местные крестьяне вечно заняты — в поле, в лесу, на пастбищах. Тем более что руки их куда охотнее тянулись к дереву, нежели к камню.

Теперь же, спасаясь от погибельного нашествия повстанцев, к замку сбегались не только окрестные дворяне, но и ремесленники и даже зажиточные крестьяне. И никого не нужно было принуждать к работе.

Побаиваясь, как бы восстание не переросло в настоящую войну, они сами вызывались замуровывать пробоины в стенах и очищать обводной ров; сами смастерили из мощных колод надежный подъемный мост, цепи к которому вот-вот должны были привезти из двух ближайших кузниц. Всем хотелось, чтобы под стенами грабовского замка эта гайдуцкая чума наконец-то выдохлась.

Еще больше вооруженных шляхтичей потянулось к замку, когда по окрестным поместьям разнеслась весть, что в Грабово прибыли сорок солдат во главе с хорунжим Болевским, которые привезли с собой пять фальконетов. И что появились они по приказу графа Кржижевского, переданного хорунжему от имени королевы.

Сорок солдат — это уже был целый гарнизон. Появляясь в Грабове, шляхтичи останавливались под стенами «Гяура», постепенно выстраивая на подступах к замку укрепленный повозочно-земляной лагерь, защищать который должна будет их вооруженная челядь.

Но как бы ни был Ярлгсон занят укреплением замка, время от времени он посылал к ближайшей, краковской, дороге разъезд. Дело в том, что, появившись в замке, хорунжий Болевский не только вручил ему письменный приказ об обязательной защите замка, но и приказ о том, чтобы гарнизон доставил в «Гяур» графиню Власту Ольбрыхскую, а также предпринял все возможное для защиты ее и дочери.

— Дочь-то у нее хоть красивая? — поинтересовался Ярлгсон. Он до сих пор оставался неженатым, а Власта Ольбрыхская представлялась ему женщиной в возрасте, имеющей дочь на выданье.

— Не видел, но говорят, божественно хороша собой, — поцеловал пучки своих пальцев Болевский.

— Сколько же ей лет?

— Уже два месяца, — рассмеялся хорунжий.

— Вот оно что! — кисловато ухмыльнулся Ярлгсон.

— Не слишком ли ранняя невеста? — не упустил своего шанса хорунжий. — Или считаете, что уже на приданом засиделась?

— А почему именно мы должны спасать эту графиню? Там, где находится ее поместье, наверняка есть свои замки.

— Приказано доставить сюда. Пусть даже силой. И охранять, — приземистый, краснощекий добряк Болевский мгновенно преображался, как только речь заходила о выполнении солдатского долга. Появившись в «Гяуре», он сразу же принял на себя командование всем вооруженным людом, обитавшим по обе стороны стены, и дал понять, что приказ для него — жизнь и честь.

Ярлгсон спорить не стал. В тот же день он послал за графиней Джафара, Гуту, Орчика и еще троих вооруженных всадников с каретой и экипажем, в который можно было бы положить дорожные вещи графини. С того времени прошло четверо суток, и, по расчетам людей, знавших эти края лучше него, гонцы уже должны были вернуться. Но их все не было и не было.

Примчавшийся под утро старший одного из дальних разъездов сообщил, что повстанцы появились у деревни Свынче, находящейся в семи верстах от Грабова. Эта весть привела обитателей замка в уныние. Но в то же время, поспешил утешить их дозорный, пошел слух, что на подавление восстания со стороны Львова выступил полк улан.

— А графиня Ольбрыхская? — вырвалось у Ярлгсона. — Почему вы ни слова не говорите о графине?

— Графине, судя по всему, к стенам замка уже не пробиться.

— Почему это?

— К вечеру повстанцы наверняка перережут путь, соединяющий Грабов с краковской дорогой.

— И что же тогда?

Дозорный красноречиво пожал плечами.

Управитель замка оглянулся на стоявшего рядом хорунжего. В конце концов, это он доставил приказ во что бы то ни стало укрыть в замке некую графиню, о которой Ярлгсон и слыхом не слыхал. Но офицер тоже демонстративно пожал плечами.

— Графиня не могла не знать о бунте, поэтому сама обязана была позаботиться о своей безопасности, — проворчал он, и с вызывающим спокойствием уставился на шведа.

— Нам нужно посовещаться, господин офицер, — тронул его за локоть Ярлгсон.

— Хотите посвятить меня в свой план разгрома повстанцев? — с некоторой долей иронии поинтересовался Болевский.

— А почему вы считаете, что у меня его не может быть? — с достоинством возразил швед. — Я ведь тоже немного пожил на этом свете, повоевал, а главное, знаю нравы местных холопов.

— Вам, чужеземцу, их лучше знать, чем нам, полякам, — с той же долей иронии согласился хорунжий.

— Сейчас не время устраивать словесные турниры, господин хорунжий, — как можно вежливее, но все же довольно жестко осадил его швед. — К тому же обязан напомнить, что вы находитесь в замке князя Одара-Гяура, управителем, а значит, и военным комендантом которого велено быть мне.

К чести Болевского, он не стал обострять отношения с комендантом, а лишь недовольно покряхтел, сдерживая свой гонор.

— Наверное, в самом деле не время. Так о каком плане спасения замка вы намеревались поведать, господин комендант?

— О самом плане — чуть позже. Пока мы здесь будем совещаться, прикажите одному из своих сержантов взять пятерых солдат и, вместе с разъездом этого молодца, отправиться к краковской дороге. Если учесть, что в эскорте графини будет еще как минимум пятеро вооруженных людей, думаю, вместе они смогут пробиться к замку.