— Ты же меня подвозил на автобусе, ну в этом маленьком городке… из которого эти спортсмены ехали.

Женя встал, похлопал Артёма по плечу и вышел на лестницу.

Аня попробовала закрыть глаза, там была тьма, чёрная настолько, что ночи в саванне показались бы сумерками. Артём тронул её за плечо, она открыла глаза, из двери операционной вышел молодой человек и, подойдя к Артёму, прошептал ему на ухо, Аня смогла разобрать обрывки, получалось, что Лёша совсем плох и хирург не знает, что делать. Девушка попробовала привстать, Артём положил на неё руку, и она упала обратно.

— Что с ней? — поинтересовался молодой человек у Артёма, тот рассказал коротко, и второй, потерев подбородок, задумался. — Кто-то ещё из родни есть? Возможно, нужно будет принимать решения, — он помялся и посмотрел на девушку, та слушала, медленно моргая. Оба молодых человека отошли, что-то горячо обсуждая, потом второй посмотрел на часы и убежал обратно. Артём не успел ещё подойти, как Аня его удивила.

— Вот почему меня никто не узнаёт? Это же Вадим был.

Артём сделал вид, что не слышал, но для себя отметил удивительную способность Ани узнавать людей, хотя эти люди утверждают, что знать не знают эту девушку, а она о них такое рассказывает, что только друзья и близкие могут знать.

— Мы вас в палату положим, вот как раз идёт заведующий отделением, вам нужно отдохнуть, а в коридоре лежать не дело, — Артём как-то странно посмотрел на подходящего грузного мужчину и подозрительно глянул на Аню, как бы раздумывая, «узнает или нет».

Аня узнала, стоило только мужчине подойти, она ошарашила его фразой.

— Василий Иванович, — радостная улыбка. — А с моего положения вы выглядите забавно, о, и эти здесь, к сожалению, не узнала имён.

Василий Иванович и двое его помощников были ошарашены, и завотделением уже хотел что-то ответить и не факт, что вежливо, но Артём его чуть поманил в сторону и рассказал, что девушка сделала, почему лежит здесь, и поведал о её удивительных способностях. Заведующий четвёртым отделением в Первом меде усмехнулся и, повернувшись к помощникам, томным басом произнёс:

— Геннадий, в шестую её, если что, все вопросы ко мне, она ненадолго, а там свободно, — подошёл к девушке и присел на корточки рядом с ней.

— Вы меня тоже не узнаёте? — грустно спросила Аня.

— Вот как вам ответить… — мужчина замялся, посмотрел на Артёма и показал рукой, чтобы тот отошёл. — Что вы про меня знаете?

— Вы поваром были, а эти двое официантом, и Гена, или как вы его назвали, он был менеджером. Но, скорее всего, я брежу… — Аня начала плакать, и Василий погладил её по голове.

— Я вас тоже узнал, и поваром я был… Но это было давно, у меня тогда жизнь сложная была, я взял в больнице отпуск за свой счёт и готовил в одном из ресторанов, гадюшник, конечно, но называли себя рестораном. Вот только это было лет десять назад… если память не изменяет, там что-то вам попалось в еду.

— Кусочек газеты.

— Да, да, да. Точно. Я с тех пор готовлю только для себя, но столько времени прошло… а вы не изменились.

Подбежал молодой человек в белом халате и сообщил, что палата готова, Гена уже вёз кресло, и Аня не успела добавить, что всё это было не десять лет назад, а сегодня утром. Её бережно посадили и повезли в палату, когда они проезжали мимо короткого коридорчика, ведущего в операционные, Аня дёрнулась и попыталась встать. Артём положил ей руку на плечо, и она села обратно.

— Анна, — догнал их завотделением. — Я ведь правильно вас назвал? — девушка кивнула. — Если вы мне верите, я беру дело под свой личный контроль, как-никак вы малость изменили мою судьбу, — он чуть замялся, были сомнения, может, и не она, столько лет прошло, а она такая же, но, отбросив раздумья, уверенно продолжил. — Я вам лично обязан и уверяю, что над вашим любимым работает лучший хирург, которого сейчас возможно найти в больнице, один из профессиональнейших специалистов вообще в Санкт-Петербурге и России. — «Как-то уж слишком пафосно получилось», — подумал Василий Иванович, они подъезжали к палате, и чтобы закончить, он положил ей руку на плечо и добавил больше для собственной уверенности: — Всё будет хорошо, уверяю.

Аню бережно уложили на кровать, и она погрузилась в сладкую пелену то ли сна, то ли забвения.

Девушка открыла глаза, всё тело невыносимо болело, она повернула голову и удивилась, там сидели родители.

— Анечка, очнулась, золотце наше, — мама подбежала и, взяв дочь за руку, прижалась к ней лицом.

— Мама, — Аня расплылась в улыбке. — Есть новости из операционной?

— Да, всё хорошо, ногу тебе зашили, всё хорошо, — мать погладила пораненную ногу дочери, но Анечка дёрнула ногой, ногу прошибла боль.

— Да не с ногой, Лёша как?

— Его прооперировали, — включился в разговор отец. — Сейчас он в реанимации, — Аня дёрнулась, вставая, папа прижал её к кровати. — Нормально всё, это в порядке вещей, что после операций в реанимацию кладут, жить будет и полноценно. Тебя когда сюда положили, над ним вся больница трудилась, пылинки сдували. Чем ты их так удивила? К нам двое подходили и спрашивали о твоих способностях, — Аня пожала плечами.

В дверь постучали, протиснулась голова врача, родители встрепенулись и, показывая рукой на молодого человека, представали его как лечащего врача Ани, он кивнул. Родители вышли, тихо притворив дверь, а молодой врач встал рядом с койкой.

— Как себя чувствуете?

— Нормально, может, хоть вы сможете нормально объяснить, что с Алексеем, — Аня попробовала привстать, но это у неё не получилось, двигать мышцами было очень больно, а про то, чтобы напрячь, речи вообще не шло.

— С ним всё хорошо, сейчас он в реанимации, завтра его переведут в общую палату. Вы-то себя как чувствуете? Как нога?

— Болит. Когда его можно будет увидеть? — врач потупил глаза, не желая отвечать на вопрос Ани. — Я понимаю, что вы лечите меня, но я здорова, — врач что-то хотел возразить, но Аня усилением голоса дала понять, что не закончила. — Со мной всё в порядке, у меня просто болят мышцы и поцарапана нога, — врач опять попробовал подать голос, но Аня подняла руку, хоть ей это и стоило больших усилий, — поцарапана, по сравнению с тем, что было с Лёшей, мне гораздо важнее знать, что с ним, чем то, что вы хотите мне сказать.

— Операция была очень тяжёлой, были осложнения, пришлось восстанавливать несколько внутренних органов и малость подрезать кишечник, сейчас состояние стабильное, врачи трудились весь