Сделала глубокий вдох и с выдохом, проговорила про себя: «Всего несколько минут. Всего несколько минут...»

Снова коротко улыбнулась ему и кивнула.

Медленно, но при этом неуклюже и дёрганными движениями, начала снимать с себя всё ещё испачканную в крови одежду.

Нос почти зажил. Не будь на мне ошейника, то быстрее всё бы прошло.

Халат. Блузка. Брюки.

Я сложила свою одежду аккуратной стопкой и положила на мягкий пуф.

Осталась в одном бесшовном и абсолютно не сексуальном нижнем белье и ботинках.

— Всё снимай. И быстрее, — поторопил Хан.

Бросила взгляд на его пах и снова сглотнула. Он был в полной боевой готовности.

Пальцы дрогнули. Переборов стеснительность, страх и нежелание обнажаться перед этим мужчиной, я всё же стянула с себя бельё. Следом сняла ботинки и выпрямилась.

Хан жадно глядел на меня.

— Ты очень красивая, — проговорил он хрипло. — Не дай я сейчас тебе обещания, то прямо сию же секунду вогнал бы в тебя свой член.

От его грязных слов и желаний, мои щёки вспыхнули огнём.

— Мне нравится твоё смущение, — улыбнулся он и поманил к себе пальцем.

Я коснулась шеи и жестами сказала:

«Можешь снять? Пока мы будем... делать это...»

Хан вздохнул и тихо выругался.

— Да. Совсем забыл, — сказал он и поднялся с кровати.

Подошёл к шкафу и достал оттуда маленький чемоданчик, похожий на металлический футляр для украшения. Для очень опасного украшения.

Он нажал на нём кнопку и открыл. Достал оттуда чип и сказал:

— Повернись.

Повернулась, ликуя от маленькой победы.

Ведь пока на мне это устройство, вряд ли бы мой тёрн быстро и как нужно усыпил Хана. А без ошейника я в себе уверена.

Раздался тонкий писк, следом щелчок и Хан снял с меня проклятое устройство.

— Но только пока ты здесь, Мия, — предупредил он. — Когда я отправлю тебя в свою комнату, я снова надену его на тебя.

Я только вздохнула. А на самом деле мне хотелось грязно выругаться и крикнуть ему в лицо всё то, что накопилось в душе за эти три года.

К моему сомнительному счастью, я не могла говорить.

Быть может, моё молчание много раз и спасло мою жизнь?

Хан убрал ошейник в кейс и закрыл его. Оставил на столе, как напоминание, чтобы не забыть снова его нацепить на меня.

Я прикрылась руками, ощущая себя как не в своей тарелке.

— Ну, теперь нам никто и ничего не мешает, — произнёс он с лёгким стоном в голосе.

Его руки опустились мне на плечи и прошлись по рукам, убирая их с моей груди.

По коже побежали мурашки. Но не от удовольствия. Напротив, я усилием воли сдерживала свою мимику, чтобы не скривиться и не одёрнуть его.

Хотела толкнуть его на кровать, чтобы он прекратил касаться меня и скорее приступить к делу, но Хан не позволил.

— Не спеши, сладкая, — прохрипел он. — Сначала я исследую тебя. Потом придёт твоя очередь.

Нет, нет, нет!

Замотала головой и сказала:

«Нет. Ты нарушаешь слово. Сначала я. Пожалуйста».

— Прости, но я не могу удержаться, Мия. И я слова не нарушал. Я лишь пообещал, что позволю исследовать себя. А в каком порядке это произойдёт - я ни слова не говорил.

Закрыла глаза, чтобы он не увидел в них море отчаяния, и до боли закусила губу.

Его руки тем временем исследовали мою кожу, мяли мою грудь, трогали низ живота. Потом он развернул меня к себе спиной и провёл по спине ладонью, цепляясь пальцами за шрамы и грубые рубцы.

— Даже шрамы тебя не портят, — проговорил он и вдруг прижался ко мне, подавая бёдра вперёд.

Его ладони легли на мои груди и сжали.

— Мммм... Мия-я-а... — простонал он. — Как же я хочу тебя...

Снова развернул меня и грубо впился в мои губы своим жёстким ртом.

Если бы Хан меня не держал, я бы или упала, или сбежала.

Оторвавшись от меня, он поднёс к моим губам свои пальцы и хрипло сказал:

— Оближи их.

Подавляя отвращение, я облизнула кончики его пальцев, слегка пропуская в свой рот.

Лицо Хана ещё больше переменилось, он впился взглядом в происходящее и закусил свою губу от возбуждения.

Другая его рука больно теребила мой сосок.

Потом он просунул указательный палец поглубже.

— Обхвати его губками, Мия.

Сделала, как он сказал, и Хан начал вводить палец туда-обратно, представляя, что я делаю это с его членом.

У него вырвался громкий вздох. Он убрал палец, притянул меня к себе и снова начал жадно целовать, глубоко проникая языком и прикусывая мои губы.

Его руки переместились на мои ягодицы, и он начал усиленно прижимать меня к себе. Его член был твёрд как камень.

Мой тёрн кружил по спине, и лишь моя просьба не мешать его сдерживала. И то, совсем едва.

— Ложись на кровать, — приказал он прямо мне в губы.

Хан тяжело дышал и дрожал.

Мужчина находился на грани.

Проклятье!

На деревянных ногах дошла до кровати и села.

Хан тут же толкнул меня, опрокинув, и в одно мгновение задрал мои полусогнутые ноги и широко их раздвинул.

Меня охватила паника.

Всё пошло не по плану!

Тёрн пополз по рукам. Его терпение лопнуло.

Хан же смотрел на меня и прошептал, едва не пуская слюни:

— Бесподобно. Запомни, Мия, ты - моя сучка. Ты - моя шлюшка. Моя маленькая и немая шлюшка, которую я буду драть каждый день. Обещаю тебе.

Это мы ещё посмотрим.

Он тут же упал на колени и приник своим ртом ко мне. Коснулся языком.

Мой цветок не выдержал.

С пальцев сорвались гибкие и сильные стебли.

Шипы увеличились до размеров кинжала.

Стебли змеями нависли над активно работающим мужчиной и, не теряя времени даром, накинулись на него, обвив крупную шею. Шипы разорвали кожу, и кровь фонтаном брызнула на меня, на кровать, на пол.

Хан вцепился руками в толстые стебли и в ужасе уставился на меня.

Стебли сдавливали его горло, пока шипы не отделили её от плеч.

Голова с глухим стуком упала и закатилась под кровать. Мужское тело удерживалось моим тёрном. Цветок удовлетворённо спрятал шипы и молниеносно убрался прочь, вернулся на своё место на моей спине.