Должно быть, виноват самогон, который Пако гордо именовал «виски». Но в таком случае, что нашло на нее?!

Водопой оказался не чем иным, как крохотным родничком, который отыскал Стив под огромным нависающим валуном. Несмотря на то что Джинни почувствовала, как он торопится, она спешилась и прислонилась к небольшой скале, притворившись, что утомлена долгой прогулкой, и, сняв шляпу, начала обмахиваться, сознавая, что спутник изучает ее. Застывшее, неулыбающееся лицо было совершенно бесстрастным. Все утро Джинни спрашивала себя, почему согласилась поехать с ним, почему сейчас сидит здесь, но, как все женщины, не желала искать ответ. Джинни хотела… непонятно, чего же она хотела… Она здесь — пусть Стив сделает первый шаг.

Пока он был вежлив: отвечал, когда Джинни с ним заговаривала, в отличие от Карла не пытался прижать свою ногу к ее. Джинни флиртовала с ним вчера, и Стив отвечал, но сегодня, казалось, все переменилось. О чем он думает?

— Пора возвращаться. На то, чтобы догнать караван, уйдет не менее двух часов.

Голос доносился откуда-то сверху, и Джинни сделала вид, что испугалась.

— О, неужели спускаться кружным путем? Подъем занял гораздо меньше времени.

Морган неохотно улыбнулся:

— Если помните, мэм, я уже говорил, что дорога вьется по холмам. Поэтому и ехать дольше.

Стив протянул Джинни руку, та неохотно взяла ее и поднялась.

— «Мэм»! Почему вы так меня называете?! Словно я уже сто лет как замужем!

— Предпочитаете, чтобы я обращался к вам «мисс Брендон»? — сухо спросил Стив, и что-то в выражении его глаз, холодно, оценивающе осматривающих Джинни, заставило ее вспыхнуть от возмущения.

— Вы святого способны вывести из себя, мистер Морган!

Джинни выдернула руку и, повернувшись к нему спиной, направилась к лошади.

— Джинни Брендон… — Теперь в голосе звучали веселые нотки. Теплые ладони опустились на ее плечи, Стив мягко повернул ее лицом к себе. — Почему? Чего же вы ожидали от меня?

Джинни вынудила себя встретить его взгляд.

— Не знаю. Возможно, честности. Большинство мужчин не считают нужным быть честными с женщинами. Притворяются, играют и вынуждают и нас играть, словно на сцене. — Голос, на мгновение дрогнув, тут же набрал силу. — Может быть, мистер Морган, вы… заинтриговали меня… потому что не похожи на других мужчин, которых я встречала. Вы производите впечатление человека, всегда говорящего то, что думаете, не считающегося с мнением окружающих. Не знаю, стоит вас бояться, или…

Пальцы Стива впились в плечи Джинни, девушка поморщилась.

— Господи Боже! Да вы находите меня интригующим, потому что я принял вас за шлюху, когда увидел впервые!

Если желаете услышать правду, вы тоже с тех пор занимали мои мысли, поскольку, могу поклясться, вы отвечали на поцелуи, но я давно уже научился бежать со всех ног от восторженных девственниц, кокеток, умирающих от любопытства узнать, как все это бывает.

Джинни возмущенно охнула, но Стив и не думал останавливаться; пальцы все крепче сжимали девичьи плечи.

— Нет, не пытайтесь вырваться. Я еще не закончил. Вы требовали честности? Ну так вот, я хочу вас, Джинни Брендон, хочу с самого начала и уверен, вы это знаете. Я пытался держаться от вас подальше, потому что вы хуже любого яда.

Воспитанная девушка, дочь сенатора и в довершение ко всему девственница! Я же жил вовсе не респектабельной жизнью, хотел женщин, брал их и никогда не взваливал на себя труд уговаривать или ухаживать. Поймите, я пытаюсь сказать, что все это чистое безумие, — у меня не было права просить вас ехать со мной, а вы, черт бы побрал ваши зеленые глаза, не должны были ни в коем случае соглашаться!

— Почему нет?! — Эти зеленые глаза, которые он только что проклял, вызывающе сверкнули. — Вы правы, это очень любопытно. Почему бы нет? Только потому, что я, как вы говорите, порядочная девушка? Я женщина, Стив Морган, и вы смотрите на меня как на женщину, но все-таки многих вещей я не понимаю. Вы утверждаете, что хотите меня, а я даже не знаю, что это означает и что я должна чувствовать.

Когда Карл поцеловал меня, я…

Пальцы снова впились в плечи девушки, и она вскрикнула от боли.

— Значит, вы девственница, играющая в страсть? — грубо спросил он. — И это очередной эксперимент? Прекрасно, мисс Брендон, постараюсь сделать все, что смогу, только для того, чтобы было с чем сравнивать в следующий раз, когда Карл Хоскинс поцелует вас.

И не успела Джинни сказать слово или пошевелиться, Стив притянул ее к себе; жесткие губы прижались к ее губам, обжигая дерзким, безжалостным, грубым поцелуем, в котором не было ни капли нежности. Чужие руки сжимали Джинни все сильнее, язык насиловал ее рот, пока Джинни не показалось, что она вот-вот упадет в обморок; ноги ослабели, в висках тревожно стучала кровь, тело охватило жаром.

Сама не зная почему, не понимая, что делает, она обхватила его за шею, прижалась изо всех сил, чувствуя, как его руки медленно, ласкающе гладят ее спину, нетерпеливо тянут за волосы, расплетая, освобождая густые пряди, рассыпавшиеся по плечам; рот прокладывает обжигающую дорожку от полураскрытых губ к мочке уха.

— Джинни… Джинни, — со стоном вырвалось у него, и дрожь предвкушения пронзила тело девушки. Она неожиданно ощутила, как пуговицы тонкой шелковой рубашки выскальзывают из петель одна за другой.

Нельзя… нельзя позволять ему… но его губы нашли ложбинку у шеи. Джинни тихо, беспомощно охнула, почувствовав, как распахнулась рубашка и мужские ладони накрыли ее грудь.

Стив вновь привлек девушку к себе, одной рукой поддерживая ослабевшее трепещущее тело, и, когда она пыталась протестовать против подобных вольностей, губы вобрали ее губы, завладевая ими, заглушая слова, которые Джинни попыталась пробормотать. Голова ее откинулась назад, словно в девушке не осталось ни мыслей, ни воли. Стив поцеловал ее груди, слегка, дразняще касаясь языком чувствительных, напряженных тугих холмиков.

И тут он;» начала сопротивляться, но нерешительно, словно нехотя. Руки Стива сжали ее стальным кольцом. Джинни закрыла глаза и позволила ему все, сознавая, что желание сопротивляться или хотя бы протестовать тает, исчезает, сменяется чем-то совсем иным, нарастающим, словно тугой, жесткий узел, распространяющийся по телу буйным пламенем.

Должно быть, Стив почувствовал ее внезапную презренную капитуляцию. Откуда-то издалека донесся его тихий смех, и тут, порывисто схватив Джинни, он принялся целовать ее; руки скользнули под рубашку, лаская голую спину. На этот раз Джинни выгнулась, почти всхлипывая, не совсем еще понимая странные неизведанные эмоции, разбуженные в ней Стивом, ощущая прикосновение длинных мускулистых ног к ее ногам, мягкой замши — к обнаженным дрожащим грудям; пальцы девушки запутались в густых жестких волосах.

Где-то в самых глубинах мозга билась одна мысль: так вот как это бывает! Словно лихорадка, словно свернувшаяся в животе змея, настороженная, поднявшая голову, пылающая огнем в ее лоне, лишавшая всего, кроме способности чувствовать, желать… но чего? Что же ей от него нужно?