закричал на своем языке, схватился за голову, покраснел, затопал ножками на месте, как ребенок. Герман громко рассмеялся.

— Да не собираюсь я тебя увольнять! Не займет женщина твое место, просто временно попользуется кухней.

— Это выше моих сил! Женщина на моей кухне! Женщина на кухне! — я впервые слышала русский язык с таким сильным акцентом. Пока я ошеломленно наблюдала за забавной ситуацией, духовка противно пискнула. Пирог готов.

Вскоре я накрыла на стол. Как и обещала, гвоздем моей кулинарной программы стала «сопливая» яичница. Герман осмотрел ее, слегка поморщился. Мне пришлось первой попробовать, чтобы доказать миллиардеру, что травить его сегодня я не собираюсь. Может, в другой раз, когда наследство будет переписано на меня.

5.2

Миллиардер неуверенно положил кусок хлеба, пропитанного яйцом, себе в рот, и я напряженно наблюдала за его реакцией. Прожевал, не поморщился. Но и восторга на его лице не видно. Впрочем, этого я и не ждала. Он чуть ли не каждый день завтракает устрицами, лобстерами и прочим, а я хочу покорить его яйцами?

— Вынужден признать, что повара ты превзошла, — приятный знак внимания, оказанный моей стряпне.

— Что ж, благодарю.

— Сегодня у тебя занятие в академии в час дня. Фаина Ивановна осведомлена и обязательно напомнит тебе об этом.

— Что? — я вытаращила глаза, чуть не подавившись.

— Что? — Амурский вновь надо мной потешался, судя по широкой улыбке. — Ты хотела продолжать заниматься музыкой, а я мог исполнить этот каприз в два счета. С Вяземским я в хороших отношениях.

Я невольно вспомнила, как директор академии, Вяземский Ефим Харитонович, предлагал мне оплачивать обучение интимными услугами.

Неужели Герман об этом тоже узнал?

— Спасибо, но… не стоило, — старалась не показать волнения, но вновь утонула в красном румянце.

— Стоило, Вика. Ты очаровательно поешь, у тебя сильный голос и большие перспективы. Ефим и сам об этом сказал мне вчера по телефону, лично встретиться не успели.

«И хорошо, что не успели. Мало ли, чего обо мне мог наплести Ефим Харитонович» — простонал внутренний голос, уколов меня жгучими догадками и подстегнув волнение.

— Мне нужно уехать на пару дней, — нотки грусти в голосе, или это мое больное сознание так воспринимает его слова?

— Куда?

— В Японию. Заключаем контракт на тысячи долларов, ничего необычного, — Герман вытер рот салфеткой и вальяжно кинул ее на стол. — Будешь по мне скучать?

Я подскочила на месте, уставилась на него взволнованным взглядом. Кажется, еда комом встала в горле, и я не могла даже ответить.

— Если только чуть-чуть, — нагло соврала я.

Да, я буду по нему скучать.

По колючему взгляду дьявольских глаз.

По бархатному голосу.

Мы «вместе» так мало, но Амурский Герман Александрович уже стал неотъемлемой частью моей жизни. Мне хотелось быть с ним рядом каждую секунду, не отходить ни на шаг, держать за руку.

Размечталась.

Рано или поздно эта сказка, где Золушка нашла своего принца, закончится. И все мои ванильные мечты разобьются, как китайский фарфор.

Все хорошее в моей жизни рано или поздно растворялось, как сон, рассеивалось, как утренний туман. И этот роман с миллионером тоже имеет свой финал — к сожалению, финалом станет не хэппи-энд. Так просто не бывает в реальности, только в фильмах и книжках о любви, которые я так люблю. Кажется, что я сама стала героиней одного из романов.

И чего мне ожидать?

Что будет на последней страничке этой книги?

— Все хорошо? — Аня осторожно отделила прядь волос и накрутила ее на щипцы.

— Я просто задумалась, — грустная улыбка проскользнула по лицу, и я подняла глаза в зеркало, осматривая лицо «колдуньи».

— Боюсь спрашивать, какие тараканы пляшут в твоей голове?

— Сколько девушек жили в той комнате до меня? — вкрадчиво прошептала, наблюдая за спадом улыбки на лице Ани.

Девушка глубоко вздохнула, пряча негативное желание промолчать.

— Слушай, Вика, предыдущие девушки не задерживались здесь надолго, и Герман никогда не уделял им больше двух минут в день, не считая интимных встреч, — Аня отпустила кудрявый локон и отложила щипцы, положила руки на мои плечи и выдохнула. — Я не считала его женщин, но их число явно перевалило за второй десяток.

Я опустила глаза.

Двадцать женщин, которые ходили по этому дому, мылись в душе, где теперь моюсь я, спали на кровати, где теперь сплю я, смотрели в то же окно на красивый сад и сосновый лес за забором, считали секунды до встречи с дьяволом и по-настоящему желали его. Думали ли они о будущем? Строили планы? Любили его?

— Не думай об этом, Вика. Витя сказал, что Герман только о тебе и говорит последнее время, как влюбленный осел. С нашим миллиардером еще никогда такого не было. — Аня умело распушила мои волосы, и теперь голливудские кудри упали на мою грудь.

— Я не хочу обманываться и строить пустых надежд, — просипела, чувствуя подступившие слезы.

— Думай об академии и карьере, и хватит загонять себя в угол из-за мужика, — Аня потянула меня с кресла.

Пора ехать в академию искусств. Я уже попрощалась с карьерой и главной ролью, попрощалась с Анфисой Викторовной и другими преподавателями, попрощалась с «крутыми» девицами, а теперь мне предстоит вернуться туда снова. Окунуться в мир сплетен и интриг, когда за занятую роль тебя готовы вывернуть наизнанку завидующие ученицы, а преподаватели способны вытянуть из тела всю душу и вложить ее в чистый вокал.

Я скучала по всему этому.

К часу дня я уже была на месте. Олег открыл передо мной дверь дорогой машины, подал руку, и я охотно ступила на мокрый асфальт новенькими сапожками. Вот она — моя академия, во всей своей красе. Ничуть не изменилась. Все те же молочные колонны, выделяющиеся на фоне нежно-желтого здания, и ангелочки со скрипками и виолончелями на прежних местах, улыбаются мне и машут перистыми крылышками.

Внутри атмосфера напряженная. Наверно, все уже знают, что я снова приду на занятия. В большом холле тишина — затишье перед бурей. Отдаю пальто в раздевалку и спешу к музыкальному залу.

Анфиса Викторовна стоит у рояля, перебирая в руках нотные листы.

— Здравствуйте, — с придыханием шепчу я, а сердце бьется быстрее.

— Вика-а-а-а! — Анфиса Викторовна оставляет свои дела и бежит ко мне.

Мы долго обнимаемся, не замечая ничего вокруг.

Мой преподаватель стала для меня мамой. Анфиса полюбила меня за мой голос и силу характера, была со мной строже, чем с другими девушками и заставляла заниматься, как проклятую, выжимая все силы. Если что-то не получалось, Анфиса Викторовна оставляла меня после занятий, задерживала до