«Докатилась, Анжелика Сергеевна, на рабочем месте! С пациентом! А как же медицинская этика?» — просыпается где-то на орбите сознания противный внутренний голос, но я мысленно посылаю его к черту.

Какая, нафиг, этика, когда организм требует выплеска дофамина?

Толчок, еще один — и очередная молния разрывается, заставляя меня снова прогнуться в спине и громко застонать. Быстрее, мой хороший, я долго не выдержу. Вслух, конечно же, я этого не произношу, но мысленно повторяю:

“Не тормози, Феликс!”

Он резко останавливается, вызывая у меня протяженный стон разочарования. Офигел, что ли? Я хочу фейерверк внизу живота — свой законный оргазм.

— Твою мать, — оказывается, я произношу это вслух, так как Феликс, медленно входя в меня снова, негромко говорит:

— Повтори.

А поле резкое движение бедер — и снова мой хриплый крик. Опять выходит, но не до конца, и снова меня мучает, заставляя снова и снова выплескивать эмоции наружу.

Как будто кайф от этого ловит! Или просто решил отыграться. Но это так сладко, что я готова вновь и вновь кричать от удовольствия.

— Хочу! — сейчас я честна, потому что в голове сумбур. Что-либо придумывать в свое оправдание лень, да и стоит ли?

Это я завтра буду жалеть — и о том, что сделала, и о том, что говорила, а сегодня мне снова хочется оторваться и разорваться от сумасшедшего оргазма. Так, чтобы поджимать пальцы ног, царапать ногтями столешницу и кусать губы до крови. Чтобы перед глазами запрыгали звездочки, а тело наполнилось сладостной усталостью.

— У тебя очень аппетитная попка, — Феликс легонько шлепает, а после хватает одной рукой за бедро. Сжимает, вроде как фиксируя, и снова начинает наращивать темп.

Теперь уже без остановок, но меня надолго не хватает. Все тело покрывает мелкая дрожь, а внутри наконец-то взрывается тот комок, который давил с неимоверной силой на низ живота.

Феликс бросает мои волосы и уже двумя руками держит меня за бедра, продолжая двигаться. Еще немного, совсем чуть-чуть — и он замедляется. А после и останавливается, но я уже без сил лежу на столе, опустив голову на руки.

Мне не хочется шевелиться — что-либо объяснять тем более. Просто секс, который лишил последнего рассудка, а также…

Закончить мысль не успеваю, так как раздается стук в дверь.

Тут же находятся и силы. Глаза сейчас из орбит вылезут.

Вот это дожилась, мать твою. Лежу на столе, а сзади стоит Феликс.

Все еще во мне его орган. А мужские руки до сих пор сжимают бедра.

Я отталкиваю мужчину, не обращая внимания на его негромкий, но слишком уж назойливый стон, который так и кричит:

“Малинка, забей!”

Как метеор, ношусь по ординаторской, подхватываю с пола свою одежду и начинаю как попало натягивать на себя, не глядя на Феликса.

Кого там черт принес?

Но стук продолжается, а из коридора раздается громкий бас заведующего гинекологическим отделением:

— Анжелика Сергеевна, — бабах, бабах. Кувалдой он, что ли, в дверь ломится. — Я знаю, что вы там.

Интересно, у него тоже экстрасенсорные способности проснулись?

— Орловский, я тебя придушу, — шиплю как змея, на ходу застегивая последнюю пуговицу на рубашке, а также засовывая ногу в рабочую обувь. — Додумался тоже.

— Лика, я ж не специально… — шепчет Феликс, натягивая штаны, но я лишь сверкаю глазами в его сторону, прыгая на одной ноге, так как где-то потерялся второй тапок.

— Анжелика Сергеевна, вы оглохли? — снова тарабанит этот ненормальный гинеколог, и я, на ходу поправляя волосы, а затем одергивая халат, подбегаю к двери.

Берусь пальцами за ключ и поворачиваю голову в сторону Феликса.

— Только попробуй хоть звук произнести, — шикаю, а после открываю дверь и быстренько, пока мужчина не сунул свой длинный нос в нашу ординаторскую, вылетаю в коридор, хлопая этой самой дверью прямо перед лицом Эдуарда Семеновича.

От меня он явно подобного не ожидал и даже опешил.

— С вами все в порядке? — он заглядывает мне в лицо, а я даже боюсь представить, как выгляжу в данный момент.

Дышать тяжело, да это и мелочи, по сравнению с моими горящими щеками, не менее горящими глазами и, по всей видимости, опухшими от поцелуев губами.

— Вы что хотели-то, Эдуард Семенович? — улыбаюсь, не желая вдаваться в подробности о своем же самочувствии.

— У нас случай сложный, — вздыхает мужчина, уже не обращая внимания на мой внешний вид. — Можете помочь?

— Да, конечно, — киваю, а после двигаюсь за ним следом. Оглядываюсь на двери ординаторской до того момента, пока на лестницу не выходим мы с назойливым гинекологом. Надеюсь, Феликс дорогу до палаты сам найдет, а также уберет все то безобразие, которое притащил.

И снова мысли одна затейливее другой, но я гоню их прочь. Тем более уже к гинекологии подошли, а там и вправду тяжелый случай. Надо спасать и женщину, и ребенка — куда уж тут в себе-то копаться?

Выжата как лимон, когда в ординаторскую захожу. Пусто, даже со стола убрано. Правда, в пакетах все так и стоит возле моего рабочего места, но хоть никто не увидит, и на том спасибо. Сил нет даже ручку в руках держать, но я упорно заставляю себя работать.

Чтобы не думать о Феликсе…

И о том, что я снова не смогла ему отказать, зная заранее о последствиях…

А утром сбегаю, так и не зайдя к мужчине в палату. Пришедшему врачу передаю своего ВИП-пациента и быстренько ретируюсь из отделения. Долгожданный отдых, слава Богу, подальше от Феликса. Слишком уж резко он снова вошел в мою жизнь — надо что-то с этим срочно делать.

Выходной проходит довольно быстро — здоровый сон до обеда, уборка в квартире, встреча с Маринкой на нейтральной территории, а также шопинг. Я гоню прочь мысли о Феликсе, чтобы настроение себе окончательно не портить.

Завтра мы увидимся, и я ему объясню, что наша последняя встреча — это большая ошибка. Развлеклись, получили удовольствие, пора с этим завязывать.

“А вдруг он захочет чего-то серьезного?” — внутренний голос оживает снова слишком внезапно, когда его ну совсем никто не спрашивает.

“Ты сам-то в это веришь?” — мысленно отвечаю, а после даже усмехаюсь.

Феликс и серьезно — это два несовместимых понятия. Я даже забивать себе голову подобной чушью не буду, потому что ничего для него значу.

Но поговорить придется. Даже если я не знаю, что ему сказать.

Однако утром меня ждет сюрприз — Феликс вчера выписался. Торжественно поклялся, что будет приезжать на перевязки, и свалил со своими дружками.

Козел! Мудак! Павлин общипанный!