Я походил немного по площадке. Сиденья качелей мокро поблескивали. Песок в песочницах был темно-серый и липкий. На перекладинах лестниц для лазания всюду висели толстые капли. Немного в стороне, у дорожки, ведущей к зданию школы, стояла скамейка. На ее спинке сидели два мальчика. У одного на голове был ежик белокурых волос, а ростом он был примерно как Оскар. У другого волосы были темные, непричесанные, ростом он был повыше меня. Он что-то убедительно внушал «ежику». Наверно, он привык общаться с детьми помладше, подумал я, и не двинет мне тут же в нос, если тот ему вдруг чем-то не понравится.

Я не спеша побрел к ним. Высокий был так увлечен своей речью, что заметил меня, только когда я уже подошел к ним на два метра. Малыш все это время наблюдал за мной. Лицо у него было неподвижно, и он не сделал ничего, чтобы обратить внимание высокого на меня.

— Что? — сказал высокий, когда я оказался перед ними. Он смотрел не зло и не враждебно. Скорее раздраженно, потому что мое появление его отвлекло.

— Вы тут живете? — спросил я его.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я ищу кое-кого, кто живет здесь поблизости.

Это было только предположение, но большинство детей живет недалеко от школы. София наверняка сидела сейчас у себя в комнате, только одним кварталом дальше, и разбирала свои пестрые футболки.

Высокий не ответил.

— Ее зовут София, и она ходит в эту школу, — продолжал я настойчиво. — Я не знаю ее фамилию. Она — девочка, которую похищал АЛЬДИ-похититель.

Он только кивнул, как будто его каждый день спрашивали о Софии.

— А если я знаю, где она живет?

— Тогда ты можешь мне сказать.

— Ты даже не представился.

— Меня зовут Рико.

— Феликс.

— Нет, Рико.

Он что, плохо слышит?

— Я — Феликс. В общем, чего ты хочешь от Софии?

— Она — моя подруга.

— Ты не знаешь ее фамилию и не знаешь, где она живет? — Он тихонько рассмеялся. — Странная подруга. Странный друг.

— Я не могу запоминать адреса и всякое такое. Я необычно одаренный.

Феликс прищурил глаза. Это слово он не понял. Через секунду борьба с самим собой завершилась, и я выговорил ненавистное другое слово:

— Неполноценный. Но только в голове и только иногда, — быстро добавил я.

Белокурый ежик рассматривал меня, не отводя глаз и не издавая ни единого звука. Возможно, он даже не дышал. У него были голубые, немного водянистые глаза, похожие на ванну для купания божьих коровок. От него веяло чем-то жутковатым.

— Ладно, предположим, ты действительно немножко чокнутый, — сказал Феликс. — Тогда с чего это я должен вести тебя к Софии?

— Так ты знаешь, где она живет?

— Я хожу с ее братом в один класс. Полный идиот.

Он немножко подумал.

— Наверно, полным идиотом становишься автоматически, если приходится жить в одной комнате с младшей сестрой. Я бы точно свихнулся. Но, может, Тобиас просто необычно одаренный.

— Кто это — Тобиас?

— Брат Софии, тормоз несчастный!

Нет, ну вообще! Сначала Кизлинг, а теперь еще и Феликс. Во второй раз за это утро мне пришлось проглотить обиду, чтобы дело двигалось вперед. Если я когда-нибудь снова увижу Оскара, он будет мне должен много больше, чем одну прогулку вдоль Ландверканала с последующим поеданием мороженого, это уж точно.

— Пришел бы ты на пять минут раньше — как раз пересекся бы с Тобиасом. Мать послала его за покупками.

Феликс тихо хихикнул и махнул рукой через плечо.

— Туда, в АЛЬДИ.

— Просто я хочу Софию кое о чем спросить, — сказал я.

— О чем?

Феликс не поведет меня к ней, если я ему не расскажу. Он так не сказал, но это можно было понять по его лицу.

Я глубоко вдохнул.

— Мальчик, которого похитили вчера…

— Что с ним?

— София его знает. И я подумал, я спрошу ее…

— Не пустила ли она его по следу Мистера 2000? Ну ты даешь, парень!

Феликс громко засмеялся, в восторге от своей дурацкой идеи. Потом снова стал серьезным.

— И что ты хочешь от нее услышать? Про то, о чем она умолчала в полиции?

— Что-то в этом роде, — пробормотал я.

— Потому что ребенку она доверится скорее, чем взрослому?

Я кивнул. Мне пришло это в голову, и то же самое должно было прийти в голову и Оскару.

— Ну ладно.

Феликс неожиданно спрыгнул со скамейки. Ежик сделал то же самое.

— Ты, конечно, понимаешь, с кем хочешь померяться силами, а? — сказал Феликс, когда мы уходили с игровой площадки. — С Мистером 2000 лично, самым ловким похитителем всех времен! Если он тебя поймает, то сначала отрежет тебе уши.

— Кто это сказал?

— Я сказал. Сначала всегда отрезают уши.

— Я этого не знал.

— Потом пальцы! А потом, если он все еще не получит бабки, — и всю руку. Другую он на время оставит, чтоб тебе было чем написать жалобное письмо родителям, соображаешь? Так что следующее, за что он примется, — это ноги.

— Тебе не кажется, что это уже чересчур?

Феликс помотал головой, и его темные волосы перепутались еще больше.

— Я хочу стать писателем. Писатели всегда преувеличивают, ты что, не знаешь?

— Я читаю только комиксы.

— А уж в них-то как преувеличивают — будь здоров!

Поспевать за Феликсом было трудно. Он делал ужасно большие шаги.

— А что ты уже написал?

— Много всего.

— Хорошо получается?

— Спроси об этом Свена.

— Кто это — Свен?

— Ну кто-кто?

Ежик так и не издал ни единого звука. Ему приходилось делать вдвое больше шагов, чем Феликсу, но он трусил рядом с ним, будто привязанный невидимым канатом.

— Я рассказываю ему про мои новые идеи, — сказал Феликс. — Если он считает, что история хорошая, я ее записываю. Но не раньше.

Наверно, этим они и занимались, когда я им помешал. Феликс рассказывал Свену самую-самую новую историю. Я поднял руку и помахал ежику.

— Привет, Свен.

Никакого ответа. Свен даже не посмотрел на меня.

— Он тебя не слышит, — сказал Феликс. — И говорить тоже не может. Глухая тетеря. И нем как рыба.

— Так не говорят. Это называется «глухонемой».

Я узнал это в нашем учебном центре.