Второй контейнер показался девственно пустым, но как потом обнаружил Нобу, на полу в несколько слоев сложены листы фанеры.

— Ну что? В принципе, мы сможем тут кое-как обжиться, — кивнул парень. — Не все так плохо.

— Да, могло быть и хуже, — кивнул Рим.

— Меня пока другое беспокоит, — спокойно произнес Нобу, приглядываясь к листам фанеры и оценивая: хватит ли их, чтобы отгородить внутри контейнера небольшую комнату.

— Ты о чем?

— Я видел одну очень интересную сущность. Для обычного духа она была слишком сильна. Я чувствовал, как от нее несет силой. А еще я видел артефакт, который оставил мне клеймо.

— И что из этого?

— Первое — мы правильно поступили, разделившись. Если бы дядя заметил тебя, то нам было бы несдобровать.

— Мы с тобой уже выяснили, что духов могут видеть далеко не все.

— А ты можешь гарантировать, что он не умеет видеть духов?

— Нет, но...

— Второе и самое главное — в этом мире есть магия. Если есть артефакты, то и магия существует.

— Хочешь восстановить силу?

— Если не восстановить, то хотя бы добиться средних показателей, — кивнул Нобу и указал на лист фанеры. — Слушай, если мы этот лист приложим к стене, он ведь идеально встанет!

— Не факт, но... да, нет. Точно встанет.

Тут до Нобу дошел едва различимый звук всхлипов с улицы. Он переглянулся с Римом и отправился к оставленным вещам.

Там, на огромном пакете с вещами, сидела Хитоми. Она закрыла руками и не скрываясь ревела от бессилия.

— Я знаю, что утешение женщин не твоя сильная сторона, но она без тебя не сможет. Она сломалась. Это мы с тобой спали в подворотне, на камнях между теплоизоляцией труб. А она дочь главы клана была.

— Знаю, — кивнул Нобу.

Он обошел мать и, зайдя со спины, крепко ее обнял.

— Подними голову. Ну же! Подними! Посмотри туда! — Нобу указал на светящиеся в первых сумерках башни небоскребов в дорогом районе. — Я глава рода и я приказываю тебе туда посмотреть! Вот так! Видишь эти огни? Самый большой небоскреб!

— Вижу, — промямлила Хитоми, вытерев слезы.

— Запомни его! Он будет наш! Мы будем жить на его крыше и смотреть на этот город с высоты птичьего полета. Вот увидишь! Я это сделаю! — он прижал к себе мать и, поцеловав ее в щеку, добавил: — Только ты мне немножко помоги.

— Я ничего не умею, — вытирая слезы, произнесла Хитоми. — Я никогда не работала и не умею...

— Кое-что ты все-таки умеешь, — хмыкнул Нобу. — У тебя отлично получается меня любить.

— Дурень, — фыркнула Хитоми.

Парень обошел женщину и, присев перед ней на корточки, заглянул в глаза.

— Люби меня, чтобы мне было ради кого переворачивать этот мир.

— Я люблю тебя, — кивнула мать и, потрепав по голове сына, уже более спокойно произнесла: — Нам надо как-то устроиться на ночлег. Тебе завтра в школу.

— Да, давай внесем наши вещи в контейнер. Я поставлю кровать, а ты подготовишь постель для себя.

— А ты?

— А у меня этой ночью еще много дел, — парень встал и подхватил коробку с вещами.

— Нобу? Какие дела ночью у подростка?

— Мам, просто люби и верь в меня. Я все сделаю сам.

***

Сэм подошел к кассе небольшого комбини и протянул деньги за выбранный товар. Пара пачек чипсов, готовая собу средней паршивости, бутылка с газировкой и пачка сигарет.

— А не слишком ли ты молод для сигарет? — с прищуром взглянула на него продавщица.

— Бросьте! Я уже второй год студент! Я покупаю здесь сигареты каждый день уже больше года!

— Что-то я тебя здесь не припомню, — задумчиво произнесла продавщица. — Покажи-ка свой документ!

— Да бросьте! По мне же видно, что мне уже есть восемнадцать!

— Не видно! — строго произнесла женщина и убрала пачку сигарет под прилавок.

— Черт возьми! — рыкнул парень и протянул деньги, после чего быстро сгреб сдачу и вышел на улицу. Как только он оказался на улице, то на его лице оказалась довольная улыбка.

Да, этот комбини находился далеко от дома, но он ходил именно сюда и обязательно поздно вечером. Это был единственный комбини в округе, где сигареты находились не за спиной продавца, а в отдельной стойке. К тому же продавцы менялись тут довольно часто, поэтому риск быть узнанным был минимален.

Схема у Сэма была проста. Он брал какую-нибудь мелочь и сигареты. Только вот из стойки он брал две пачки, а на прилавке оказывалась уже одна.

«Ловкость рук и никакого мошенничества!» — заявлял он, когда его спрашивали друзья об источнике сигарет.

Да, курение порицалось. Да, за это можно было оказаться на ковре у директора. Да, риск быть пойманным тоже всегда был. Но юношеский максимализм и отработанная схема щедро поливали эти риски соусом безнаказанности.

Так и в этот раз Сэм, отойдя от магазина подальше, достал сигарету и, прикурив ее, отправился по улице в сторону дома.

Отец снова задерживался на совещании, мать уже приготовила ужин и занималась своими делами, поэтому он не боялся пересечься с родными.

Ночная прохлада обволакивала, темные переулки манили, а дым сигареты, лениво поднимавшийся вверх, медленно танцевал, словно заманивая невидимого партнера.

— Привет, Сэм, — раздался голос в стороне, и парень остановился.

Присмотревшись к темному переулку, он обнаружил в нем парня небольшого роста в кофте с капюшоном.

— Ты кто?

— Не узнал? Это я, Нобу, — незнакомец сделал несколько шагов вперед и снял капюшон.

— Ты что здесь делаешь, придурок? — смутился Сэм и спрятал сигарету за спину.

Он оглянулся по сторонам, но никого не обнаружил.

— Я отправлял твоему отцу один видеоролик и был неприятно удивлен, когда он пожаловался роду Цурай и обвинил меня в шантаже.

— Ты, идиот, решил, что сможешь поиметь с нас денег? — фыркнул Сэм. — Ты никчемный кусок дерьма не получишь от нас ни иены!

— Да, поэтому я решил взять кровью, — улыбнулся Нобу и разжал кулак, зажимавший конец алюминиевой трубы с болтом.

Труба не упала на асфальт, а повисла на веревке, привязанной к запястью. Надменная гримаса сползла с лица Сэма. Пакет с покупками упал на землю.

Шаг, взмах и удар пришелся на подставленное предплечье. Короткий вскрик, удар в колено, и Сэм упал на землю, закрывая руками голову. Нобу принялся наносить один удар за другим. Поначалу особо не разбираясь куда, просто стараясь нанести как можно больше. Основная масса приходилась на ребра, но несколько пришлись и по голове.