Не вспоминай. Это было ещё больнее, чем видеть, как она трахается с моим братом.

И туда вход запрещен. Всем.

– Я ничего не помню, Дэймон. Все последние шесть лет моей жизни – чертовски смазанное, нелогичное пятно! Это звучит безумно, я понимаю…но…

– Даже если ты ничего не помнишь. Допустим, – резко прерываю Арию, разливая в два стакана виски, удачно расположенного прямо на столе. – Как это меняет дело? Ты думаешь, я поверю в то, что твой спектакль не имеет никакого смысла? Что ты не хочешь втереться ко мне в доверие и что-то получить от меня, чтобы потом ты с твоим муженьком могли бы это использовать против? Как глупо, Ария. Глупо думать, что человек, способный только своим трудом и мозгами создать целую империю, поведется на эту чушь.

– И, что тогда ты помнишь, Ария? На каком эпизоде обрывается твоя долбанная память? – нарочито ласковым тоном спрашиваю я и, поманив к себе Арию пальцем, медленным взором окидываю её точенную фигурку, приближающуюся ко мне. Какая послушная девочка. Молча протягиваю ей стакан с виски, наблюдая за тем, как её длинные пальцы, украшенные минималистичном маникюром плотно обхватывают стакан со жгучей жидкостью.

Невольно в мыслях пробегает воспоминание, как эта ладонь обхватывала кое-что куда тверже и прочнее стакана. С не менее горячим содержимым, которое я до капли спускал в её горло. Получая дикий, разрывающий кайф. Моя развратница сосала куда лучше Клэр, потому что кайфовала от моего члена у себя во рту, а не от моего статуса. Точнее, я так думал. Эта иллюзия разрушилась, когда она променяла всё, что у нас было на деньги или черт знает, какие мотивы она там преследовала. Плевать.

– Помню, как мы познакомились. Перед главным корпусом…ты остановил меня. Помню наше первое свидание. Помню, как любили друг друга…и мечтали о будущем. Помню, как занялась любовью с тобой в машине. И ты не верил, что я девственница, – неуверенно произносит Ария и смотрит на меня так, словно сама не уверена в нашем прошлом.

Будто, есть вероятность того, что у нас бл*дь, разные версии нашего прошлого.

Что она хочет вызвать во мне этой долбанной слезливой речью кроме жалости? Ярости. Желания оттрахать её сочную задницу и выжечь на ней своё имя, набить на коже «привет» своему брату, который этим же вечером разденет её до гола и узнает, как я отодрал его посланницу.

– Я помню, как ты целовал меня на глазах у всех в колледже. Я всегда чувствовала себя такой…счастливой и такой «твоей». И очень смущалась, – вновь краснея, произносит Ри, приближаясь еще на шаг ближе. – Помню, как танцевали под дождем. Помню, как ты нес меня на руках, чтобы я не намочила ноги и не заболела, – нежно берет меня за руку, и я чувствую, как начинают нервно пульсировать желваки, на которых она останавливает свой влажный, глубокий взор. Ведьма. – И помню, как влепила тебе пощечину, когда ты флиртовал с тупой черлидершей, когда узнал, что я ходила с девчонками в клуб, не спросив у тебя разрешения. Знала, что не отпустишь. А мне хотелось просто потанцевать, а не то, что ты себе накрутил. А потом мы помирились, быстро, как и всегда. Мы не могли долго обижаться друг на друга, хоть и чертовски импульсивно ссорились. В порыве гнева ты превращаешься в зверя и говоришь мне самые жуткие и обидные слова, – да, это так. Так, черт возьми.

– А потом извиняешься и целуешь, пока я тебя не прощаю. После той ссоры мы помирились прямо в туалете колледжа. Ты… – мне хочется схватить Арию за тонкую шею и заорать в наглые черты лица: «Замолчи! Заткнись, сука! Зачем ты это делаешь? Зачем достаешь со дна то, что уже давно погрузилось намного дальше, пробило его?»

Я тоже прекрасно помню все эти моменты. Моменты, не предвещающие беды, и того, что через несколько лет она поступит так, как поступила. И горячее перемирие в туалете забыть невозможно. Я наказывал её мучительно долго и сладко, пока на её крики не прибежала чертова староста потока и не пригрозила нам жалобой декану. Хорошо, что мы уже подошли к финалу, и в эту самую минуту ослабевшая в моих руках, и, дрожащая от удовольствия Ария, получившая кайфовый оргазм, сжимала меня в себе так сильно, будто хотела, чтобы я остался в ней навсегда. «Не выходи из меня, не выходи, Дэйм…люблю тебя так. Безумно люблю, Дэйм», – шептала она, ища мои губы своими. Черт, не верю, что такие безумные чувства и эмоции были в моей жизни.

Но они были.

Мы любили друг друга до одури.

Больше, чем один человек способен любить другого…

– Я помню, как часто нам снились одинаковые сны, – чувственным голосом произносит Ария. Проникающим в меня, чарующим, заколдовывающим. Все тело парализует, когда она осушает виски залпом, и я повторяю её действие, глядя на её приоткрытые полные губы, источающие секс и обнаженное пламя, которое второй раз может испепелить мое сердце. – Помню, как мы писали друг друга письма, выдумывали короткие истории, и они так сильно овладевали нами, что мы видели их во сне. Помню, как ты был одержим идей создать потрясающую программу, которая погружала бы людей в симуляцию по мотивам наших историй. Ты хотел, чтобы я прописывала всех персонажей и создавала декорации, была бы архитектором наших грёз. У нас было большое будущее, общее будущее. Я так хотела создавать с тобой что-то вместе, Дэймон…ты был моим примером, моим учителем, лучшим другом, потрясающим любовником…ты был всем для меня, а я для тебя…и я правда, – с горьким и искренним сожалением произносит Ария, прикасаясь нежной холодной ладошкой к моим скулам. Сердце сжимается до агонизирующей рези, когда я замечаю мерцающий блеск в её глазах. Сука. Актриса. Хочет одурманить меня, манипулируя нашим прошлым…какой дрянью нужно быть, чтобы вытворять такое? Оставь меня, или убью на хер. Убью.

– Правда не понимаю и не помню, что и зачем натворила…

– Твой муж в курсе всего этого? Более чем уверен, что он является кукловодом этого представления, – непоколебимо отвечаю я, и, не обращая внимания на ласку Арии, обхватываю её шею ладонью, ощущая как вены, по которым течет ее хрупкая жизнь, пульсируют в моем кулаке.

– Мой муж не в курсе, Дэймон. Я схожу с ума, понимаешь? У меня такое чувство, будто я спала шесть лет. Произошло что-то неправильное, странное, то, чего я не совершала! Понимаешь? Я не могу сказать тебе больше…

– Это звучит абсурдно, Ри. Или в психушку захотела? Я могу это устроить, – с остервенелой яростью, что вибрирует в венах, сильнее сжимаю её горло, замечая ужас, отражающийся в зеркалах голубых глаз.

– Не хочу я в психушку, глупый. Я к тебе хочу. Боже, Дэймон…ты не представляешь, какое это счастье – вновь касаться тебя. Словно я сплю…как жаль, что я сплю, – едва слышным шепотом выдыхает она, окончательно разрывая мое терпение. Девушка явно бредит. Играет в полоумную. Может, пишет психологический триллер и решила, так сказать, вжиться в роль?! Грудную клетку жжет изнутри, каждый вдох через гребанную боль, и я мгновенно превращаю её в агрессию и ярость, чтобы обрушить на эту продажную шлюху, которая думает, что может вновь станцевать на моих чувствах, и на костях нашей разрушенной любви. Да, не было, бл*дь, никакой любви…любовь, мать её – взаимное чувство.