Я спрятала ее в карман.

— И как это вы, Петр Трофимыч, все заранее предусмотрели?!

Майор Гвоздь подкрутил правый ус.

— Прослужи с мое, милая, и ты все будешь предусматривать. Ладно, некогда болтать. Надо срочно отправляться в Лондон. Ты пока собирайся, а я пойду, гляну, вдруг Муромцев еще жив. А то мы его бросили, не посмотрев.

Он ушел. Собирать было абсолютно нечего. Все мое на мне, кроме куртки. Я натянула куртку и тоже пошла в ванную. Майора Гвоздя здесь почему-то не оказалось. Занавеска была задернута. Похоже, он вообще тут не появлялся.

Странно.

Я вышла в коридор. Отсюда имелось только два пути: вниз в мою комнату или наверх в сторожевую башню. Я поднялась по лестнице на смотровую площадку башни. Походила там и уже хотела спуститься вниз, как вдруг увидела на полу самодельную зажигалку майора Гвоздя.

Меня охватило волнение. Выходит, Петр Трофимыч вместо ванной пошел сюда. Но зачем?.. И что здесь произошло?..

Положив зажигалку в карман, я осторожно приблизилась к краю площадки и заглянула в пропасть. В этот момент кто-то постучал по моему плечу. Я с улыбкой обернулась, думая, что это Гвоздь.

Но позади стоял… лорд Браммел!

Широко расставив ноги, он жутко улыбался своим громадным ртом. Ему стоило лишь мизинцем пошевелить, и я бы полетела в пропасть. Времени на раздумье не было. Резко присев, я нырнула между ногами лорда.

— А ну стой! — завопил он, поняв, как ловко я его провела. — Да я тебе сейчас все кости переломаю!

— Сначала догони! — храбро откликнулась я, улепетывая от него во все лопатки.

Он понесся вслед за мной.

«Что ж такое получается, — думала я на бегу. — Если Соскин смылся на „роллс-ройсе“, а Муромцев лежит мертвый в ванне, то тогда кто за мной гонится? Неужели настоящий лорд Браммел?!» Впрочем, кто бы ни был мой преследователь — как видно, большой сообразительностью он не отличался. Я в два счета надула его, спрятавшись сначала за одну дверь, а потом за другую. Короче, он меня потерял.

Я спустилась во двор и выскочила за ворота замка. Надо было как можно быстрее попасть в Скотленд-Ярд! К инспектору Кэлси!.. Вот ведь какой молодец майор Гвоздь, и тут все предусмотрел, отдав мне кассету с пленкой; будто чувствовал, что лорд Браммел столкнет его в пропасть. Ах, бедный Петр Трофимыч, не успел спастись, как уже снова погиб.

Послышался шум мотора. Из тумана появился желтый «остин».

— Помогите! Помогите! — закричала я и, чтобы меня лучше поняли, повторила по-английски: — Хэлп ми! Хэлп ми!..

Машина остановилась. Из нее вышли двое мужчин. Оба в чалмах, в белых шароварах и таких же белых рубахах. Арабы, что ли?..

— Эмма Мухина? — спросил один мужчина.

— Йес! Йес! — усиленно закивала я головой.

Второй подошел ко мне. В руке у него был зажат обыкновенный шприц. Не говоря ни слова, он всадил в мое плечо длинную иглу.

И я полетела в черную бездну.

Очнулась я в большой комнате без окон, сплошь увешанной коврами. Даже на потолке был ковер. Я лежала на подушках, расшитых золотыми нитями. Пахло чем-то приторно-сладким. Из-за стены доносилась восточная мелодия. «Ма-а-ла ха-а-ла…» — тягуче выводил женский голос.

Интересно, куда я попала?..

Дверь отворилась, и в комнату вошел толстый старик с седой бородой. На чалме у него сверкали бриллианты, на атласном халате переливались жемчужины, а на пальцах блестели перстни и кольца.

— О прекраснейшая из прекраснейших, — заговорил он по-русски, — позволь приветствовать тебя в благодатном эмирате Уллаухия.

Я даже рот разинула от удивления.

— Так это Арабские Эмираты?!

— Как ты догадлива, о моя повелительница.

— А вы кто такой?

— Имя мое, о прелестнейшая, Бахтияр Хасан Ахмет ибн Бей Свет. Я наследный принц эмирата Уллаухия.

— Принц? — недоверчиво повторила я, вспомнив арабские сказки «Тысяча и одной ночи», которые мне рассказывала Катька. В этих сказках все принцы были сплошь молодые и красивые. А этот был похож на старую обезьяну.

— Больно вы старый для принца.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул старик. — Моему отцу эмиру недавно исполнилось ровно сто лет. А он и не думает умирать.

— Ну, это ваши с ним проблемы, — сказала я. — Вы лучше ответьте, как я здесь оказалась?

Принц Бахтияр уселся рядом со мной на подушки и неторопливо заговорил:

— Да будет тебе известно, о красавица, что я имею ровно две тысячи жен. Но среди них нет той, которая бы безраздельно владела моим сердцем. У одной жены мне нравится нос, но не нравятся губы. У другой нравятся губы, но не нравятся брови. А у третьей нравятся и брови, и губы, а вот глаза не нравятся. И так до бесконечности. Поэтому я и приказал дворцовому скульптору вылепить из воска куклу, соединив в ней все понравившиеся черты моих жен. И вот что получилось…

Принц отодвинул в сторону один из ковров. И я словно бы увидела себя в зеркале. В неглубокой нише стояла восковая кукла. Точная моя копия.

— Это же… это… — Я никак не могла опомниться.

— Да, о благоуханный цветок оазиса. Это ты. Но тогда я еще не знал, что это ты. Передо мной была всего лишь безжизненная кукла. И я повелел сфотографировать ее и разослать снимки во все страны мира, где имелись посольства эмирата Уллаухия…

— Так, так, — начинала я постепенно догадываться, к чему клонит принц.

— Но, увы, ни в одной стране послы не могли найти девушку, похожую на эту куклу. Сердце мое готово было погрузиться в пучину печали, как вдруг из далекой Москвы пришла радостная весть. Посол сообщил, что на дипломатическом приеме он познакомился с русским миллионером Муромцевым. И тот, едва взглянув на фотографию куклы, сказал, что знает точно такую же девочку. И готов ее продать.

— Продать?! — воскликнула я. — Как это продать?!

— За деньги, о прелестнейшая.

— Да зачем Муромцеву деньги? Он и так был самый богатый человек в России.

— Даже самому богатому человеку не помешают триста миллионов долларов, — с поклоном произнес принц Бахтияр.

— Как?! — снова воскликнула я. — Вы заплатили ему триста миллионов баксов?!

— Да, о свет моей души. Именно такую сумму он запросил за тебя.

Ай да Илья Ильич! Ну и прохиндей! Сначала навешал мне лапши на уши насчет своей якобы пропавшей дочки; потом, показав снимок куклы, наврал, что это его школьная любовь… А на самом деле продал меня в эмират Уллаухия за кругленькую сумму. Недаром он тогда в самолете говорил, что все продается и покупается.