резерв. Получить в таких условиях новое назначение – задача почти нереальная, но Нельсон попробовал.

В декабре 1787-го он снял квартиру в Лондоне. Фанни туманы и смог переносила плохо, однако Нельсону было необходимо находиться там, где «принимались решения». К тому же приходилось принимать участие в судебных разбирательствах, связанных с жалобами американцев на «нарушение их прав».

Судебные тяжбы оставим в покое, а вот о том, как Нельсон пытался получить назначение, поговорить стоит. Это имеет прямое отношение к «репутации».

Сказать, что своим поведением в Вест-Индии Нельсон ее загубил, нельзя. Он все же капитан с хорошим послужным списком. Но… Слово там, слово здесь. «Строптивый», «склочный»… Слова сказаны, осадок имеется. Когда решения принимаются исходя из принципа «при прочих равных», пресловутый осадок роль играет.

Только один пример. Отношения Нельсона с первым лордом Адмиралтейства адмиралом Хау. Ричард Хау – человек неплохой, а адмирал так и вовсе прекрасный, один из лучших. Лорд Хау, хотя и занимался политикой уже давно, не очень-то хотел возглавлять Адмиралтейство. Понимал, что миссия ему предстоит неблагодарная. Сокращения, сокращения… Однако немногие оставшиеся назначения – его прерогатива.

Нельсон обращается к адмиралу Хау. Одно письмо за другим. Хау не торопится его принять. Дело в репутации? Отчасти да. Хау, разумеется, знал о продолжающихся судебных разбирательствах и не торопился. В конце концов он все же примет Нельсона. Встретит его вполне радушно и сообщит, что… время сейчас такое, кораблей нет. О, лорд может организовать встречу Нельсона с королем! Встреча состоится. Георг III с удовольствием побеседует с капитаном о своем сыне и пожелает ему удачи. А что же, кстати, «приятель» Нельсона, принц Уильям? Да тоже ничего. О Нельсоне принц не забыл, но его всегда прежде всего волновали свои дела. Нельсон в них просто не попадал.

Как тут не вспомнить о Морисе Саклинге? Только Саклинга уже не было, а его друзья либо ушли на покой, либо уже не обладали большим влиянием. Так что, Горацио Нельсон, – вперед, в годы забвения… Ждите войну, а пока живите в мире. Нельсон пожил. И это ему совсем не понравилось.

Какой Лондон? Возвращайтесь в Бёрнем-Торп! Мы можем только представить, насколько неприятна для Нельсона была сама мысль. Но он вернулся, пришлось.

Нельсон, называя вещи своими именами, сильно побаивался. Пугала его и неопределенность, и вполне конкретные вещи. Скажем, а как отнесется к Фанни его отец, преподобный Эдмунд Нельсон?

Зря он тревожился. Нельсон-старший с невесткой прекрасно поладил. Более того, предложил молодым жить в своем доме в Бёрнем-Торпе, а сам снял домик неподалеку.

Идиллия деревенской жизни не нравилась ни самому Нельсону, ни его жене. А что здесь могло понравиться? Отвратительная погода, из-за которой Фанни начала часто болеть. Скука – смертная. На Невисе в Вест-Индии и климат был куда лучше, и какое-никакое островное общество имелось. В Бёрнем-Торпе и встречаться, кроме как с родственниками Нельсона, было не с кем. Занималась Фанни шитьем, немного рисовала, о музицировании практически пришлось забыть.

Нельсон, которого жизнь сельского сквайра пока не прельщала, связь с флотом поддерживал с помощью изучения навигационных карт. Изредка – охотился и, по детской привычке, ходил разорять птичьи гнезда. Впрочем, до лета 1788 года ему частенько приходилось ездить в Лондон, для участия в судебных слушаниях. Ничем печальным для него они не закончились, только радостным его существование все равно не стало.

Дошло до того, что Нельсон начал работать в саду! И даже – с некоторым энтузиазмом. Приехавшему в Бёрнем-Торп Коллингвуду Нельсон показывал выращенную им капусту. Только все невесело, совсем невесело…

Шли месяцы, потом – грянул гром во Франции. Революция! Нельсон, в отличие от многих своих соотечественников, с энтузиазмом происходящие во Франции события не встретил. Он был человеком весьма консервативных взглядов. Однако, как и большинство англичан, не считал войну с Францией неизбежной. Британия вообще довольно долго не могла «определиться с позицией», так что Нельсон продолжал ждать любого назначения. Ездил на постоялый двор в Бёрнем-Маркет, забирал свежий номер «Норфолк крониклз», чтобы узнать – не запахло ли, наконец, войной?

Есть хорошие новости! С Испанией вроде что-то намечается. Нельсон снова начинает бомбардировать письмами Адмиралтейство. Там сменилось начальство. Теперь первый лорд – граф Чатем, брат премьер-министра Уильяма Питта Младшего. Персонаж абсолютно невыдающийся, зато с ним хорошо знаком брат самого Нельсона, Уильям. Встречу он организовал легко.

Корабль Чатем Нельсону не дал, но дал дельный совет – обратиться к адмиралу Худу, который как раз формировал новый флот. Нельсон воодушевился. Адмирал Худ! Старый знакомый, он ведь когда-то даже был любимцем Худа. Возможно, отчасти правы те историки, которые считают, что Худ покровительствовал Нельсону в основном потому, что хотел нравиться Морису Саклингу. Отчасти, возможно, и так, но Худ – человек непростой. И отношения с Нельсоном у него сложные.

Затягивать с встречей Худ не стал, но повел себя как-то… странно. Впоследствии Нельсон утверждал, что сразу почувствовал неладное, но это – вряд ли. Нельсон пришел к адмиралу, преисполненный больших надежд, и, памятуя о прежних временах, имел для того основания. Только вряд ли он мог представить, что на сей раз против него обернется дружба с принцем Уильямом, ныне герцогом Кларенсом.

Король Георг III как раз вступил в период почти перманентных ссор со своими сыновьями. По правде говоря, «безумному» монарху было на что обижаться, сыновья давали немало поводов. К несчастью, Георг переносил свою неприязнь и на тех, кого он считал друзьями раздражавших его отпрысков. Нельсон оказался в их числе. Худ об этом, разумеется, знал.

Поначалу беседа между капитаном и адмиралом протекала мирно, они даже вспомнили «добрые старые деньки», но, когда Нельсон начал, употребим точное слово, буквально умолять Худа дать ему корабль, адмирал помрачнел. Попытался отделаться «дежурным объяснением». Дескать, свободных вакансий, а уж тем более – достойных такого моряка, как Нельсон, нет. Отчаявшийся Нельсон заявил, что готов принять «любое суденышко».

Тогда-то Худ и сказал капитану, что дело – в недовольстве самого короля. Истинную причину недовольства адмирал объяснять не стал, а сказал, что кто-то в «невыгодном свете» представил монарху действия Нельсона в Вест-Индии.

Нельсон не мог поверить, что король, интересы которого он и защищал, вдруг так отнесся к своему верному слуге. Какой удар! Нельсон предпочел обидеться на Худа. И несмотря на все обиды, продолжал писать адмиралу письма со смиренными просьбами. Худ оставлял их без ответа…

Когда уже в 1792 году герцог Кларенс поинтересовался у Нельсона, а какие сейчас у него отношения с Худом, Нельсон ответил «охотно» и не совсем «правдиво». Что адмирал ему «вежливо