Сергей взял у Юрия листок с информацией и прочитал вслух:

– Перепелкин Максим Янович, пятьдесят девятого года рождения, Новгородская улица… Кто поедет?

– Точно не ты, – заверил Флегонтов. – Найдем, кто поедет. Ты занимайся своими делами.

– Я его видел.

– Ничего, дадим фотографию. Все будет о’кей. Ты, кстати, подумал?

– О чем?

– О том, что покушаться могли на тебя?

– Подумал. У меня нет таких заморочек.

– Столько лет работы в Следственном управлении, и нет заморочек? Позволь тебе не поверить. – Решив на время закрыть эту тему, Флегонтов поднялся и прошелся по комнате. Так же, как недавно это делал полковник Яковлев. – Теперь поделюсь своими результатами. Разговор с хозяином ресторана «Камилла» убедил меня в том, что версия конкурентной борьбы отпадает.

– Сергей сразу сказал, – усмехнулся Морозов.

– Сергей, как всегда, прав. – Флегонтов изменился в лице, но быстро взял себя в руки. – У меня все. Идите работать.

Флешбэк № 2

Москва

Май 1874 года

Бесчувственное тело Наины Кузьминичны обнаружил ее домашний лакей. Она лежала на полу, у окна в большой круглой зале. В доме тотчас поднялась суматоха, хозяйку на руках перенесли в спальню и положили на кровать поверх покрывала.

Послали за врачом. К тому времени, когда он явился, Наина Кузьминична пришла в чувство.

– Что с вами, голубушка? – спросил доктор.

– Меня погубили… – задыхаясь, сообщила Наина Кузьминична. – Огра-а-абили!

Осмотрев Ферапонтову, он взял ее за руку и вынул из кармана часы.

– Это дурно, – заметил доктор, не отводя взгляда от циферблата.

– Погуби-и-и-или-и-и. – Вдова зарыдала. – Боже мой! Боже мой!

– Не нужно так волноваться. – Спрятав часы, доктор поднялся со стула. – Как вижу, я здесь не нужен. Примите успокоительных капель и вызывайте полицию. – Сказав эти слова, доктор откланялся.

Швейцар кликнул дворника и послал его за полицией. Тот привел городового. Потолкавшись в сенях, городовой решил сходить за околоточным надзирателем.

Через час он вернулся, приведя с собой не только околоточного, но и участкового пристава. Наверх, в спальню к вдове Ферапонтовой поднялись только двое: околоточный надзиратель Сорокин и пристав Антон Максимович Головин. Городовой же вышел на улицу и стал прохаживаться возле подъезда.

Наину Кузьминичну к тому времени уже нарядили в домашнее платье. Она лежала, укрытая одеялом, причесанная, убранная, в нарядном ночном чепце. К приходу полицейских вдова успокоилась, однако, увидав их, вновь зарыдала.

– Здравствуйте, сударыня! Что у вас приключилось? – спросил участковый пристав.

Ферапонтова громко высморкалась, встряхнула платок и вытерла слезы.

– Здравствуйте, господа… Меня ввели в заблуждение и похитили бесценную вещь.

– Какую же? – спросил полицейский.

– Сначала я должна рассказать про особу, которая сегодня явилась в мой дом. – Вдова хотела заплакать, но передумала.

– Преступница – женщина?

– Довольно молодая, красивая и, судя по платью, из общества.

Околоточный заметил вполголоса:

– Вот еще новость.

– Вам известно ее имя? – спросил Головин.

Наина Кузьминична подала знак, и горничная тотчас поднесла полицейским бумаги.

– Вот, прошу изучить документы, которые предъявила мне эта дама.

– Векселя? – Головин пробежал глазами один, а затем и второй. Увидев означенные суммы, он поднял глаза. – Возможно ли это?

– Вы правы, сумма чудовищна. Я поддалась панике. Уму непостижимо, на что Петр Васильевич их издержал. О чем только думал, делая подобный расход!

– Вы признали перед ней векселя? – спросил Головин.

– Конечно же нет! – гневно возразила вдова. – Они подложные!

Полицейский вновь изучил документы:

– Сударыня, кажется, вы правы. Это подделка, и очень искусная.

– В первые минуты я не владела собой…

– Чего хотела эта особа? – Пристав Головин заглянул в вексель: – Вдова титулярного советника Мария Ивановна Бунчак-Высоковская.

– Она потребовала немедленно уплатить по векселям. В противном случае пообещала предать дело огласке.

– И что же вы?

– Я умоляла…

Околоточный и пристав переглянулись. Последний удивленно спросил:

– Зачем же?

– Дело в том… – Вдова утерлась платком. Сквозь ткань и ее распухшие пальцы голос звучал глухо: – Дело в том, что эта дама…

– Бунчак-Высоковская… – вставил околоточный надзиратель.

– Эта дама и мой муж были любовниками.

– Она представила вам доказательства измены вашего покойного супруга? – спросил участковый пристав.

– Да, передала мне его письма.

– Письма вашего мужа этой особе?

– Письма… – растерянно прошептала вдова. – Но там ничего не было.

– Прошу вас объясниться более внятно.

– В конвертах лежала чистая бумага без каких-либо знаков.

– Как же вы поступили?

– Ах, я не знаю! – Ферапонтова замахала платком и вновь разрыдалась. – Я боялась огласки и того, что наши семейные дрязги вызовут осуждение в обществе.

Участковый пристав оправил мундир и выпрямил спину.

– Сударыня, смею доложить – вас обманули. Вы имели дело с мошенницей, а не с приличной дамой из общества. Скорее всего, она не была любовницей вашего мужа.

– Так найдите ее немедленно! Теперь вы знаете ее имя! – воскликнула Ферапонтова.

– Полагаю, что имя этой дамы, как и векселя…

– Все подложное? – шепотом осведомилась вдова.

– Именно так.

– Смею заметить, вы ясно выразились, сказав, что не признали перед ней векселей, – сказал околоточный надзиратель. – Отчего же она их вам отдала?

– Боже мой, как вы глупы! – воскликнула Ферапонтова. – Да ведь я заплатила!

Немного помолчав, участковый пристав нахмурился.

– Весьма неразумно. Вы передали мошеннице всю требуемую сумму?

Ответом прозвучало утробное рыдание Ферапонтовой:

– Я заплатила во много раз бо-о-ольше!

– На сколько больше изволили заплатить?

– Я отдала ей бесценную вещь.

– Какую?

– Она сама предложила, узнав, что я не могу собрать нужной суммы.