Античные государства не занимались напрямую созданием рабочих мест, хотя время от времени организовывало общественные работы, на которых в основном использовался труд рабов. Древние греки в основной своей массе были крестьянами, а экономика представляла собой большей частью сельхозпроизводство. Специфика античного сельского хозяйства — самодостаточность и натуральность. Жившие в маленьких полисах-поселениях крестьяне, целью которых было элементарное выживание, должны были сами оборонять свое мини-государство либо взывать о помощи через народные собрания (если форма правления была демократическая). Потому и основной функцией государства-полиса было не создание рабочих мест, не сбор налогов (и уж тем более не постоянное их повышение — этим займутся через некоторое время римляне), а обеспечение выживаемости населения. Государству требовались смелые граждане. Интересно, что сам язык помогает понять нам дух той эпохи: «храбрый» — по-древнегречески «agathos». Co временем это слово стало обозначать и «действенный», и «превосходный», и «хороший в чем-либо». То есть в Древней Греции два понятия стали эквивалентны — «храбрый воин» и «эффективный хозяин». Государство не скатывалось к примитивной фискальной политике, но хотело, чтобы под его сенью жили «хорошие граждане», отличавшиеся трудолюбием, добродетелью и готовые в любой момент встать на защиту своего маленького полиса. В рассуждениях философов той поры превалировали простые понятия добра и зла, справедливости и доблести; в речах политиков также звучали темы отнюдь не «товарно-денежные» — о долге перед родиной, о жертвенности и благотворительности, амбициях, дружбе и патриотизме.

Древние не приняли бы наши тезисы о примате частных интересов над общественными; не поняли бы они и наших рассуждений о «правах человека» и о «личном правовом иммунитете». Свое отношение к отдельному человеку древние греки определяли по тому, как этот человек ладил с законом. В их понимании не могло быть индивидуальной свободы без уважения к законам полиса.

Представим террориста-неудачника Ибрагима Мухтара Саида, выходящего из взорванного им автобуса с поднятыми руками, окруженного спецназом и кричащего: «Не стреляйте! У меня есть все права!» Окажись на том месте древние греки, они возразили бы: «С какой стати?!» — «Но ведь я человек!» — «А какое это имеет значение?» Лицемерие, прикрытое разглагольствованиями о «правах человека», в античном мире не прошло бы.

В своей телевизионной программе, посвященной демократии, ведущий Тони Бенн признал, что именно древние греки ее придумали, однако подал это так, что будто бы эллины иногда собирались на тусовки, где и обсуждали разные вопросы. Вот такой интерес к истории у мистера Бенна — невежественного, самодовольного, самоуверенного дилетанта.

Известно, что демократию впервые ввел афинянин Клисфен в 508 г. до н. э. Он сверг тиранию Писистратов и организовал местное самоуправление. Конечно, прошло немало времени — это правда, мистер Бенн, — прежде чем устоялись основные демократические процедуры и принципы.

Независимый и полномочный орган, принимавший в Древних Афинах все наиболее важные государственные решения, назывался Народным собранием (древнегреч. «ekklesia» — буквально «те, которые закричали»). Много позже этот термин стал общецерковным. Правом присутствия и голосования на Собрании обладали мужчины старше восемнадцати лет, у которых хотя бы один из родителей имел афинское гражданство. В Древних Афинах проживало, вероятно, около 30-40 тыс. граждан мужского пола. В других городах-полисах проживало не более 500-2000 взрослых граждан-мужчин. Собрание происходило регулярно, один раз в восемь дней, и, хотя мы не знаем точно, сколько участников обычно присутствовало, доподлинно известно, что в некоторых особо важных случаях требовался кворум в 6 тыс. человек. Разумеется, чаще заседали граждане, жившие непосредственно в Афинах или окрестностях. Голос остальной Аттики был, конечно, слышен реже: к примеру, самый отдаленный от Афин населенный пункт — деревня на мысе Сунион — находился в 32 милях, что далековато даже в наше время…

Каждый из вас, кто когда-нибудь участвовал в работе какого-нибудь комитета, знает, что перед основным заседанием обычно составляют повестку дня. Для этого требуется небольшой орган из нескольких человек, которые эту повестку составляют. Повестку дня для Народного собрания готовил Совет (древнегреч. «boule» — букв, «план», «схема»). Он состоял из пятисот человек, назначенных на один год. Эти люди могли находиться в Совете два года, но не подряд. В результате через Совет проходила едва ли не половина граждан Афин! Члены Совета назначались от всех 139 «демов» (округов) по всей Аттике. «Дем» («demos») — «народ», «земство», «община». Каждый дем назначал своих посланцев в зависимости от числа жителей, причем потенциальные делегаты тянули жребий. Такая процедура древним грекам казалась более справедливой, нежели прямые выборы с голосованием. Против выборов возражал, в частности, Аристотель, считая их процедурой не демократической, а скорее «меритократической», то есть такой, где людей выбирают по их таланту и заслугам. Истинно демократический выбор по жребию лишен главного недостатка — субъективности, полагал великий мыслитель.

В меритократизме я лично не вижу ничего дурного. Возьмите нашу «Национальную лотерею» — ничего меритократического, правда? Демократия в чистом виде; правда, пока у вас есть денежка в один фунт.

Тем не менее требования к членам Совета, даже если они и выбраны слепым жребием, были очень высоки, а работа самого Совета — эффективной. Орган собирался ежедневно, подготавливая и координируя работу Собрания. Кстати, члены Совета получали за свою работу жалованье.

Если Совет составлял повестку дня для работы Народного собрания, то самим Советом руководил Верховный Совет. Политический год в Древних Афинах делился на десять тридцатишестидневных «сессии», и Верховный Совет, состоявший из 50 человек, членов Совета (причем каждую сессию эти 50 человек заменялись другими), занимал для своей работы Торжественный зал, предназначенный не только для заседаний, но и для торжественных приемов почетных гостей. В течение 36-дневной сессии полсотни членов Верховного Совета анализировали политическую ситуацию и решали, по каким вопросам нужно собирать Совет. А может, это действительно продуктивная идея — предоставить нашим парламентариям на время их деятельности некое помещение или даже целый дворец, вместо того чтобы выплачивать им огромные субсидии, на которые они покупают дома в престижных районах? Следует заметить, что один из «пятидесяти» становился председательствующим в Верховном Совете с правом вето на целые сутки. Был председательствующим и Сократ; правда, в его «смену» случилась неприятная история, но об этом позже.

Всякий, кто каким-то образом мог иметь отношение к работе Народного собрания — будь то гражданин, которому только что исполнилось 18 лет, военачальник с докладом о текущей военной обстановке, курьер, жалобщик или посол иностранной державы, — должен был предстать в Торжественном зале. Там дело прибывшего рассматривали, обсуждали, а затем передавали в Совет. Совет, в свою очередь, решив, что дело имеет государственное значение, выносил его на Собрание. Если Собранию дело казалось несущественным или «сырым», его отправляли обратно в Совет.