Наконец он решил зайти внутрь. Вышколенный швейцар едва заметно поздоровался с ним глазами, пропуская его как обычного посетителя – таковы были требования начальника службы безопасности: никаких отданий чести и особых знаков внимания – тоже дань прошлому. Так же без лишнего шума он прошел холл и зал. Единственной реакцией на его появление было то, что непринужденно фланирующие по залу молодые люди в темных костюмах попрятали сигареты и выпрямили свои спортивные спины. Он удовлетворенно хмыкнул и пешком поднялся на второй с половиной этаж, к Петру.

Козырев расслабленно сидел в кресле. Тревога после встречи с налоговой инспекцией уже утихла, а вот в душе осталось некоторое напряжение. Поэтому, когда в дверях возник Павел, он первым делом решил снять его.

– Здорово, Пол. Отдохнул? Давай по капельке, – сказал Козырев, доставая из бара, вмонтированного в тумбу письменного стола, бутылку «Белой лошади».

– В разгар рабочего дня? – вместо ответа на приветствие спросил Машков. – Что случилось? Или в Лондонах своих не допил?

– Там некогда и не с чего было. А тут сразу навалилось.

– Ладно, по капельке так по капельке, – взял стакан Павел. – В чем проблемы?

– А что, Телегин, по-твоему, не проблема?

– Так ведь решенная уже вроде.

– Пол, вырезать опухоль не значит устранить причины ее возникновения.

– Ты намекаешь на промах моей службы? Мы провели вчера совещание. Я накрутил хвосты своим мальчикам – впредь они будут внимательнее…

– Да не о том я, – досадливо махнул рукой Петр. – Ты же отлично понимаешь, что причиной всему Макар. Телегин – его человек.

– А Макаров – человек Кротова, – напомнил Машков. – Ты готов к войне с ним? Он же утвержден еще на один срок, – значит, ниточки от него идут на самый верх.

– А Рифат не может поднажать по своим каналам? Как человек заинтересованный в нашей успешной работе. Никто, кстати, не ожидается из его ребяток на отмывку?

– Пит, ты в курсе: Рифат дружит с федералами, поэтому цепочка Москва–Кротов–Макаров не в его руках. А почему ты спросил про его ребят? Разве есть трудности? Ну придет от него кто-нибудь с бабками прямо сейчас – тебе что, трудно выписать справку о выигрыше и печать поставить за десять процентов комиссионных?

– Понимаешь, эту систему придется как-то менять. Похоже, что налоговики заинтересовались нашими счастливчиками.

– С какого боку? Выигрыши не облагаются! – напомнил Павел.

– Очевидно, их интересуют не выигрыши, а сами выигравшие – ты понимаешь, если кого-то из них прихватят на чем-либо и они оправдают свою наличку нашими справками, их систематическое везение именно в нашем казино может показаться подозрительным.

– А пусть докажут, что это не так!

– Не докажут, но нам нужно сделать так, чтоб они за столом, при свидетелях, среди которых наверняка окажутся оперы из налоговой, выигрывали свои деньги.

– Ну что ты паникуешь, Петя? Как у нас могут оказаться оперы? На них же стоит многослойный фильтр! Во-первых, теперь, когда у нас «привэ» работает по клубной схеме, никто без членской карточки не войдет, а членов клуба мы так подобрали, что вряд ли кто-то из них приведет своим гостем налогового полицейского.

– А через отель разве нельзя пройти? – заметил Петр.

– Ты не знаешь этих жмотов – их начальство никогда не разорится на триста баксов за номер только для того, чтоб их сотрудник пришел понаблюдать, выиграл ли какой-то Абдурахман свои десять тысяч по-настоящему. Во-вторых, мои ребята своих бывших коллег по биополю просчитывают. В налоговой-то половина из КГБ!

– Но ты забыл, что хозяин «Евразии» – дружок Кротова. И если именно нашему соучредителю неймется и именно он натравил налоговую, то Гиви ничего не стоит просто выписать гостевую карточку агенту, чтоб тот прошел к нам.

– А вот это мы сможем проверить. Хорошо, что ты сказал о такой возможности – я не подумал сам… Но в чем шухер-то? Кто был из налоговой?

– Заходил тут один бабец. Серафимовой назвалась, из инспекции. Она и сказала о том, что их интересует, но до проверки дело не дошло, – ухмыльнулся Петр Ильич.

– Чем же ты ее так ублажил, что она раскололась, а, Петр Ильич? – хитро прищурился Павел. – Сдается мне, судя по твоей масленой роже, что ты изменил Тамарочке. Ну давай колись, колись, распутник.

– Да нет, что ты! – Козырев решил не давать лишние козыри в руки своему партнеру, который не известно, кем станет завтра. – Просто хорошо угостил девушку, а она как раз оказалась голодной, – рассмеялся он.

– Ладно, пока ничего страшного не случилось, но нам стоит приготовиться к возможной атаке. Кстати, ты Брейна навестил? От него будет зависеть наша показуха с игрой, судя по всему…

– Да не успел пока, – немного смутился Петр. – «Наложница» эта, экзамен дилерский, то, се, понимаешь.

– Плохо. Нервный он последнее время. Пойдем-ка вместе почтим нашего Эдиссона, – предложил Машков, поднимаясь. – Из сувениров лондонских прихвати что-нибудь – он это любит!

Они вышли в коридор и направились в самый дальний его конец, где за стальными дверями с электронным замком находилась святая святых казино – деньгохранилище, мониторная, мастерская и… спальня-кабинет Бориса Рейна, которого для простоты и краткости называли Брейном, хотя на самом деле это могло бы быть и названием его должности.

…Борис появился в казино полгода назад. Заметили его в «кухне», небольшом зальчике первого этажа. Там играли не члены клуба «привэ», а простые посетители с улицы, которым достаточно было заплатить пять у.е. за вход, чтобы попытать счастья за игорным столом с небольшими ставками. Но и в этом зале существовали скрытые посты СБ, ведущие наблюдение за игроками. Помимо всего прочего, они должны были следить за тем, чтоб никто из игроков не вел фото- или видеосъемку или не пользовался какими-нибудь техническими средствами, помогающими установить системные особенности того или иного рулеточного колеса для безошибочной игры.

Правда, это можно сделать и без технических ухищрений: в конце позапрошлого века англичанин Джаггерс, математик и инженер, уверенно обыграл одно казино на двести тысяч долларов, что по тем временам было огромной суммой. Как инженер он понимал, что рулеточное колесо – механизм неидеальный, а потому имеющий систематические погрешности в своем движении. Джаггерс нанял несколько человек, которые провели в казино около месяца, играя для вида по маленькой и записывая наиболее часто повторяющиеся выигрышные номера, – собирали статистику. Опытный инженер произвел точные расчеты, подзанял денег и, придя в казино, за пару вечеров безошибочно выиграл свои двести тысяч, потому что примитивный подшипник, на который опиралась ось колеса, чуть притормаживал всегда в одном и том же месте, само колесо не было идеальным по форме, да и крупье, который работал бессменно, запускал колесо и шарик привычно одинаково…

Нечто подобное попытался проделать и Борис Рейн. Служба безопасности обратила внимание на странного молодого человека, который стоял все время у одного и того же стола, не играя, а лишь внимательно наблюдая за игрой. При этом он вел себя странно: обычные болельщики «кухни», те, кто не мог себе позволить рисковать с трудом заработанными грошами, следили, нервно переживая, словно играли сами, за ставками, процессом сгребания фишек и выдачей кэшей и даже пытались подсказывать игрокам, на что ставить. Этот же, спокойно и молча, не отрываясь, смотрел сквозь приметные черные очки только на колесо и шарик, и все его скрытое волнение выражалось в непрерывном постукивании всеми десятью пальцами то по столешнице, то по своим бедрам, то по рукавам пиджака, когда он скрещивал руки на груди. Естественно, такое поведение вызвало интерес службы безопасности, но упрекнуть странного посетителя было не в чем – вел он себя в остальном безупречно. Так прошли несколько вечеров, пока на его пальчики не посмотрел в мониторной один из техников, служивший в армии телетайпистом.