Вот, например, какая перепалка разразилась между ними в один прекрасный день.

— Всему виной ваш профессиональный эгоизм! — проревел Саймон. — Не должны актёры получать такую чёртову уйму денег. По-моему, всем нужно платить поровну. Пусть меньше, но зато всем.

— Включая монтёров и осветителей? — спросил Гаунт, трясясь от ярости. — Простых рабочих? Всякую пьянь?

— Разумеется.

— Тогда содержание вашего приятеля Колли станет мне уже не по карману.

— По-моему, он и так зря старается, — фыркнул Саймон, а Гаунт, не найдя что ответить, зашагал прочь, вне себя от злости.

Судя по всему, Саймон изложил содержание этой беседы Колли, а последний счёл необходимым извиниться за приятеля перед своим патроном.

— Не обращайте на него внимания, сэр, — сказал он, растирая актёру больную ногу. — Он — славный парнишка, хотя и взбалмошный. Без царя в голове. Ну и отравлен, конечно, немного коммунистическими взглядами. На самом-то деле это Квестинг воду баламутит.

— Хамское отродье этот твой Саймон, — отмахнулся Гаунт. — Кстати, что там Квестинг болтает по поводу того, что вот-вот станет тут хозяином?

— Увы, он и в самом деле может наложить лапу на этот пансион, — вздохнул Колли. — Саймон убеждён, что полковник перед ним в долгу по самые уши. Расплатиться ему нечем, поэтому Квестинг может их всех выгнать, а дом пустить с молотка. Вот почему Саймон ополчился на всех, кто имеет хоть мало-мальское отношение к любому бизнесу.

— Да, но…

— Странный он. Я не раз с ним говорил. Он рассказал мне, как поцапался с вами. Я ему ответил, что прослужил у вас без малого десять лет и съел с вами не один пуд соли. Сказал, что на первых порах вы вообще перебивались с хлеба на воду. Да, сейчас вы зарабатываете прилично, но кто знает — долго ли это продлится?

— Что ты хочешь этим сказать, черт побери?

— Все мы под Богом ходим, сэр. Возраст как-никак. Ну да ладно. Главное — Квестинга он просто на дух не переносит. Считает исчадием ада, источником всех их бед. По его словам, Смиту кое-что про Квестинга известно — потому тот и пытался отправить беднягу под колёса поезда… Все, сэр, пятнадцати минут с вашей ноги хватит.

— Черт побери, ты с меня чуть последнюю шкуру не содрал!

— Ничего, живы будете, — невозмутимо откликнулся Колли. Набросив на хозяина одеяло, он отправился в соседнюю комнату мыть руки. — Болезненно он все воспринимает, наш Саймон. Молодо-зелено. Да и поведение Квестинга с мисс Барбарой, конечно, подливает масла в огонь.

Дайкон, печатавший на машинке, мигом навострил уши и приостановился.

— А в чём дело? — встрепенулся Гаунт.

— А вы что, не знаете, сэр? Бедняжка здорово с ним натерпелась.

— Ну, что я тебе говорил, Дайкон? — окликнул Гаунт.

— Девушка-то довольно привлекательная, — как ни в чём не бывало продолжил Колли, появляясь в дверях. — Да и умом не обделена. Словом, думается мне, Квестинг вынашивает планы, как бы, избавившись от остальных прихлебателей и дармоедов, оставить её здесь.

— Господи, как это низко! — не выдержал Дайкон. — Просто омерзительно!

— Вы правы, мистер Белл. Да и юный Сим того же мнения. Он уже все продумал. Квестинг прикинется благодетелем и предложит позаботиться о стариках, если только мисс Барбара согласится на его условия. Ха! Покупка старая как мир. Закладная на дом и все такое. Злодей преследует юную деву. Остаётся только избавиться от юнца, и, как мы говорим во «Сне»[11], сэр, дело в шляпе. Эх, люблю я наши старые постановки!

— Что-то ты стал болтлив на старости лет, — усмехнулся Гаунт.

— Вы правы, сэр. Но вы уж меня простите. После общения с юным мистером Клэром во мне пробудился бунтарский дух. Я сказал, чтобы он не беспокоился за сестру. «Видно же, что она этого пердуна терпеть не может», так я ему сказал, извиняюсь за выражение.

— Извиняю и разрешаю отчалить. Я хочу поработать.

— Благодарю, сэр, — чинно склонился Колли и вышел.

Вероятно, он был бы весьма польщён, узнав, насколько оправдаются его предположения насчёт Барбары. В тот же самый вечер, в четверг, за девять дней до предстоящего концерта у маори, Квестинг посчитал, что настала пора решительных действий. Он выбрал время, когда Барбара, набросив поверх старенького купальника макинтош, отправилась поплавать в теплом озере. Когда родилась Барбара, миссис Клэр было уже около сорока, поэтому и воспитывала она дочь в викторианских традициях. Сама она выросла в эпоху, когда женщины окунались в море едва ли не в рыцарских доспехах, поэтому даже мысль о том, что Барбара, сбросив тяжёлое одеяние, останется в одном лишь купальном костюме (самом закрытом, длинном и консервативном, который только удалось отыскать в Гарпуне), приводила её в ужас. Лишь однажды Барбара попыталась хоть как-то изменить эту традицию. Вдохновившись фотоснимками из какого-то довоенного журнала, на которых были изображены полуобнажённые красотки на пляже в Лидо, она принялась мечтать о загаре и о том, как неспешно и даже обольстительно прогуляется к озеру без уродливого макинтоша. Она взяла и показала журналы матери. При виде лоснящихся нагих тел, ярко накрашенных губ и размалёванных глаз, миссис Клэр сперва побледнела, потом побагровела.

— Да, такое случается, — пробормотала она, с трудом подбирая слова. — Конечно, будь это приличные девушки, фотографу никогда не удалось бы уговорить их сняться в таком виде, но ты ведь у нас хорошо воспитана и не станешь им уподобляться.

— Но, мамочка…

— Барбара, — строго оборвала дочь миссис Клэр тоном, зарезервированным для таких, особых случаев, — когда-нибудь ты поймёшь, что не все в нашем мире равны, и есть в нём люди, которые живут по своим, только для них писанным, законам. Люди эти, как правило, очень богатые, и нам никогда не удастся встать с ними вровень.

Она чмокнула дочь в щеку, а Барбара с тех пор не вылезала из макинтоша.

В тот же день, о котором идёт речь, мистер Квестинг, не желая светиться возле дома, заранее отправился на озеро, прихватив шезлонг. Там он и присел возле купальни под сенью развесистой мануки, коротая время с помощью сигар.

Заметив приближающуюся Барбару, он отбросил очередную сигару в кусты и встал навстречу девушке.

— Ну надо же! — закудахтал он. — Кого я вижу! Как дела, малышка?

Барбара поплотнее запахнула макинтош и твёрдым голосом заявила, что у неё все замечательно.

— Вот и ладушки, — расплылся мистер Квестинг. — Замечательно, значит, да? Вот молодчина.

Он весело расхохотался и проворно шмыгнул в сторону, преградив Барбаре путь к купальне.

— Куда ты так спешишь, а? — игриво спросил он. — Успеешь ещё наплаваться. Как насчёт того, чтобы перекинуться парой-тройкой словечек? Почесать языки. А?