Более того, каждый вечер он собирал сушняк и хворост в еще заснеженном лесу, кидал охапку в телегу и вечером, сразу после остановки обоза, мгновенно разводил костерок, чтобы я погрелась. Женщины же ползали по снегу сами, иногда проваливаясь по пояс и, выходя на место стоянки с охапками хвороста и веток за спиной, стянутых веревкой, распрямлялись с трудом. Потом уже Харт приносил воду и шел заниматься конями – выгуливал, чистил, кормил, укрывал на ночь попонами – заморозки хоть и были не слишком сильные, но к утру пар изо рта немного шел.

Готовила я, так как-то само собой сложилось, хотя этот момент мы с ним не оговаривали. Ничего сложного – кашу, в которую крошила окорок, похлебку с сушеными грибами и пряностями. Маленький мешочек пряностей мне подарила на прощание тетушка Вайда.

- Ты, Луночка, в суп щепотку кинешь, этак минут за десять до готовности – они такой вкус и аромат дадут – чудный просто! Я завсегда у Жармы покупаю – умеет она сушить правильно. А за носки – спасибо тебе, детка. Сохрани тебя Сила в пути и дай она тебе жениха красивого и богатого!

Тогда я подумала, что раз магия в мире пропадает – следующие поколения начнут упоминать Силу так, как в моем мире упоминают бога. Хотя мысли о том мире посещали меня все реже и реже – я вживалась в этот, странный, непривычный, но все же – интересный.

За день в телеге я успевала изрядно подмерзнуть, хоть и надевала на себя кучу тряпок. Но лежать все время, укрывшись большим покрывалом из слегка облезшей овчины было совершенно невозможно – тело затекало, требовало движения. Да, под овчинами было тепло, но ужасно скучно. До тех пор, пока Харт, не заметив, что я бесконечно елозю в телеге, то садясь, то вновь забираясь под шкуры и ворочаясь там, хмыкнул и достал из своего мешка с вещами две книги.

- Грамотная? – говорил он мало и отрывисто, как бы сберегая слова. И голос был такой-же невыразительный, как он сам. Нет, не противный, но совершенно незапоминающийся.

Я растерялась и даже не знала, что сказать. Кто знает, смогу ли я разбирать местные буквы? Неуверенно кивнула головой и получила в руки чуть потрепанный томик. После этого он как-то ловко сложил свои и мои вещи на телеге, покрыл их овчиной и получилось что-то вроде удобного сидения с мешком за спиной, на который можно было опираться. Так я и ехала – как в кресле, только вытянув ноги, закутанная в овчины и читала, с удовольствием разбирая чуть непривычные речевые обороты.

Одна из книг называлась «Жизнеописание Жилона-водника в землях Орландии». Конечно, мне бы гораздо полезнее было прочитать про добычу шерсти и способы окраски нитей, но и забавные приключения любвеобильного нахального мага тоже хорошо. Я уже и забыла, какое удовольствие может приносить чтение. Единственная проблема была в том, что я не могла понять – художественная это литература или реальное жизнеописание. А спросить – побаивалась.

К концу первой седьмицы путешествия мы с возчиком почти подружились.

Ужинать, обычно, садились немного раньше остальных, потом я мыла посуду, а Харт собирал топливо для завтрашнего костра, а вот уже потом, закончив возится с делами, устраивались поближе к небольшому костерку и разговаривали. Первые дни мало и только по делу. Последующие – все больше и больше. Он оказался неожиданно интересным собеседником – много, где бывал, многие земли посещал лично, знал разные обычаи и законы других стран.

Потрескивали сучья в костре, терпко пахло дымком и летними травами – Харт заваривал какой-то замечательный травяной сбор – в больших глиняных кружках слегка парил чай. Я жмурилась, глядя на взлетающие над костром искры и как бы небрежно задавала очередной вопрос:

- Харт, а вот ты вчера говорил, что нежить вы встретили не сразу. Дальше-то что было?!

Мне все это было интересно, я завороженно слушала рассказ о том, как он до войны был магом, как путешествовал с парой друзей, как они вляпались в довольно опасное приключение, когда из любопытства остались ночевать недалеко от уже выжженной нечистью деревни и чуть не погибли, потому как совсем рядом с ночлегом обнаружилось свежее гнездовье, а у трех не слишком умных подростков не хватило сообразительности даже сторожа поставить – их всех спас Ринг, пес, который путешествовал с ними.

Это напоминало фильм ужасов с хорошим сюжетом и мне несколько трудновато было принять, что таковы реалии моего нового мира и это не рассказы из книжки, а воспоминания очевидца. С ума сойти от такого можно! В процессе всех этих разговоров я даже не сразу заметила, что Харт аккуратно выспрашивает меня. Вопросы он задавал как-то осторожно, вскользь, так что и подозрение, что он что-то пытается узнать, появилось у меня не сразу.

Сперва я спокойно отвечала, что родителей не помню, что с мачехой не ужилась и устроилась работать в замок, что недавно уволилась и надумала переехать поближе к источнику шерсти. И, если повезет, там найду купца, который будет увозить уже готовые изделия из орландской пряжи в другие города, на продажу. Что вязать умела всегда, так что не пропаду. Про то, что я имела Силу и выгорела я не сказала – слишком это было личное и болезненное.

Харт после закрытия портала стал простецом – сам мне сказал. Впрочем, как и я теперь, так что увидеть во мне выжженную магию он не сможет. Значит и не будет вопросов куда делась моя магия. Это меня радовало. Ведь во время войны я была слишком мала и магию иметь не могла еще, а маг может разглядеть во мне источник мертвой Силы. Вопросы о том, как я потеряла свою магию были бы мне неприятны.

Насторожило меня только то, что Харт начал выспрашивать о жизни в замке. Начал с самых простых вопросов – как устроилась, сколько платили, как там жилось. А смутили меня такой вопрос:

- А когда сангир Ольгерд просыпался, ты в это время где была? Интересно ведь узнать, как и что проходило там!

И врать ему было неудобно, но и правду сказать я не хотела. Потому я довольно обтекаемо ответила, что я же, мол, в сад на работу нанималась, а что там и как было в замке – мне никто не рассказывал.

Он как-то странно хмыкнул, а потом перевел разговор на другое.

Следующий вечер прошел в беседах о магии. Пусть я и стала простецом, но все же мне было интересно знать о том, какая она бывает, как проявляется, чем отличается.  Рассказывал Харт хоть и не слишком охотно, но весьма содержательно. Я даже заподозрила, что сила у него была не маленькая, раз учился он в городской школе. Из его рассказов я не только узнала подробности, но и выхватила новое слово:

- Подожди, Харт… Ты вот сейчас слово такое сказал непонятное. Подлунные – это кто?

- Ты что, никогда не слышала?! Ну, вот сангир Ольгерд – он как раз подлунный.

- А что это значит-то?

- Неужели не слышала никогда? – он удивленно поднял брови.

- Я же в деревне жила всю жизнь почти. Школы там не было, да и магов не осталось. Я магов-то настоящих только в городе и увидела.

- В некоторых магах, в основном – в природниках, сочетались две Силы. Они могли не только растениями и животными управлять, но и силой луны. Они не так от портала зависели. Споров по поводу таких магов было много. Некоторые ученые считали, что в этом мире есть своя, родная ему магия. И дарит Силу здесь Луна. Так вот, когда было большое заселение земель, иногда появлялись дети, которые владели двумя Силами. Правда, как правило и той, и другой – слабо.