с богатым воображением, его от этой картины тошнило в самом прямом смысле.

Но деваться-то было некуда.

Суббота наступила как-то стремительно. С одной стороны, в какой-то момент Сергею уже и хотелось, чтобы все кончилось, он чувствовал, что сходит с ума от постоянного ужаса. Если это неотвратимо, так пусть уже скорее наступит, да и все. С другой стороны, все внутри вопило и бесновалось: „Не сейчас! Не так быстро! Потом! Только не сейчас!“.

Но как ни оттягивай и ни приближай, а время пришло.

Этим утром завтракать никто не пошел, собрались в гостиной, мрачно молчали. А о чем было говорить? Томительно тянулась тишина, редко всхлипывала Оранжевая, и все как-то разом вздрогнули, когда из динамиков послышался бодрый голос господина инструктора:

— Доброе утро, господа! Очередной отборочный тур! Кому-то сегодня не повезет, зато остальным повезет очень и очень сильно — еще целая неделя жизни! Вечность, не правда ли?

— А можно без издевательств? — резко перебил его Желтый. — Лично я ни на какие кнопки жать больше не собираюсь и призываю своих товарищей сделать то же самое. Выбирайте сами, делайте, что хотите, стреляйте, но я в этом больше не участвую.

— Но вы же подписали договор об участии в эксперименте! Как же вы может его нарушить?!

— А что вы со мной сделаете? — Желтый напрягся. Напряглись и остальные.

— Ну, господа, вы меня удивляете и разочаровываете. Я-то думал, что, несмотря ни на что, имею дело с разумными людьми, а они все капризничают, чисто дети. Я же вас предупреждал: наступила эпоха коллективной ответственности.

Неожиданно стало тихо. Исчезло привычное гудение. „Кондиционер отключил, сволочь“, — сообразил Сергей.

— С этого момента я прекращаю подачу воздуха до того момента, пока не будут нажаты все, вы слышите? Все кнопки. То есть, или в эксперименте принимают участие все, или вы сейчас все прямо тут и отдадите концы. Воду я тоже отключаю. Пища больше поставляться не будет. Можете питаться остатками алкоголя, если вас это утешит, а вот ни чай, ни кофе приготовить уже не удастся. И если господин Желтый взял на себя такую ответственность, то все претензии с этого момента — к нему. Может, он желает понаблюдать, как у нашей яростной фурии госпожи Красной от нехватки воздуха полопаются глазные яблоки? Кто ж его осудит? Ну, кроме вас, натурально. Так что я с вами прощаюсь. Вам, дорогие мои, нужно выбрать одно из двух: или сдохнуть тут всем от жажды, духоты и голода, или продолжить участие в эксперименте.

Красный посмотрел на Желтого, на Сергея, встал и, не говоря ни слова, пошел в „голосовалку“.

— Вот и славно, — пропела неожиданно веселая Красная. — И мы с Апельсинчиком пойдем, да? Желтенький, ты же нас не будешь задерживать? Это же некрасиво, правда?

И тоже отправилась нажимать кнопки.

„Забавно будет, если она нажмет оранжевую!“, — усмехнулся Сергей. Он посмотрел на мисс Блю. Та едва заметно кивнула ему и тоже пошла в сторону голосовалки.

— Пойдем, Желтый, ты же видишь: бесполезняк! — Голубой хлопнул Желтого по плечу. — Глядишь, повезет, и нас с тобой быстро и безболезненно пристрелят.

И Желтый, не глядя ни на кого, поплелся вслед за ним. „Жалко его, хороший мужик, — думал Сергей, вставая вслед за ними. — Вот только зачем пытается сопротивляться открыто? Не получится же, у них все козыри на руках. Тут надо найти какую-то хитрость, а пока не нашли — что поделать? Придется подчиняться“.

И опять все тот же проклятый вопрос: на какую кнопку нажать? Ну, то, что не на голубую, это понятно. А на какую? Всех жалко, но ведь выхода-то нет.

— Значит так, — громко зашептал Желтый. — Каждый нажимает на свой цвет, так ни одна кнопка не будет нажата дважды, следовательно, у них не будет выбора, понятно?

— Не советую, — весело загрохотал динамик. — Дверь заблокирована, воздуха у вас тут совсем немножко, буквально чуть-чуть. А разблокировать дверь можно только одним-единственным способом: нажать на какой-то цвет дважды, что непременно произойдет, если господин Желтый не будет умничать и продолжать безуспешно пытаться найти выход из безвыходной ситуации. Даже обидно, друзья мои, что вы нас за таких дураков держите! Так что — звонок, время пошло.

И сразу зазвенело.

Сергей зажмурился, внутри заныла пустота, он, не глядя, ткнул в первую попавшуюся кнопку — то ли желтую, то ли оранжевую, он не стал разглядывать, какая разница? — и сжался, ожидая выстрела.

И хотя он его и ждал, выстрел прозвучал неожиданно, до того неожиданно, что Сергея пронзило горячим током от макушки до пят.

„Если я слышал выстрел — значит, это не в меня?“ — подумал он и подивился способности логически размышлять в этой ситуации. Только глаза открыть все равно боялся. Он совсем не хотел знать, кто стал жертвой на этот раз, но понимал, что убежать от этого знания не удастся. Раздался шум заработавшего кондиционера.

— Ну, вот и всё, видите как просто? — вопросил господин инструктор. — А скоро привыкнете, так вся эта ваша так называемая заповедь вообще ерундой будет казаться.

Послышались чьи-то всхлипы.

Сергей наконец решился и открыл глаза. На полу лицом вверх лежал Красный. Присев на корточки в углу, трясся Оранжевый. Голубой с Желтым стояли и молча смотрели на труп красавца-мачо.

— Все, хватит, не трясись. — Голубой, вздохнув, взял юношу за шиворот и поставил на ноги. — Пойдем, посмотрим, что там у женщин.

По брюкам Оранжевого расплывалось мокрое пятно.

— Обоссался? — участливо поинтересовался бывший киллер, открывая дверь. — Ничего страшного, бывает. Успокойся уже, это не тебя застрелили. И выходи, давай, им прибрать надо.

Как ни странно, женщины не выли, не рыдали, отупело и машинально совершали какие-то действия, видно, чтобы хоть чем-то себя занять. Сергей сразу нашел глазами мисс Блю, бледную и отрешенную. Отпустило. „Слава Богу!“. Дрожащими руками наливала себе полный стакан Желтая. Зеленая сидела на диване, обхватив голову руками и раскачивалась. Красная кусала губы, отвернувшись от подруг. Не было Оранжевой.

— Что ж ты, Апельсинчик, обмочился-то? — хрипло спросила Красная. — Да ладно, не реви, — она увидела, как задрожали у него губы. — Пойдем-ка лучше я тебя вымою.

Она взяла парня за плечи и потащила в ванную.

— Самое время, — продолжая раскачиваться, бормотала Зеленая. — Самое время, самое время трахаться, а мне с кем теперь? А ей — самое время. Ей всегда самое время.

— Ладно, не ной, — оборвала ее мисс Блю. — Ты свое по любому возьмешь.

— Сука, — бесстрастно повторяла Зеленая. — Какая же ты сука.

„Целая неделя впереди. И вправду — вечность. Господи, а этот господин инструктор был прав“. Мисс