Два дня спустя Бель-Флер наводнили помощники портного во главе со своим хозяином. Лили помогла госпоже надеть десять нижних юбок и натянула верхнюю.

— Плохо сидит, — буркнул месье Рено, задумчиво поглаживая подбородок. — Почему? Почему?

— Лили, сними юбку и дай мне вон ту, — велела Отем, показывая на батистовые нижние юбки. — Прекрасно. А теперь надень ее поверх шелковых, и снова примерим платье. Ну, как теперь, месье Рено?

Портной одобрительно кивнул.

— Гораздо лучше, мадемуазель, У вас, как и у матери, есть чувство стиля. Всего одной шелковой юбкой меньше, и совсем другое дело!

Лили обошла Отем и принялась развязывать тесемки юбок. Та с помощью горничной осторожно выступила из вороха шелка.

— Идеально! — возвестил портной, хлопая в ладоши, и, повернувшись к герцогине и мадам Сен-Омер, спросил:

— Как по-вашему, мадам?

Последовало ожидаемое одобрение, и Отем подмигнула матери поверх напудренного парика месье Рено.

Таким же образом были примерены еще пять верхних юбок, а потом настал черед корсажей, что заняло куда больше времени. Отем настаивала на том, чтобы юбки и корсажи были одного цвета.

— В дни моей прабабки корсажи украшались куда богаче: драгоценностями, хрустальными бусинами и золотой нитью, — пожаловалась она. — Теперь же, кроме лент и кружева, платья ничем не отделываются. А это так скучно!

Портной кивнул.

— Уж такие сейчас времена, мадемуазель. Опасно выставлять напоказ богатство в самый разгар междоусобиц. Но здесь по крайней мере не так тоскливо, как в Англии, — с лукавой улыбкой заметил он. — У меня в запасе немало секретов, мадемуазель, но я не поделюсь ими ни с кем, кроме вас. Мадемуазель будет самой модной молодой дамой в Аршамбо. Слово Рено! Госпожа герцогиня, я сделаю шесть дневных платьев и шесть вечерних. Они прибудут в Аршамбо к вашему приезду, а после этого каждый день, исключая рождественский, разумеется, в замок станут привозить еще по два наряда. Заверяю, ваша дочь будет одета лучше всех в округе.

— Вы не только великодушны, но и знаете, как услужить, месье Рено, — восхитилась Жасмин. — Прошу вас поговорить с Адали, и тот заплатит вам требуемый аванс.

Только скажите, сколько требуется.

Портной почтительно поклонился, приказал собрать ткани и скроенные наряды и быстро удалился. Такого он не ожидал. Обычно даже богачи заставляли портного ждать платы много месяцев или даже лет.

— Не стоило давать ему ни единого су, пока не удостоверитесь, что он полностью выполнил заказ, — попеняла кузине мадам Сен-Омер.

Жасмин покачала головой.

— Теперь он сдержит обещание в надежде, что, когда сошьет последнее платье, я сразу заплачу по счетам. Он не подведет меня, а я не разочарую его, кузина. Пусть я все эти годы жила в забытом Богом уголке, но вряд ли человеческая природа сильно изменилась.

Антуанетт рассмеялась.

— Вы говорите совсем как мама. Если Рено сдержит слово, придется отвести под гардероб вашей дочери отдельную комнату.

Отем была вне себя от возбуждения, когда двадцать первого декабря карета выехала из Бель-Флер и покатила к Аршамбо.

— А если моих платьев Там не будет? Проклятие, мама, я не должна вести себя как глупая провинциальная мисс! Что это со мной?

— Взволнована, только и всего. В конце концов, ты впервые попадешь в настоящее светское общество, пусть и несколько поздновато, — успокаивала Жасмин.

Граф и его сестры тепло приветствовали родных.

— Сегодня, — сообщил Филипп де Севиль, — никаких гостей не ожидается. Только мы.

Однако когда они вечером спустились в, парадный зал, там уже ждал красивый молодой человек, явно не относящийся к семье де Севилей.

— А вот и они, — нервно прощебетала Габи де Бельфор. — Отем, дорогая, познакомься с племянником моего покойного мужа, Пьером Этьеном Сен-Мигель, герцогом де Бельфором.

Этьен, а это леди Отем Роуз Лесли, дочь моей кузины. Я рассказывала тебе о герцогине Гленкирк.

Герцог склонился над протянутой рукой Отем.

Прохладные губы чуть коснулись пальцев.

— Мадемуазель, счастлив познакомиться с вами, — пробормотал он, подняв голову. Белокурый локон упал на его лоб; карие глаза взирали на девушку с неприкрытым интересом.

— Господин герцог, — поклонилась Отем. Он действительно хорош собой, и, чувствуется, вполне это сознает.

— А это мама Отем, — продолжала Габи.

Жасмин учтиво кивнула молодому человеку, гадая, насколько подходящей партией тот может оказаться. Достаточно ли в нем души, или одно только тщеславие и гордость своим высоким происхождением?

— Моя кузина уже упоминала о вас.

— Надеюсь, что она хорошо говорила обо мне, госпожа герцогиня, — с поклоном ответил тот.

— О, как могло быть иначе! — воскликнула Жасмин и, отвернувшись, заговорила с мадам Сен-Омер.

— Мне нравится ваше платье, — похвалил герцог. — Точно такого же цвета, как прекрасное бургундское вино, которое делают в моих поместьях.

Он, казалось, изо всех сил старался не заглянуть ей за вырез, достаточно низкий, чтобы соблазнять, но недостаточно откровенный, чтобы выставлять напоказ все достоинства девушки.

— Благодарю вас. Ваше бургундское так же хорошо, как вина Аршамбо? Всю свою жизнь я пила только их. Мой отец не держал иных вин в Гленкирке.

— Думаю, вы сами скоро ощутите разницу, — улыбнулся герцог. — С нетерпением жду вашего визита в Шато-Рев. Надеюсь, вы с матушкой посетите меня весной. Кстати, вы ездите верхом? Ах, о чем это я, ну, разумеется, ездите. Может, мы могли бы прогуляться завтра, если погода будет хорошей?

— Вы гостите в Аршамбо, месье? — осведомилась Отем.

— Да, мадемуазель.

Рядом возник лакей с подносом, на котором стояли серебряные кубки.

— Герцог очень красив, — заметила Жасмин вечером, когда они сидели в своих покоях у камина. — Габи обожает племянника. Твердит, что его замок поистине великоленей.

— Он сказал, что пригласит нас к себе весной, — сообщила Отем. — Милый молодой человек, но, подозреваю, он и сам это знает.

— Кузина сказала, что попросила герцога приехать пораньше, дабы он смог воспользоваться преимуществами более близкого знакомства. Но думаю, ее расчеты неверны, детка.

— Не знаю, что это со мной, мама, — вздохнула Отем. — Неужели и ты была так равнодушна при первой встрече с папой? Как ты поняла, что он — твоя судьба?

— Когда я впервые увидела твоего отца, моя сводная сестра Сибилла решила, что станет следующей графиней Гленкирк. Тогда он еще не был герцогом. Но Джемми она не пришлась по душе, а я обручилась с Роуэном Линдли. После того как я овдовела и родился Чарли, твой отец попытался ухаживать за мной. Он всегда был ко мне неравнодушен. Да и я посматривала на него, но все же не позволила, чтобы из искры возгорелось пламя. В твоем возрасте, Отем, я уже пережила двух мужей и родила двоих детей. — Она нежно погладила дочь по руке и добавила: