Мог и вообще убрать, но подумал, что тогда вместо него придётся кому-то надрываться лишний раунд, и добоксировал с одесситом в игровой манере.

Всё-таки когда стараешься не уронить соперника, а он на тебя прёт без остановки — это то ещё испытание. Даже если ты вынослив, как бык. А тут ещё Радоняк между раундами советует:

— Чего ты их жалеешь? Али тебя жалеть точно не будет.

— Так ведь соперники раньше закончатся, чем раунды. Надо было тогда не пятерых, а человек десять пригласить.

— Ладно, ладно, не умничай, десятерых ему, видишь ли, подавай… С этими вон разберись.

Я и разбирался. Тяжелее всего пришлось с Карояном. Тот, такое чувство, не питал ко мне особой приязни, может быть, хотел отомстить за проигрыш в финале чемпионата страны 1970 года. Тут уж пришлось выкладываться по полной, а закончилось всё в 14-м раунде из-за рассечения у соперника. В горячке боя сошлись головами, но не повезло Карояну, а не мне.

— Ну что товарищи, какие выводы? — спросил Павлов, пока Радоняк расшнуровывал мне перчатки.

— Моё мнение — Женя готов к поединку с Али, — заявил Степанов.

— Согласен, — кивнул Радоняк.

— Поддерживаю, — отозвался Свиридов.

— Насколько я разбираюсь в боксе, наш подопечный выглядел вполне прилично, — добавил от себя Козлов.

Мнением врача, только что закончившего измерять мне давление и пульс, и готовившегося оказать помощь Карояну, тоже поинтересовались. По его словам, я мог хоть сейчас лететь в космос. Мол, у меня поразительно высокая адаптация к высоким нагрузкам. Ну я это и так знал.

Павлов подытожил этот небольшой коллоквиум:

— Что ж, согласен, мне тоже показалось, что Евгений хорошо подготовлен и, если понадобится, продержится на ринге 15 раундов.

Ещё бы кто-то высказался против… На кону куча американских денег, так нужной СССР валюты, попробовали бы они придумать причину, чтобы я не полетел в Штаты.

— Борис Яковлевич, — обратился Павлов к Козлову, — ты уж там приглядывай за подопечным, Америка всё-таки… Я бы и сам полетел, но завтра отправляюсь в Испанию, на международный спортивный симпозиум. Но я в тебе не сомневаюсь, ты человек проверенный.

Парни, толпившиеся у выхода, все как один, включая Камо, пожелали мне победы. Я пообещал их не подводить.

По пути в гостиницу Козлов по секрету шепнул, что в состав делегации мечтали войти немало чиновников от спорта, и ему самому пришлось выдержать серьёзную подковёрную борьбу, чтобы остаться при мне. Мол, мы уже сработались, а конец на переправе не меняют. Да уж, подумал я, Штаты — весьма лакомый кусок командировочного пирога.

Ужинал я в ресторане гостиницы «Советская», гуляя на выделенные мне в бухгалтерии «Динамо» задним числом командировочные. А утром за мной снова заехал Козлов, теперь уже на служебной «Волге» новой модели, с водителем.

— Вот ваш билет, — протянул Борис Яковлевич мне прямоугольный кусочек плотной бумаги. — Вот загранпаспорт, тоже в дипломат спрячьте, потом будете разглядывать. Прилетим в Нью-Йорк ночью по североамериканскому восточному времени США, а днём встречаемся с Векслером для подписи контракта. Пока же проведу краткий инструктаж. Вы за границей не впервые, и в Штатах были, так что знаете, что можно говорить, а что нет, как нужно себя держать, чтобы не бросить тень на светлый образ советского человека.

Мне показалось или в самом деле, но окончание фразы он произнёс со скрытым сарказмом, чего я, честно говоря, от чиновника такого уровня не ожидал.

В общем, пока ехали в «Шереметьево», я выслушивал от Козлова, как нужно вести себя за границей и отвечать на вопросы с подковыркой. У входа в здание аэровокзала в заранее обговорённом месте встретились с Радоняком и Бутовым, которые прибыли ненамного раньше нас.

Все вместе прошли регистрацию на рейс, получили посадочные талоны и миновали таможенный контроль. Вскоре мы заняли свои места в «ТУ-134», следующим рейсом «Москва — Франкфурт-на-Майне». Он так и назывался, немецкий аэропорт — «Франкфурт-на-Майне». Ну или «Рейн-Майнский».

Полёт прошёл без проблем, только разочек ухнули в воздушную яму. И вот уже наш садится на ВВП аэропорта города Франкфурта-на-Майне.

В направлении Нью-Йорка самолёты из Франкфурта вылетали три раза в день. Наш рейс был ближайший — в 21.25. Лететь нам предстояло первым классом. Не бизнес-класс, но и не эконом. Время до отлёта мы провели в зале ожидания. Козлов разрешил нам заглянуть в «duty-free». Сходили, поглядели… Но я покупать ничего не стал. Всё, что приглянулось (парфюм, жвачка, презики…), можно будет взять на обратном пути. Если, конечно, деньги останутся.

Времени до нашего рейса было навалом, и мы вчетвером решили прогуляться в город. В сам Франкфурт регулярно ездил общественный транспорт, мы выбрали комфортабельный автобус. Правда, несколько долларов пришлось поменять на марки, иначе нам пришлось бы идти пешком или побыть автостопщиками.

Я прихватил фотокамеру, в итоге за несколько часов в городе истратил две кассеты. Фотографировались у франкфуртского собора, у дома Гёте, на площади Ремерберг, у церкви святого Павла, на набережной Майна… Заодно перекусили в Fennischfuchser — бюджетном кафе недалеко от главного вокзала Франкфурта-на-Майне.

Первый класс авиалайнера «Боинг-747» оказался достаточно комфортным, плюс отличный сервис. То и дело по коридору салона бортпроводница катала тележку с едой, напитками, включая алкогольные, сигаретами и свежей прессой. Курить и употреблять спиртное в это время в салоне самолёта ещё можно было, неудивительно, что многие пассажиры этим пользовались. Хорошо хоть вентиляция нормально работала.

Меня, кстати, узнали, сосед через проход сначала, как только мы заняли места, косился на меня, затем ткнул в мою сторону указательным пальцем и скорее с утвердительной, нежели вопросительной интонацией произнёс:

— Mister Pokrovsky?

Я вежливо улыбнулся, и снова уткнулся в журнал «Ring», который мне присылали бандеролью ещё в Свердловск. Про Али я в нём уже всё прочитал, а теперь читал другие материалы. Чисто профессиональный интерес. Например, меня увлекали исторические экскурсы, любопытно было узнать имена героев бокса прошлых лет, кто кого побил, и кем эти спортсмены были до того, как стали известными чемпионами. Окажись под рукой интернет, я бы всю эту информацию нарыл в несколько раз быстрее, да ещё и на русском, но в своём будущем я хоть и интересовался боксом, однако мои познания не простирались настолько глубоко.

Полёт по ту сторону океана продлился чуть больше 9 часов, за это время я успел даже пару раз вздремнуть. А вот Козлов, дождавшись своего ужина от бортпроводницы — слово «стюардесса» прижилось, наверное, только в СССР — начал клевать носом и так проспал часа три. Лучше бы он мне уступил место возле иллюминатора. Смотреть ночью, правда, особо нечего, когда под крылом Атлантический океан, но хотя бы на закат полюбовался бы нормально, а не изгибаясь в своём кресле, а этот самый закат выглядел чертовски красиво.

Радоняк и Бутов, сидевшие впереди нас, то о чём-то переговаривались, то читали периодику. Врач изучал журнал «Фармакология и токсикология». Да, уже сейчас фармакология всё активнее внедряется в спорт, без неё уже трудно добиваться высоких результатов. Но мне пока никакого допинга не требовалось, своя выносливость выручала.

В аэропорту имени Джона Кеннеди «Боинг» приземлился ночью. Но нас ждали, среди встречающих я увидел уже знакомых мне Левински и Брауна-младшего, державшего над головой плакат с надписью на русском «Покровский». Мы с Тамарой ходим парой… Может, они и правда того?

Впрочем, у Левински на безымянном пальце левой руки красуется обручальное кольцо. Наверное, я всё же поспешил с выводами. Тем более и в прошлый раз кольцо на пальце вроде имелось.

— Как долетели? — встретил нас безупречной белозубой улыбкой Эндрю.

— Спасибо, неплохо, — ответил так же на русском за нас обоих Борис Яковлевич, пожимая руки встречающим. — Товарища Покровского вы уже знаете, позвольте я вам представляю наших тренера и врача. Это Юрий Радоняк, а это Василий Бутов.

В принципе, как я мог убедиться во время полёта, Козлов владеет английским, на нём он достаточно хорошо общался с бортпроводницей. В первую нашу встречу в Москве с представителями телекомпании Си-Би-Эс у него просто не было такой необходимости, благо что Левински при мне говорил на русском.

В этот момент к нашей группе чуть ли не трусцой приблизился мужчина средних лет в тёмно-сером плаще-дождевике.

— Товарищи, простите, немного опоздал. Тихановский Виктор Алексеевич, третий секретарь советского консульства в Нью-Йорке.

Теперь стало понятно, почему Козлов то и дело озирался. Искал консульского работника. Снова последовал обмен рукопожатиями.

— Приятно видеть, что все в сборе, — кисло улыбнулся Левински. — Мистер Покровский, мистер Козлов, вас ждёт лимузин. Вас мы поселим в одном