Шелдон воззрился на нее с неопределенным выражением на лице.

– Я выяснил у доктора, – сказал Шелдон после короткого молчания, – что сэр Ральф Тревеллин очень богатый человек, невероятно богатый. Но он впервые посетил Бат, и доктор о нем больше ничего не знает.

– А что еще требуется знать, если он очень богат? – беспечно заявила Керисса. – Решайте, монсеньор. Или мне ехать кататься с ним, или продержать его в состоянии неизвестности до завтрашнего дня.

– У него могут быть… иные цели, – задумчиво сказал Шелдон.

– Мне он таким не показался, – сказала Керисса. – Все леди, с которыми он меня познакомил в курзале, средних лет или старше, и у каждой, я уверена, имеется супруг и с полдюжины детишек, ожидающих мамочку дома.

– Доктор сказал, что Тревеллин здесь один и занял апартаменты в «Йорк-хаузе», а этот отель еще дороже, чем наш.

– А нам не стоит туда перебраться? – поинтересовалась Керисса.

– Может, и стоит. Это в любом случае пойдет нам на пользу. Доктор говорит, что весь Бат полнится слухами о нашем появлении на приеме у лорда Уолбертона и о том, какой мы произвели фурор.

– Как мне везет! – воскликнула Керисса. – С тех пор, как я попала в Кале, моя жизнь стала похожа на волшебный сон. Я все время скрещиваю мизинцы, чтобы вы не исчезли…

– Мы вроде бы завели разговор о сэре Тревеллине. Не вернуться ли нам к этой теме?

– Он проявил интерес ко мне, а я, как мы оба считаем, должна поймать на крючок еще нескольких кандидатов, чтобы было из кого выбирать. Вы не в счет, хотя я охотно включила бы вас в их число.

– Спасибо, – сухо откликнулся Шелдон, – но учти, что время не на нашей стороне, так что решай свою головоломку как можно скорее.

Последовала пауза.

– Вас волнует денежный вопрос? – осведомилась Керисса.

– Из всех волнующих меня вопросов этот на первом месте.

– А другие… вопросы?

– Нет надобности загружать ими твою головку в данный момент. Прогуляйся в свое удовольствие с сэром Ральфом и заодно приглядись к нему как следует, постарайся понять, что он из себя представляет. И не расточай понапрасну свой шарм.

– Не буду, – покорно кивнула Керисса.

Она отправилась на поиски Франсины.

Воодушевление, еще недавно светившееся в ее глазах, несколько поугасло.

Впрочем, поездка с сэром Ральфом на его фаэтоне оставила приятное впечатление.

Керисса, отбросив прочь тревожные мысли, от чистого сердца наслаждалась и роскошным фаэтоном, влекомым парой великолепных лошадей, и видами очаровательного городка.

Несомненно, и площадь Королевы, и бульвар, и эспланада являли собой образцы архитектурной выдумки и безупречного вкуса.

– У меня только одна надежда, что война с Францией не помешает осуществить намеченные планы еще большего украшения Бата, – признался сэр Ральф.

– Но война ведь не продлится долго? – высказала свое мнение Керисса.

– Надеюсь, но у всех войн, особенно на континенте, есть дурной обычай затягиваться.

Керисса вздохнула. Ее вздох напоминал дуновение ветерка.

– На долю Франции и так выпало много страданий.

– Ваши чувства понятны… Но давайте перейдем на более приятные темы. О вас, например.

– Я так думаю, что обо мне вы все уже знаете. А возвращаться в такой момент к воспоминаниям о счастливых днях… до начала революции… мне невыносимо… – Голосок ее дрогнул, но она продолжала: – Лучше поговорим о вас, сэр Ральф. Расскажите о себе.

– Я живу в очень большом доме, – начал он, – в Оксфордшире.

– Вы живете один?

– Да, за исключением тех случаев, когда меня навещают друзья. А это происходит довольно часто.

– Я так понимаю – вы нуждаетесь в них. Иначе бы вы почувствовали себя одиноким.

– Это правда, – согласился сэр Ральф. – Я уверен, что вам понравился бы мой дом, в меру красивый и весьма комфортабельный. Может быть, когда вы покинете Бат, вы вместе с вашим опекуном нанесете мне визит?

– В самом деле? О, я была бы счастлива. Я столько слышала хорошего о загородных домах в Англии, что мечтаю побывать хотя бы в одном из них.

– Надеюсь, ваш опекун описывал вам свой фамильный особняк, – предположил сэр Ральф. – Доннингтон-холл действительно впечатляющее здание. Оно просто ошеломляет своим внешним видом.

Керисса промолчала. Она не могла признаться, что никогда не слышала о Доннинг-тон-холле и о том, что Шелдон Харкорт как-то с ним связан.

– Расскажите мне о вашем доме подробней, сэр Ральф, – попросила она.

Сэр Ральф с большой охотой поведал ей о сокровищах, собранных его предками за многие века, о парке, созданном по проекту самого Брауна, и о фасаде в стиле Палладио.

Сэр Ральф не стал долго задерживать Кериссу, так как, едва солнце зашло, в воздухе заметно похолодало.

– Ночью ожидается сильный мороз, – предупредил он, поворачивая лошадей обратно к «Белому оленю». – Но все же в это время года в Бате теплее, чем где-нибудь в другом месте Англии.

– Мне повезло, что я попала сюда, – улыбнулась Керисса.

– А мне повезло, что я встретил вас здесь, – проявил галантность сэр Ральф.

Они уже подъезжали к отелю, когда он сказал:

– Осмелюсь надеяться, что ваш опекун позволит вам принять мое приглашение на обед, который сегодня вечером дает леди Имоджин Кенридж.

Керисса посмотрела на него озадаченно, и тогда он пояснил:

– Леди Имоджин – сестра маркиза Уичвуда. Она находится здесь со своей матушкой, вдовствующей маркизой. Поскольку они обе вдовы, то у каждой отдельный особняк.

Сэр Ральф остановил экипаж и продолжал:

– У леди Имоджин прелестный домик на площади Королевы. Я знаю, что она будет рада видеть вас у себя в гостях. Между прочим, она присутствовала на приеме у лорда Уолбертона, когда вы там неожиданно появились.

– Я бы с радостью согласилась, – сказала Керисса, – но должна сперва спросить разрешения у опекуна.

– Я пошлю одного из моих слуг за вашим ответом через полчаса.

Он улыбнулся несколько смущенно.

– Вероятно, я нарушаю некоторые формальности, приглашая вас так неожиданно, но уверен, что леди Имоджин черкнет вам личное письмецо, узнав, что вы вечером свободны.

– Благодарю за столь приятную поездку! – сказала Керисса.

Сэр Ральф бросил поводья подбежавшему груму и сам спрыгнул на землю, чтобы помочь даме сойти.

Он задержал ее ручку в своей несколько дольше, чем это было необходимо. Когда же она шагнула к подъезду, сэр Ральф произнес негромко, но настоятельно: