здесь? – спрашиваю ее я. – Одна, при дворе?

 Моргана молчит, а потом закатывает глаза и снова откидывается на мягкую спинку кушетки.

– Хорошо, – отвечает она. – Поеду с вами. Лучше уже встретиться с монстрами, которые знают о том, что они монстры, чем с теми, которые скрываются за масками.

– Можем по дороге заглянуть в Шалот, – предлагает Артур. – На ночь, если твой отец примет нас.

 Мой отец. Еще будучи в Камелоте, я не видела его месяцами. Я не жила с ним под одной крышей долгие годы. Он превратился для меня в незнакомца. И братья мои тоже. Они уже в том возрасте, когда люди думают о женитьбе… может, у них уже и дети есть. Я пытаюсь вспомнить их лица, но у меня плохо получается.

– Ты ведь король Камелота и всего Альбиона тоже, – отзываюсь я. – Они почтут за честь принять тебя в своем доме.

 Артур, наверняка прочитав то, что я недосказала, между строк, несмело мне улыбается.

– Встреча с ним пойдет тебе на пользу. Я вернулся домой, когда мой отец умер… у меня даже не было шанса его узнать. А твой еще жив.

 Я киваю и сосредотачиваюсь на столе и стуле. Не хочу думать об отце. Артур прав, у меня все еще есть шанс узнать его получше, построить между нами мост. Но мысли о нем заставляют меня вспоминать и о матери тоже, а тот мост я сожгла, уничтожив в процессе и ее. Артур не знал своего отца, он скучает по нему абстрактно. Но я знала свою мать, я любила и ненавидела ее, я никогда не смогу ее простить или попросить прощения, которое мне так нужно.

 Ланселот молча подходит ко мне: его плечо задевает мое, хотя в комнате полно места, ему не обязательно стоять так близко. Он косится на меня, и я вижу в его глазах вопрос, на который не желаю отвечать.

 Через мгновение он откашливается и переводит тему.

– Поверить не могу, что ты был когда-то настолько маленьким, чтобы поместиться на этот стул, Артур, – произносит он с улыбкой. – Нужно их, пожалуй, убрать и найти что-нибудь более подходящее по размеру.

 Артур переводит взгляд на книжную полку у шкафа, и его рука ложится на корешок одного из томов.

– Это нам тоже вряд ли пригодится, – вздыхает он. – Едва ли я буду проводить здесь столько времени, чтобы хватило на чтение.

 Он смотрит на меня, словно ищет подтверждения своим словам.

– Пожалуй, – соглашаюсь я. – Когда ты пройдешь все испытания Мерлина, еще останутся люди, которым ты придешься не по нраву. Нужно расчистить путь к трону. У Мордреда много союзников… стоит перетянуть их на нашу сторону.

 Я замолкаю и провожу рукой по маленькому стулу – его вырезанная из вишни спинка доходит мне бедра.

– К тому же не нужно их заменять. – Мои пальцы скользят по деревянному дракону, который обвивается вокруг того места, где когда-то были плечи Артура. – Можем просто избавиться от них и устроить твой кабинет в другом крыле замка. Зная тебя, не сомневаюсь, что ты будешь проводить там много времени. И остальные будут видеть, как усердно ты трудишься: они наверняка будут к тебе заглядывать, чтобы убедиться в этом.

 Артур фыркает и берет с полки тонкую книжицу. Отсюда слишком сложно разобрать, как она называется, но на обложке красуется выцветший от времени лев.

– Я что, танцующий медведь, который исполняет трюки для толпы? – В голосе Артура слышится нотка неподдельной горечи.

– Ты – король, – мягко напоминаю ему я. – Ты будешь принимать решения для своей страны и своих людей, которые, скорее всего, даже не заметят изменений, настолько незначительными они порой будут. И если придется танцевать, стараясь заверить их, что ты работаешь…

– То я буду танцевать, – обреченно заключает он, а затем открывает книжку и пробегает глазами по первой странице. – В детстве я ее очень любил.

– Что это? – спрашивает Ланселот и подходит к Артуру.

 Тот качает головой.

– Всю историю не помню… что-то о львенке, который очень хотел быть ягненком.

 Мне известна эта история.

– И стал им, – подаю голос я. – Его принимает семья овец, но он взрослеет, не может бороться со своей природой и съедает их.

 Моргана садится и приподнимает бровь.

– Но ведь это ужасно, – замечает она, хотя глаза ее сияют.

 Я пожимаю плечами.

– Таковы большинство детских историй, насколько я помню. Море косвенных предупреждений и зловещих посланий, спрятанных за говорящими животными.

– Не думаю, что я слышал эту версию. – Артур листает страницы. – Ты права, тут так и написано, но я помню историю, в которой все закончилось не так печально. Кажется, моя мать выдумала для меня сказку с другим концом.

 Моргана тут же отводит взгляд.

– Похоже на нее. Она не особо ладила с мрачностью.

 За десять лет моего общения с Морганой она говорила о своей матери так мало, что я помню каждый случай. И даже тогда ее слова были недобрыми. Но на этот раз в ее голосе слышится нежность. Наверное, Артур тоже это замечает: он перестает хмуриться и ставит книгу на место, словно призрак матери, которую он почти не помнит, можно так же просто оставить позади.

 Но от призраков трудно избавиться. Это я знаю как никто другой. Поэтому выпрямляюсь и одариваю Артура улыбкой.

– Сегодня освойся тут. Ланселот пусть остается с тобой. – Я киваю в его сторону. – Мордред вроде бы доволен таким сложным испытанием Мерлина, но вдруг он решит не полагаться на случай и избавиться от тебя раз и навсегда.

– Думаешь, он правда попытается убить Артура? – удивляется Ланселот.

 Моргана смеется.

– Он сам? Да ни в жизнь. Вы его руки видели? Ни одной мозоли. Но я согласна с Элейн: нанять кого-нибудь он всегда может. Если посчитает Артура угрозой, конечно.

 Артур и Ланселот переглядываются.

– Поставлю-ка я стражу за дверьми, – покорно сообщает Артур. – Я ведь официально – кровь королевской семьи. Стражи-то мне положены.

 Ланселот выглядит оскорбленным.

– Ты что же, думаешь, я не справлюсь с убийцами в одиночку?

 Артур пожимает плечами.

– Не во сне же. А ты спишь так крепко, что убийцам нужно будет вогнать в тебя меч, чтобы разбудить.

 Даже Ланселот не сдерживает смеха.

– А как же ты? – спрашивает он меня.

 Я закусываю губу.

– Проверю семейную башню. Не думаю, что кто-то был там, с тех пор как…

 Слова застревают в горле. С тех пор как умерла моя мать. Прошло уже три года, и вести наконец добрались до Авалона в ракушках Аретузы, но я до сих пор не произносила этого вслух. Кажется, я даже не верила до конца. Мне нужно было посмотреть на опустевшую башню собственными глазами.