— Разве она не прекрасна? — раздался густой, низкий голос Чанса.

Даллас знала: Чане в бешенстве оттого, что она уходит с Гордоном, но он умело скрывал свою ярость за фасадом непринужденного шарма. Для фермера он был превосходным актером. Он смотрел на нее взглядом собственника. Такой взгляд как бы говорил: она — моя женщина.

Почему он бывает таким невыносимым, таким притягательно заносчивым, таким неоднозначным и — так или иначе — таким опасным? Она имеет право позвать, кого захочет, не так ли?

Почему она все время думает о нем?

— Она прекрасно выглядит, — согласился Гордон без энтузиазма.

— Благодарю. — Трудно отвечать вежливо, если ты взбешена. Желая поскорее уйти с Гордоном, она направилась к двери.

И тут на твердом деревянном полу послышался неловкий топот сапог: Чане пронесся вперед, чтобы распахнуть перед ней дверь. Склонившись над Даллас, он улыбнулся глупо и завораживающе. И посмотрел на нее долгим — слишком долгим — страстным взглядом.

— Желаю вам хорошо повеселиться, — сказал он.

— Непременно, — огрызнулась она и добавила:

— Будьте осторожны в сапогах. Для фермера вы выглядите в них несколько неуверенно.

Он побагровел и даже не пытался улыбнуться:

— Я еще не объездил их.

Она вызывающе толкнула рукой руку Гордона.

Гордон повел Даллас в “Голубой бриллиант” — ее любимый рыбный ресторан, но она не могла сосредоточиться ни на еде, ни на Гордоне. Ее тревожило, чем заняты сейчас Чане и дети. И доставляло злорадное удовольствие представить детей крушащими дом и доводящими Чанса до бешенства — так же, как они доводили ее.

Когда через несколько часов Гордон с Даллас подъехали к дому, то увидели четыре мотоцикла, поблескивающие металлом в лунном свете.

— Боже мой! Неужели снова Родж и Стью и другие из их шайки? — Даллас запретила девочкам общаться с этими парнями после того, как однажды ночью те удрали с ними.

Как только Гордон затормозил, она выпрыгнула из машины и промчалась мимо мотоциклов, чтобы дать бой Чансу и близнецам. Должно быть, Чане услышал ее, так как открыл дверь. Его лицо стало жестким, едва он увидел тревогу в ее глазах.

— Что случилось? — спросил он. Посмотрел мимо нее и увидел зловещий взгляд Гордона. — Что, этот ублюдок пытался…

— Идиот, я злюсь не на Гордона, а на тебя, — прошипела она. — Мне следовало знать и не доверять тебе моих детей.

— Чем я провинился на этот раз, черт побери?

Она ворвалась в гостиную, ожидая увидеть там бедлам, но обнаружила лишь четверых подростков, окруживших телевизор, жующих поп-корн и смотрящих состязания по гольфу. Двойняшки убирались на кухне. Такое она наблюдала впервые. Плюс ко всему близнецы были скромно одеты в мешковатые джинсы и свободные футболки. Патрик и Стефи наблюдали за вновь пойманным Джерри, забравшимся на вершину кольца в своей клетке. Дома стало даже чище, чем тогда, когда она уходила. Ей никогда не удалось бы так здорово управиться с восемью детьми.

— Хорошо, что я оказался здесь, — мягко сказал Чане из-за ее спины. — Родж и Стью нагрянули сразу после вашего отъезда. Сомневаюсь, что близнецы смогли бы справиться с ними.

По собственному опыту Даллас знала, что Ренни и Дженни такое не под силу. Но не стала признаваться в этом Чансу.

— Парням полезно знать, что в доме есть мужчина, — продолжал Чане, как будто и вправду был членом семьи.

— Рада, что ты очутился здесь, — неохотно согласилась Даллас.

И тут вошел Гордон.

Свет от лампы освещал волосы Даллас и ее лицо. Глаза Даллас лучились, когда она смотрела на Чанса. Она даже не увидела вошедшего Гордона.

— Эй!

Чане с Даллас обернулись. Даллас заставила себя вежливо улыбнуться.

— Даллас, почему ты не выходишь попрощаться со мной? — холодно спросил Гордон.

— Иду. — Но, прежде чем выйти, она мельком еще раз взглянула на Чанса.

Подойдя к машине. Гордон взял ее за руку:

— Итак, все кончено.

— Все кончено?

— Между нами. У тебя теперь связь с этим мускулистым Макколом.

— Нет.

Гордон отвел ее руку:

— Может, ты еще не отдаешь себе отчета. Но я знаю. И Маккол, уверен, знает это. Он уже ведет себя так, будто ты принадлежишь ему. Когда я зашел за тобой, я испугался, что он меня задушит.

— Пусть посмеет сказать хоть слово! Если он тронет хоть один волосок на твоей голове…

— Нет! Ты заслуживаешь счастья, Даллас. Не сражайся с ним слишком долго. Он не понимает ничего ни в управлении парусником, ни в фермерстве. Однако откуда-то у него есть деньги — иначе у него не было бы такой яхты и свободного времени. Не многие мужчины посмотрят на женщину с четырьмя детьми. С мотоциклетной шайкой в придачу! Этот парень сумасшедший.

— Он и сам так говорит.

Гордон улыбнулся. Даллас потянулась к нему и поцеловала в щеку. Он завел мотор. Она смотрела ему вслед до тех пор, пока свет от задних фар его автомобиля не слился с другими огоньками на мосту.

Чане вышел на террасу и встал в полосу света.

— Где твой кавалер?

— Будто ты не знаешь.

Чане заткнул пальцы за пояс и ждал от Даллас объяснения.

— Ну так где же? Было бы слишком смело надеяться, что он уехал навсегда. Она вошла на террасу.

— Гордон уехал из-за тебя.

Его рот сардонически скривился:

— О! Так это моя вина? Даллас кивнула.

— И ты взбешена? — Чане изучал выражение ее лица. — Вижу, ты хочешь, чтобы я продолжал отгадывать. Его отъезд означает, что отныне мы сможем видеться чаще, да?

— Не думаю, что это было бы разумно.

— Почему?

— Гордон надежный человек. А ты — нет.

— Некоторых женщин привлекает опасность.

— Со мной было такое однажды. Когда-то давно я знала одного мужчину, похожего на тебя.

— Твой бывший?

Она выглядела очень спокойной.

— Нет. До него. — Она оборвала себя.

— Кто он?

В горле у нее пересохло. Она смотрела в сторону — на нежную рябь воды и серебряный отблеск мачт.

— — Не хочу говорить о нем. Возникло неловкое молчание. Но вот снова зазвучал его глубокий голос:

— Как и я. Давай поговорим о нас. Я хочу, чтобы ты перестала бояться. Я не тот парень, который когда-то причинил тебе боль. Я хочу быть твоим другом.

— Нет.

— Черт, ты права.

Он вытащил пальцы из-под пряжки ремня, поднял руку над головой и вывернул лампочку.