— Им не следовало заводить ребенка, — сказала она.

— На свете немало людей, которым не стоит иметь детей.

Она побледнела.

— Ты говорила, что была замужем, — сказал он. — У тебя были дети?

Даллас колебалась. Она снова вспомнила себя в белом больничном коридоре. Одинокий луч погладил золотые кудряшки ребенка, когда тот заплакал.

— У меня родилась дочка. Я.., потеряла ее. У нее были голубые глаза и светлые волосы.

— Как и у тебя.

— Я лишь однажды держала ее на руках. — Голос Даллас задрожал.

— Это чудовищно — потерять свое дитя, — сказал он напряженным голосом. — Когда-нибудь ты снова выйдешь замуж.

— Нет.

Он поцеловал ее в лоб:

— И у тебя появятся другие дети.

— Нет, пожалуйста… — Она приложила пальцы к его губам. — Что-то было не так в моей беременности. Я больше не могу иметь детей. Вот одна из причин, почему дети моей сестры так много для меня значат.

— Прости.

Она не оттолкнула его, когда он притянул ее ближе к себе. Его руки снова поглаживали ее волосы, а шепот звучал ободряюще. Она прижалась к нему: она хотела такой близости с ним, она бредила этим. Но это было не правильно. Даллас плотно смежила веки.

— Это было давно, — прошептал он.

— Некоторые вещи проносишь с собой через всю жизнь, — последовал ответ.

— Да, и ты, и сегодняшняя ночь станут одним из таких событий, — мягко произнес он.

Кристофер буравил ее жарким взглядом. При его первом, осторожном прикосновении она оставалась спокойной.

— Что особенного в сегодняшней ночи? — прошептала она.

— До этой ночи ты только убегала от меня. А сегодня ты пришла ко мне. — Его губы коснулись ее волос и двинулись к ее шее. Даллас затрепетала от их горячего напора. Если бы только…

Она встряхнула головой и взмолилась:

— Я не могу… Он сжал ее руку:

— Почему?

— Не могу вам объяснить.

— Черт побери, — выругался он в угаре страсти. — Знаешь, что ты делаешь со мной? Или тебе все равно?

Страсть, ревность и злоба отразились на его лице. Он горько скривил рот. Его руки сжались в кулаки.

— Если найду подонка, надругавшегося над тобой, то задушу его своими руками. У нее перехватило дыхание.

— Это лишь моя ошибка, моя — и ничья больше.

Он сорвал с себя очки:

— Скажи мне! Черт побери, верь мне! Она обвела его лицо и фигуру медленным и безмолвным взглядом. Каштановые волосы упали ему на лоб, и она убрала их. Чане схватил руку Даллас, сдавив ее пальцы в кулаке. Она ощутила его напряжение и силу. Рубашка белела в темноте, облегая его твердые мускулы. Он был воплощением самоуверенной и животной храбрости. Он был ее антиподом и совершенно не подходил ей. Но, заглянув в его глаза, Даллас узнала ужасную правду: она полюбила его.

— У вас своя жизнь. Вы скоро уедете, — проговорила она.

Его глаза сузились.

— Я возьму тебя с собой. Она молчала, глядя мимо него.

— Моя жизнь — здесь, — произнесла она наконец.

— Жизнь там, где твое сердце. — Его пальцы легко коснулись ее лица, обводя изгибы бровей и ресниц, словно она была очень дорога для него. — Люби меня.

Она встряхнула головой с убитым видом:

— Не стоит рисковать.

Его карие глаза понимающе следили за ней. Он обхватил руками ее плечи.

— Дай мне любить тебя, Даллас. Дай показать тебе, что ты рискуешь потерять больше, избегая любви. — Он начал ласкать ее.

Но она стремительно вскочила:

— Извините меня. Я.., немного устала.

— Ладно. — В его глазах блеснуло мрачное понимание. Он заставил себя опустить руки. — Тогда увидимся завтра?

Она в тревоге посмотрела на него:

— Нет! — и покачала головой.

— Итак, — негромко подытожил он, — мы вернулись туда, откуда начали. То есть никуда.

Когда она вспрыгнула на причал и легко побежала прочь, он и не пытался остановить ее.

Стратегия.

Чтобы выиграть войну, нужна стратегия. Сегодня был день рождения Стефи. Со своей яхты Кристофер зорко следил за детьми, и особенно за Патриком, когда тот укладывал в джип все необходимое для пикника. Даллас придет в бешенство, но, убежав прошлой ночью, она лишила Кристофера выбора.

Почему, чем ближе подходил Кристофер к заветной границе, тем яростней Даллас противостояла ему? Когда она поверяла Кристоферу тайну о своем ребенке, которого потеряла, он видел: между ними установилась новая связь. Но затем она снова бежала от него и весь день скрывалась, не желая встречаться.

Дверь дома распахнулась, и появилась Даллас. Патрик высунулся из забитого вещами джипа, вложил в рот два пальца и свистнул. Наконец-то Кристофер слышит их условный сигнал! Он выпрыгнул из яхты с рыбацкой сумкой под мышкой и так стремительно кинулся к машине, что опередил Даллас, открыв перед ней дверцу джипа.

Она упрямо швырнула свою сумку на землю:

— Вы думаете, что делаете?

— Извините. — И он закинул в джип свою сумку.

— Чане хотел посмотреть остров Падре. Поэтому мы пригласили его на пикник, ведь сегодня мой день рождения, тетя Даллас! — воскликнула Стефи.

— Пожалуйста, тетя Даллас! — заверещали трое старших.

Даллас перевела взгляд с детей на Кристофера.

— Вас превзошли по численности, милая, — промолвил Кристофер. Даллас кусала губы:

— Предательство.

Взгляд Кристофера обежал ее всю.

— Жаль, что у вас такое чувство.

На ней был черный купальник, облегающий ее изящное тело, черные сандалии и прозрачная накидка. Он мог различить ее соски, пупок и даже намного больше — слишком много. Один лишь взгляд мельком — и он был в горячке, так что даже не смог бросить еще один взгляд.

— Прекратите толкать меня, Чане. Он лениво улыбнулся:

— Я толкучий парень.

— Нам надо ехать.

— Хорошо. — Он прыгнул внутрь, за руль.

— Вести буду я, — процедила она сквозь зубы.

— Так не пойдет. — И он открыл перед ней дверцу для пассажиров. Пока она в сомнениях стояла перед своей сумкой, Кристофер завел джип.

Даллас уставилась на него горящими глазами:

— Если вы поедете, я останусь здесь. — Она провела руками по своим соблазнительным соскам и бросила ему ядовитый взгляд.

— Поедете, ведь пикник запланировали дети.