Поскольку Регина выглядела совершенно «взрослой», я попросил ее в психодраме регрессировать и заново пережить свое рождение. В этом новом рождении она была вольна выбрать любую пару родителей и условия детства на свое усмотрение. Она выбрала двух очень любящих родителей, которые постоянно занимались с ней и поддерживали ее чувство игры. Это в корне отличалось от поведения ее настоящих родителей, которые привили ей очень сильное чувство «правильного поведения». Эта сцена нового рождения сопровождалась импровизационной музыкой, исполняемой группой, исключительно нежной, что усиливало магию и живость этого особенного момента.

В последующей сцене, уже в роли ребенка постарше, родители Регины устроили для нее вечеринку. Пригласили группу детей, и в этой счастливой ситуации Регина была в центре всеобщей любви в атмосфере смеха, развлечений и игры. Все это воспринималась как должное.

Регина наслаждалась каждой секундой этой сцены. В игре она раскрывала такие качества, которые мы еще не замечали у ее взрослой персоны. Однако я не хотел, чтобы она слишком увлекалась фантастической ситуацией, которой не могло быть в условиях ее реальной жизни. Соответственно, мы вмешались в мир ее детства и предложили ей снова повзрослеть, оказавшись в реальном мире, и принять взрослое решение: продолжать жить стабильной жизнью без радости или, рискнув, совершить шаг в неизвестное и получить шанс обрести новые отношения, которые, может быть, дадут ей возможность выразить своего потерянного внутреннего ребенка и насладиться этим состоянием. И хотя Регина, играя счастливое дитя, позитивно трансформировала свою личность, однако в настоящий момент она выбрала в реальной жизни остаться в прежней ситуации, которая удовлетворяла ее лишь частично. Но на самом деле настоящая психодрама для протагониста только начинается после того, как формальная сессия закончена, когда он начинает действовать под воздействием приобретенного осознания своих ролей в реальной жизни, которые были выявлены в психодраматическом опыте. Многое из того, что случилось с Региной на сессии, созреет и найдет активное проявление в ее дальнейших действиях.

Бриджит – молодая женщина, участница той же психодраматической группы, что и Регина. Бриджит жаловалась, что мужчина, с которым у нее были романтические отношения, как ей казалось, не способен по-настоящему общаться с ней. Она выбрала вспомогательное «я» на роль этого мужчины и, получив указания сконструировать сцену, посадила его на пол в депрессивной позе. При обмене ролями с протагонистом ее возлюбленный Доменико был пассивен и апатичен – так Бриджит изображала его. Однако, когда она начинала разговаривать с ним в своей роли, она была способна к общению не лучше, чем он. Казалось, оба они поддерживали друг друга в созависимых апатичных ролях. Изменить такой стиль общения, казалось, невозможно, и я попросил Бриджит выразить ее чувства к Доменико при помощи импровизации на ксилофоне как замещение ее повторяющегося словесного выражения. Моя надежда заключалась в том, что музыкальное обращение к Доменико может раскрыть новую грань ее чувств и переведет сессию на другое, возможно более продуктивное, направление. Чтобы помочь Бриджит преодолеть ее сдержанность, участники группы на своих инструментах оказывали ей музыкальную поддержку. Группе было предложено сопровождать Бриджит своей музыкой, не проявляя собственной инициативы, но отображая и поддерживая любой нюанс ее чувств, спроецированных музыкально.

Фактически импровизация Бриджит на ксилофоне, обращенная к Доменико, совершенно иначе отображала их реальные взаимоотношения, ее музыка звучала сдержанно и безрадостно. Я спросил ее, были ли в ее прошлом такие отношения с мужчинами, в которых, по ее мнению, присутствовала та живость и непосредственность общения, которую, по ее словам, она хотела бы иметь с Доменико. Она ответила, что именно таким было общение с ее отцом.

В следующей сцене Бриджит выбрала вспомогательное «я» на роль отца, и в этом действии мы увидели совершенно другую Бриджит, гораздо более живую и непосредственную. Мы применили технику психодраматического зеркала, попросив участников группы поработать с Бриджит и продемонстрировать ей ее первую сцену с Доменико, намереваясь показать ей, каким образом она взаимодействует с ним, и помочь ей обрести более объективный взгляд на ее сухой и бездушный стиль поведения. Мы вернулись к вспомогательному «я», игравшему роль ее отца, и показали Бриджит зеркало совершенно другой, динамично действующей персоны, которой она выступала в этих отношениях.

После этого мы снова вызвали Доменико и попросили группу смоделировать новые, альтернативные варианты поведения для Бриджит. Все желающие продемонстрировали свои модели очень разнообразного поведения по отношению к Доменико, но стиль поведения во всех моделях был динамичный. Так участники пытались стимулировать Бриджит для спонтанного поиска новых возможностей. В наши намерения не входило добиться того, чтобы она непременно последовала одной из представленных моделей, скорее, мы хотели, чтобы она попыталась найти свой способ общения с Доменико, полностью отличающийся от ее обычной манеры. Однако, когда она снова стала разговаривать с Доменико, она повторяла свое прежнее поведение и, очевидно, была не готова к изменениям.

Похоже, что наступило время полностью сменить направление сессии, и я пригласил двух очень позитивных и живых мужчин на роли вспомогательных «я», чтобы сопровождать Бриджит и вывести ее из тесного мира, в котором она общалась с Доменико. Эти очаровательные помощники представили ей новое ощущение жизни и пригласили ее проследовать куда бы она только ни пожелала. Она предпочла отправиться на скачки. Это была сцена огромного удовольствия и непосредственности – для оживления представления один из вспомогательных «я» сыграл коня, на спине которого она скакала по комнате!

В разгаре этой счастливой сцены снова был вызван Доменико. Он не был доволен, увидев Бриджит, смеющуюся и счастливую, кокетливо скачущую в окружении двух незнакомых мужчин, и он захотел вернуть ее к прежнему образу жизни без всяких изменений. Бриджит снова попыталась поговорить с Доменико. Я надеялся, что она теперь сможет перенести часть той энергии и спонтанности, которую она приобрела в опыте на скачках, чтобы изменить способ общения с ним. Чтобы поощрить это изменение, я попросил ее снова сыграть свои чувства к Доменико на ксилофоне, и снова группа оказала ей музыкальную поддержку. Я применил также технику музыкального зеркала, при которой участники группы музыкально имитировали ее прежнее апатичное отношение к Доменико, а затем перешел к технике музыкального моделирования, чтобы предложить Бриджит другие динамичные музыкальные модели в качестве альтернативы ее стиля общения.

В то время как Доменико провоцировал ее своими непрерывными жалобами, ее музыкальная экспрессия по отношению к нему постепенно набирала интенсивность энергичного крещендо, в котором стало отчетливо проявляться ее возмущение и недовольство по поводу их отношений. Впоследствии Бриджит сказала, что, несмотря на то удовольствие, которое она получила, проведя «день на скачках», и весь тот позитив, который она испытала в этот момент, она все еще не готова прекратить отношения с Доменико, и при этом она не знала, что сделать, чтобы эти отношения стали удовлетворительными. Однако, как и в случае с любым другим протагонистом, изменения в жизни Бриджит только начали созревать и полностью проявились позднее, как и у Регины из той же психодраматической группы.