— Пушку? — спросил преподобный Рид. — Не вижу реальной... э-э-э... проблемы. Разрешение прихода не обязательно, а епархия ищет покупателя.

— Первой пушку увидела моя жена; это ее идея, на пару с моим сынишкой.

Несколько дней назад Рут отправилась побродить по деревне. Сначала решила зайти в церковь, однако дверь замело песком. Тут она заметила дом викария. Снаружи в землю было вертикально вкопано с дюжину пушек, служивших столбами забора.

— Согласись, — сказала она Крису, — пушки будут смотреться очень эффектно по бокам входа в морской форт.

Он согласился и вот теперь сидел в гостиной его преподобия.

— Э-э-э... вы должны понимать, что продажа пушки... Такого рода решение я не могу принять самостоятельно.

Чудесно, подумал Крис. Конечно, потребуются письма в трех экземплярах с обоснованиями ad nauseam[8]к епископу, который сидит где-нибудь за сотню миль отсюда.

— Там, насколько мне известно, двенадцать пушек, мистер Стейнфорт. Э-э-э... сколько вы желаете приобрести?

— Три. Две длинные пушки для входа в морской форт плюс короткую толстую — думаем установить ее в баре.

— Та-ак... Что ж, я должен... э-э-э... позвонить епископу.

— Позвонить?

— Много времени это не займет. У меня здесь нет телефона, поэтому придется воспользоваться тем, который в трактире. А-э-м... Похоже, у меня нет мелочи для автомата.

— Ничего. Позвольте мне...

Священник холодно улыбнулся.

— О, большое спасибо. Но, боюсь, звонок... э-э... междугородный.

— Этого хватит?

— Хватит. — Впервые в его голосе прозвучал какой-то намек на теплоту.

Преподобный торопливо зашел через заднюю дверь в пивную, а Крис остался ждать его на автостоянке. Рут и Дэвид помахали ему с качелей. Он махнул рукой в ответ.

Через пять минут:

— Э-э-э... мистер Стейнфорт...

— Успешно?

— Да. Да, вполне. Удалось поймать епископа прямо перед его отъездом на собрание. Он уполномочил меня продать пушки от имени епархии. Э-э-э... четыре пушки, ведь так?

— Три.

— Ах да, три. Так вот, епископ уполномочил меня продать их по сто пятьдесят фунтов за каждую.

Обведенные черными кругами глаза недоброжелательно сверлили Криса.

Удобно ли торговаться с Церковью? Крис решил, что нет.

— Договорились, ваше преподобие.

Викарий облизнул губы.

— Славно... Славно. Теперь извлечение и доставка. Если желаете, могу все устроить. Попрошу Ходджсона, фермера, привезти их к вам. У него двое крепких сыновей-подростков.

Крис собрался было поблагодарить преподобного за его великодушие, но тот продолжал:

— Мне кажется, им надо немного заплатить за хлопоты, как вы считаете? Еще пятьдесят? — Мрачновато-злобная ухмылка не замедлила появиться. — Если вас не затруднит, выпишите чек. Пятьсот фунтов... пожалуйста.

Крис взял чековую книжку.

— Сумма поступает на счет...

— Выплачивается наличными... Банковский счет прихода закрыт. Всего хорошего.

Крис проводил взглядом преподобного Рида. Тот быстрым шагом вернулся в конюшню и захлопнул за собой дверь.

Чувствуя удовлетворение, Крис направился к Рут и Дэвиду, которые теперь медленно раскачивались из стороны в сторону на качелях.

— Купил, пап? — крикнул Дэвид.

— Безусловно.

Крис объяснил, что преподобному Риду пришлось звонить своему епископу, чтобы получить разрешение на продажу. Рут выслушала и расхохоталась.

— Что тут смешного, миссис Стейнфорт?

— Кому он звонил?

— Чертову епископу. Я сам дал ему монеты для автомата в баре.

— Крис, мы с Дэвидом наблюдали за преподобным, пока ты ждал у машины. Мы видели, как он подошел к бару и залпом выпил что-то весьма напоминающее три изрядные порции джина. Телефон был прямо рядом с ним. Он даже не прикоснулся к нему.

— Вот... прохвост. Бьюсь об заклад, что пополнятся не церковные фонды, а личные его преподобия Рида. Ну да ладно. Пушки нам привезут. И заполучили мы их по вполне сходной цене. — Он хлопнул в ладоши. — Пора возвращаться в поместье. Работы полно.

Они медленно проехали мимо выкрашенных белой краской деревенских домиков, миновали аут-баттервикский магазинчик. Тони Гейтман и Марк Фауст беседовали около входа и, увидев машину Стейнфортов, дружелюбно помахали руками. Крис, Рут и Дэвид тоже помахали им.

Крис заметил, что мужчины, один крупный, а другой маленький и тощий, все еще глядели им вслед, когда они выезжали из деревни.

Марк услышал тяжелый удар о берег. Брызги крови темными пятнами расползлись по бледному песку. Он поднял глаза.

На фоне луны промелькнули молотящие ночной воздух молочно-белые крылья совы, несущей в гнездо мышь. Он поежился. То ли сегодняшняя ночь была свежее, чем обычно, то ли все дело в нем самом.

Поступь событий, казалось, убыстряется.

Это были не просто «ощущения». Их чувствовали все в Аут-Баттервике. Они становились теперь такими сильными, что было трудно сидеть спокойно; непреодолимо хотелось вскочить на ноги и колобродить, как бедняга Бринли Фокс.

Не просто «ощущения». Марк также стал видеть разное.

И слышать разное. Слышал и теперь.

Марк Фауст сидел на дюне, футах в двадцати ниже длинной излучиной выгибался берег. Напротив него лежал морской форт. Прилив начинал свое долгое наступление.

Все выглядело совершенно не так, как он увидел это впервые, той штормовой декабрьской ночью. Когда Марк выкарабкался из волн прибоя, то был едва живым от пронизывающего насквозь холода. Он живо помнил те волны, перекатывавшиеся через его тело, словно локомотивы. В ту ночь он был куда ближе к смерти, чем к жизни. Его нос кровоточил от открывшейся раны после удара кулаком. Тот человек, вместе с остальными членами своей банды, теперь лежал на дне моря в «Мэри-Энн». Их туда отправил шестнадцатилетний Марк Фауст.

Море сверкало, когда на него падал лунный свет. На фоне неразборчивого шепота прибоя Марку снова послышался тот звук, который так ясно звучал давней декабрьской ночью. Металлические удары. Металлом по металлу, глубокий низкий звон, настолько низкий, что казалось, будто чувствуешь его животом, а не ушами...

Бух... бух... бух... бух...

«Бей в барабан, шкипер, — думал он, ковыляя прочь от моря той далекой ночью. — Продолжай бить в барабан».

Бог его знает как, но из трюма «Мэри-Энн», ржавеющей на океанском дне, снова донесся этот звук — мучительно медленный, ритмичный, словно биение сердца спящего великана.