– Зачем вы отправили меня сюда, Александр Владимирович?! – всхлипывала Наташа.

Кузякин не мог ответить на этот вопрос, а диспетчеры «Crazy Battle» – могли. Наверное, могли. Но не хотели.

– Зачем? – со стоном выкрикнула Рогова. – Это – не для женщин! Зачем? Почему? Да, может, я не умею резать по живому! Но у меня есть другие достоинства! Неужели их было мало?!

Никто не ответил несчастной измученной девчонке. Видимо, операторы клуба считали: все идет по плану. Может, за пятьсот долларов, которые отдала «Генри Федерер» за участие Натальи в игре, девушка еще слишком мало получила.

Утерев лицо ладонями, Рогова с трудом поднялась на ноги. Теперь она понимала, почему оказалась единственной представительницей слабого пола в этом чудовищном месте. Такая игра – для мужиков. Их хлебом не корми – дай вспомнить детство. «Пестики» и «пиф-паф». Стали взрослыми, но инфантилизм прет, все никак не настреляются… А Кузякин? Чего добивался? Подставить ее? Сделать так, чтоб сама написала заявление об уходе? Не дождется!

– Не дождешься! – вслух повторила девушка, поднимая с пола автомат и прижимаясь спиной к стене.

Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

– Не дождешься! Я сильная! Все выдержу…

Стены давили. Наталья чувствовала это физически: стены сжимались, прессовали ее «я». Деформировали и уродовали. Не хватало воздуха, чтобы дышать. Роговой казалось: воздух пропитан ненавистью, злобой, болью. А еще – смертью. Готовилось что-то страшное, чудовищное. Это – настигало ее. Подбиралось все ближе. До встречи с ним оставалось совсем немного.

Женщину невозможно обмануть. Есть вещи, которые она чует нутром, какие бы слова при этом ни звучали. Что-то, что живет внутри нее, просто дает ответ: это – вот так! И никакие разговоры не отменят подсказку внутреннего помощника.

Что-то ужасное приближалось к Наталье Роговой. «Берегись!» – шепнуло подсознание. Девушка нервно оглянулась и посмотрела в дальний конец коридора. Потом повернулась лицом в другую сторону, подняла автомат. Палец лег на спусковой крючок.

«Я выдержу…»

И в этот момент пол под ногами ощутимо вздрогнул. Стены качнулись.

Максим Ушаков выбрался в очень любопытный зал – двухъярусный, – когда пол вдруг уехал у него из-под ног. В это время парень находился на длинной открытой галерее, которая шла по периметру – по всему второму этажу огромного зала. Ушаков, поколебавшись, аккуратно подобрался к железным решетчатым перилам. Осторожно глянул вниз, пытаясь определить: есть ли в зале кто-то еще кроме него. Люди или роботы…

Никого. Чисто. Макс, не выпуская из рук автомата, стал подниматься на ноги, и в эту секунду мощный толчок чуть не отправил его с балкона вниз – на первый ярус. Ушаков успел схватиться левой рукой за перила.

– Черт! – ругнулся он. Лоб вмиг покрылся испариной. Игра – игрой, но так и на полном серьезе можно сломать шею. – Эй, вы там! Поаккуратнее нельзя?!

Это вырвалось у Максима раньше, чем он осознал: сильный толчок – что-то неожиданное. Форс-мажор, к которому не были готовы в клубе. Потому что в следующую секунду в зале погас свет, в ушных динамиках появился какой-то странный писк. До игрока донесся чей-то удивленный возглас, длинное ругательство.

Лампы стали загораться – одна за другой. Потом снова мигнули, но освещение все-таки включилось. Почему же внутри странный холодок, будто произошло нечто ужасное? Будто надвигается беда, и теперь уже невозможно исправить ситуацию?

– Центральный! Диспетчер! – неуверенно позвал Ушаков.

Ему захотелось поговорить с другим человеком. Услышать чей-то голос, приободриться. Знать, что он тут не одинок. Писк в наушниках исчез, теперь в них царила глухая ватная тишина.

– Алло! Меня слышит кто-нибудь? – Максиму вдруг стало очень страшно.

Никакого ответа оператора. Лишь где-то чудовищно далеко – чуть ли не за порогом слышимости – возник голос. Чтобы разобрать слова, надо затаить дыхание, замереть. Любой – даже самый ничтожный звук – убивает этот голос…

Какой-то мужчина разговаривает по телефону. Или по внутренней связи. Докладывает обстановку? Кому, куда? Макс напрягся изо всех сил, пытаясь уловить суть сообщения. Тихое бормотание. «Чертово землетрясение… авария на станции…» На какой станции? Страшное ругательство – гораздо громче, но таким испуганным тоном, что становится ясно – не просто форс-мажор. Не только непредвиденное, но и чудовищное по последствиям.

– Центральный! Отвечайте! – что есть сил заорал Макс Ушаков. – Центральный, вашу мать! Что делать?!

– Все в порядке! – такое чувство, будто ответивший Максиму находится в двух шагах от игрока. Совсем рядом.

Голос бодрый, да только облегчения не приносит. Не надо быть ясновидящим, чтоб различить в нем фальшивые нотки. Да, бодрый голос, но наигранный. Плохой спектакль. Его, Максима Ушакова, пытаются обмануть.

– Что в порядке? – буквально завизжал парень, теряя над собой контроль. – Что в порядке?! Что это за толчок? Что с крышей, стенами? Что со светом? Как выйти из этого чертова лабиринта?!

– Все в порядке, продолжайте игру, – в наушниках другой голос, спокойный, деловитый. Голос уверенного в себе человека. – Не волнуйтесь, все нормально. Управляющая система перезагружается. Через несколько секунд контроль над игровым комплексом будет восстановлен.

Голос другой. Уверенный, спокойный, деловитый. И от этого легче на душе.

«Сразу бы так!» – хотел сказать Макс Ушаков, но не успел.

Потому что человек, обещавший, что система перезагрузится и все войдет в штатный режим, вдруг заорал. Да так, что у Максима встали дыбом волосы. И тут же до парня донесся еще один крик, женский.

– Мама! Мамочка! Мамочка! – девчонка не просто кричала, она голосила, захлебываясь, срываясь на какой-то истерический визг.

– Нет! Нет! Не надо! Не-е-е-е-е-е… – завопил мужчина.

И вдруг все человеческие слова пропали из эфира, остался только леденящий душу вой.

Пальцы свело судорогой. Ушаков сжал автомат так, что была бы это более хрупкая вещь – точно сломал бы.

– Центральный… Диспетчер… – прошептал он, уже понимая: помощи ждать неоткуда.

Там, в командной рубке «Crazy Battle», происходило нечто ужасное. Скорее всего, людей убивали. Кто-то безжалостно расправлялся с работниками клуба, не жалел и молодых девчонок. Причем люди видели, как приближается смерть. Умоляли о пощаде, но – судя по воплям – их все же мочили. Жестоко, словно на мясобойне.

И в этом хаосе боли и смерти работникам «Crazy Battle» стало не до игроков, оказавшихся в недрах лабиринта. Люди в диспетчерской вопили, стонали, некоторые – умоляли о пощаде, но, похоже, их вырезали одного за другим. Цинично, медленно. Никуда не торопясь, уделяя внимание каждой из жертв. А прочие в это время смотрели на агонию товарищей и ждали собственной участи. Как Ушаков, который находился в другом месте, но все слышал.