Нет, оно, конечно, понятно, что там люди погибли, самолет сгорел, но это — ваша работа? Вот вы ею и занимайтесь, чего других от дела отрывать?

Подобного мнения придерживался и участковый инспектор Данин. Уж он-то, кажется, честно и профессионально сделал свое дело, а чем кончилось? Эх, лучше не вспоминать…

С таким настроением встретил он и милицейского генерала, прибывшего в Рассвет, причем вел далеко не новый японский джип «мицубиси» неприметного серого цвета он сам. А черноволосая, смугловатая спутница его, с капитанскими погонами на милицейской форме, ладно подогнанной по ее завидной фигуре, сразу показалась Брониславу Ивановичу ну просто верхом совершенства, можно сказать, неземной красавицей, сошедшей с цветной картинки — иллюстрации из яркой брошюры про курсы повышения квалификации работников милиции при Омской высшей школе МВД, куда мечтал поступить старший лейтенант Данин.

Вячеслав Иванович из рассказа Симагина уже знал, что местный участковый полностью в курсе события, ибо появился «на яме» первым. Не считая неизвестных пока пассажиров двух военных джипов. Об этом подполковнику говорил его оперативник Расул Гуляев. Однако, как стало известно позже, следователь Харченко, записав самым подробным образом показания Данина, к делу их не приобщил, будто их вовсе и не было. Причину сокрытия еще предстоит выяснить, но не это сейчас главное. Основной же задачей было собрать максимально полно показания всех свидетелей заново, убедить их в том, что это чрезвычайно важно, и одновременно постараться выяснить, по какой причине все они, дав показания при первом расследовании, затем категорически отказались от своих слов, аргументируя тем, что им «показалось так», а на самом деле, наверное, все выглядело иначе. И даже гроза в ту ночь была взаправдашняя. Так что их заставило? Или, возможно, кто? И надо их также убедить в том, что им не может ничего грозить за правду, что сделать гораздо сложнее. А путь здесь только один: поймать тех, кто им угрожал. Знают ведь наверняка, но вот скажут ли? И первый из них — старлей Броня Данин, с него начнется…

Галя видела по глазам молодого участкового, что произвела на него неотразимое впечатление, гораздо большее, чем даже генерал, лично приехавший сюда, к нему, из далекой Москвы. Прав был Вячеслав Иванович, когда в гостинице, перед отъездом, велел Романовой надеть форму. Она возражала, хотела быть незаметной, так для дела полезней. Но Грязнов довольно веско ей возразил, заявив, что это в городе она может ходить в чем угодно, а в таежном поселке люди должны увидеть в ней власть. Причем очень симпатичную, добавил он со своей нахальной усмешкой, от которой Галя всегда смущалась и безудержно краснела. А Вячеслав Иванович радовался и хохотал. Как и в этот раз.

Но теперь она поняла, что генерал был прав. Старший лейтенант Данин поначалу вообще не хотел ничего рассказывать, что было видно по тому, как он морщился, «мекал» чего-то, ссылался на забывчивость — одним словом, явно увиливал от прямых ответов на вопросы. Вячеславу Ивановичу быстро надоело его «раскачивать», и он передал бразды в руки Романовой, а сам сказал, что сходит в управление лесопункта — из окна уже было видно, что народ туда подходит.

Оставшись с Даниным наедине, Галя сделала решительный шаг. Она же видела, как скованно себя чувствовал Бронислав, избегая даже и смотреть на нее в присутствии генерала. Но теперь они были одни, и вполне можно было слегка надавить на его самолюбие.

Самым задушевным тоном, на какой она только была способна, Галя сказала:

— Бронечка, тебя ведь наверняка так здесь зовут? Красивое у тебя имя.

Пришел черед краснеть Данину, и Романова поняла, что попала в цель.

— Давай мы с тобой так договоримся. Ты мне все подробно расскажешь, я запротоколирую и обещаю тебе, даю честное слово, что все твои сведения останутся в тайне до тех пор, пока мы не возьмем всех, кто вам тут угрожал. Я права? Так ведь было? А ты можешь не бояться.

— Да я и не боюсь, с чего вы взяли? — обиженно насупился Данин. — Ну, угрожали, и что? Мир перевернулся? Нет. Я даже и не знаю, кто были те мужики в камуфляже. Точно не из наших. В другом дело: никому, как у нас тут поняли, наши свидетельские показания не нужны. Там, в городе, давно сложилась своя собственная версия, и ломать ее нам никто не позволит. Уверен, что и с вами произойдет то же самое. А бояться тут, чего ж? Трус, говорят, в карты не играет. Только и от такой храбрости никакого толка.

— Извини, ты меня не совсем правильно понял или я неточно выразилась. О боязни я сказала в другом смысле. В плане того, что мы тебя не подставим как реального свидетеля и вообще ты нигде не будешь фигурировать до того момента, пока уголовное дело не передадим в суд. И те, кто скрывали ваши показания, ответят за это. Но сейчас нам нужны факты, которые помогли бы докопаться до правды. Ведь смотри, к чему сейчас все сводится. Пилоты ошиблись при заходе на посадку. Из-за этого разбился самолет и погибли люди. Виновных нет в живых, дело само собой прекращается. Мы ж с тобой — профессионалы, понимаем, что происходит! Это же чистейший подлог! Уголовное преступление, за которое надо головы снимать!

— Ну конечно все у них — сплошное вранье! — воскликнул разгоряченный Данин.

— Вот ты и умница, Бронечка! Именно это я и хотела от тебя узнать!

О, как покраснел старший лейтенант! Услышать такие слова от замечательной, очаровательной девушки — это иной раз почище очередного звания!..

Много чего рассказал ей Бронислав Иванович Данин, участковый инспектор поселка Рассвет. И про горевшие еще обломки самолета, валявшиеся так, будто их разбросало не от удара самолета о землю, а последовавшими затем взрывами, их в поселке слышали. И про обнаруженные трупы. И про пистолет возле одного из пассажиров, во лбу которого была дырка от огнестрельного ранения. И про еще дышавшего человека, которого он оттащил к дороге, где ему сделали укол врачи, прибывшие со «скорой». И про пулевые отверстия в фюзеляже самолета. Данин сам обратил на них внимание следователя. Может, одна из них и убила того пассажира? А может, сделали свое грязное дело те, которые сразу после взрывов, еще той ночью, промчались туда на армейских джипах, видели их.

Почему он предполагает, что это убийство могло быть делом их рук? Да потому что он видел их, успел «пообщаться» и примерно представляет себе, что это за люди. Нет, кто они конкретно, этого Данин не знал, но они посреди ночи прибыли в поселок большой группой, человек, наверное, пятнадцать, не меньше, и одновременно обошли только те дома, и подняли с постелей тех свидетелей, с которыми накануне поработало следствие и сняло показания.

Попутно Бронислав подробно перечислил фамилии и внешние приметы тех участников оперативно-следственной группы, которых встретил возле места катастрофы. Двое сами назвались, это были старший следователь Харченко и майор Гуляев. Еще приехали эксперты, которые с помощью троих оперативников, не назвавших своих фамилий, возились с обломками, переворачивали, чего-то искали, обнаружили еще четыре трупа — совсем обгоревших, смотреть было страшно. Всего их оказалось шестеро, ну и еще один живой, которому врачи сразу стали делать уколы, капельницу воткнули в руку, и «скорая» увезла его в город.