– Зачем спрашивать очевидное. Что хочешь?

– Нет здесь Миры, она не появлялась ещё на вечеринке. Кузен ждёт её, но вряд ли она, вообще, придёт.

– Оливер твой кузен? – Уточняю я, и он кивает. Они, вообще, непохожи. Первый со светлыми волосами, а этот темноволосый, но габариты те же.

– Ага. Я второкурсник, сегодня только вернулся сюда. Слышал уже о тебе, и мне понравилось, что ты устроил у фонтана. Я – Белч, – он протягивает мне руку.

– А тебе разрешено, вообще, говорить со мной, да ещё и проявлять дружескую симпатию? – Усмехаюсь я.

– Да плевать, ты мне нравишься. Хоть какое-то новое лицо, сумевшее ответить кузену, – я не подаю ему руку, и он прячет свою в карман, продолжая улыбаться мне.

– Ясно. Новая зверушка для развлечения. Пошёл ты.

– А мы здесь все зверушки наших предков, пляшем под их дудки. Можешь посылать меня хоть сколько, от этого моё мнение не изменится. Но ты ищешь Миру, а её не будет сегодня, – он пожимает плечами, делая ещё глоток пива.

– С чего такая уверенность? – Прищуриваюсь я.

– Она не особо любит посещать каждодневные вечеринки братства. Обычно приходит на что-то значимое для нас, а это… как бы сказать, не для неё. Она, наверное, в Женеве, в каком-нибудь салоне. Это нормально.

– То есть она не пьёт? – Интересуюсь я.

– Пьёт, но редко, обычно следит за всеми. Да не веселится она, ведёт себя, словно все мы здесь грязь. Я уже привык. Не понимаю, как она позволила Оли до неё дотронуться, – ухмыляется Белч.

– Лишняя информация. Ладно, спасибо за помощь, – разворачиваясь, направляюсь к дому сестринства и слышу вслед: «До встречи».

Новое лицо и пока непонятное, как и Сиенна. Она вроде бы защищает Миру, когда Саммер, наоборот, готова сдать её. Хотя если учесть, что сделали с её сестрой, то это нормально. Заклятые подруги.

В доме сестринства находится несколько девушек, они о чём-то бурно болтают в общей гостиной, но замолкают, когда я прохожу мимо. Меня сейчас всё раздражает, жутко бесит, что я, как мячик для пинг-понга, бьюсь о дощечки и отлетаю в разные стороны.

Вхожу в комнату, и снова тишина. Свет в спальне Миры не горит, значит, она, действительно, могла свалить в город. Сучка. Оказываюсь в своей спальне и, опускаясь на постель, провожу ладонью по волосам. Неожиданно настольная лампа включается. Поднимаю голову и встречаюсь со взглядом девушки, сидящей в кресле.

Голубые глаза спокойно смотрят в мои, недоумевающие, а обладательница самого отвратительного характера облачена в укорочённые брюки чёрного цвета и в такого же цвета блузку. Мира покачивает одной ногой, ожидая, видимо, от меня первых слов, но, чёрт возьми, я оббегал всю территорию в поисках её, она здесь. Эта стерва в моей спальне.

– Как прошёл первый день? Понравилось? – Интересуется она.

– Какого хрена ты здесь забыла? – Возмущённо поднимаюсь с кровати.

Она проводит взглядом по моему телу и усмехается, когда задерживается на шее, на виднеющихся татуировках. Я, наверное, в шоке, раз во все глаза смотрю на неё. Вроде прошло не так много времени с утренней встречи, но, оказывается, я забыл уже, какой резкий у неё взгляд, как она элегантна и надменна.

– Это моя комната, я тебе её одолжила, как и эту жизнь. Я пришла, чтобы предупредить тебя, абориген. Не стоит водиться с отбросами, этим ты себе лучше не сделаешь. Наоборот, настроишь против себя все братства, – Мира поднимается из кресла и кривит вздёрнутый носик.

– Вот вроде бы всё здесь вылизали по моему приказу, а входишь ты, и начинает жутко вонять помойкой. Гадость, – девушка проходит мимо меня, и когда мой головной мозг, наконец-то, возобновляет рабочие процессы, я успеваю схватить её за локоть, отчего с губ девушки срывается шипение.

– Прекрати пачкать меня, Рафаэль. Этого я терпеть не собираюсь, – поворачивает ко мне голову, настолько быстро, что её волосы обдают ароматом цитрусов, застревая где-то в горле.

– Будешь, как миленькая будешь терпеть всё, что я решу делать с тобой, – усмехаюсь, стараясь держать голос ровным.

– Отпусти, – прищуривает темнеющие от ненависти глаза.

О, принцесса, наши чувства взаимны. Только ты не стоишь того, чтобы я услышал тебя. Ты не стоишь ничего, а вот моя семья – драгоценна для меня.

– Нет. Ты сама пришла ко мне, я тебя не приглашал. Тебя тянет ко мне, – шепчу, поднимая другую руку и дотрагиваясь до её волос, убираю их со щеки. Как только мой палец едва касается кожи Миры, так меня буквально ударяет током от силы её отвращения. От моей наглости она приоткрывает рот, хватая кислород.

– Ты в своём уме? – Вскрикивает она, выкручивая руку из моих пальцев, но я крепче удерживаю её.

– Ты же делаешь себе больно, дрянь. Нравится боль? Нравится быть униженной? Нравятся слёзы? – Шиплю я, дёргая девушку на себя с такой невероятной мощью, клокочущей теперь в моём теле воспоминаниями о том, что она творила, от чего Мира падает прямо мне на грудь, упираясь ладонью.

– Ты сама познакомишься с этим. Я тебе это гарантирую. И тебя, действительно, влечёт ко мне с первого взгляда, потому что я не один из твоих пресмыкателей. Я не подчиняюсь тебе и могу сотворить страшное в твоём мире, – шиплю, впиваясь взглядом в распахнутые голубые глаза. Внутри их кипит безумие. Злоба невероятного накала может разразиться безумным штормом между нами прямо сейчас, и я не хочу останавливаться. Я не в силах этого сделать, ведь не понимаю, только ли вседозволенность превратила красавицу в чудовище, прячущееся внутри.

– Подожди, ты серьёзно думаешь, что вот это, – она расслабляется и проводит пальцем по моей груди, – может кому-то нравиться? Английское чувство юмора? Я уже и забыла, насколько оно плоское. Так что нет, Рафаэль, ты всего лишь период времени, а я прекрасно умею ускорять его.

– Ты уже два раза назвала меня по имени. Что задумала? – Прищуриваюсь я.

Мира шире улыбается, и её лицо преображается. Она становится невероятно милой и даже привлекательной, но глаза говорят об ином. Хитрая стерва.

– Ты оставишь синяки на моей коже. Она очень чувствительная, да и зачем тебе проблемы с Оли, правда? Я едва могу его сдерживать от желания наказать тебя, – выдыхает она и тихо смеётся. Отпускаю её руку, позволяя отойти от меня на пару шагов.

– Зачем? Почему ты велела ему не трогать меня, когда, наоборот, должна мстить мне? – Спрашиваю её.

– Потому что ты мой. Ты моя жертва, которую я никому не отдам. Это так интересно, да? Ты ждал весь день, когда же на тебя нападут, а ничего не происходит. Когда ты расслабишься, тогда появлюсь я, как самый ужасный кошмар твоей жизни, – растягивая слова, отвечает она.

– Мило поболтали, но я не могу больше терпеть твою вонь. Так что, оревуар, мон шер, – она целует воздух и направляется к двери.

– Ах да, эти сестринские дела совершенно вытеснили из моей памяти ещё одну очень важную вещь, – Мира останавливается и поворачивает голову ко мне.