Они вышли на улицу и сели на скамейку. Начинающийся день обещал быть солнечным. Вокруг все по-майски цвело, зеленело и благоухало. Сергею вспомнилось время, когда они с Соней были вместе. Из военных окопов те благословенные дни казались ему идиллией, временем подлинного счастья, которое он почему-то не ценил по странной нелепой близорукости. Прошлое казалось безвозвратно утраченным навсегда. Но вот стоило ему встретить Соню, и он почувствовал прикосновение к чему-то нежному, сокровенному.

Впрочем, война слишком сильно изменила их. Они оба ушли на нее прямо из прекрасной эпохи, и то, что страшная бойня сделала с их душами, кажется, было непоправимым.

Соня рассказывала о своей работе в лазарете. По ее словам, она много к чему привыкла за последнее время — научилась стойко переносить усталость и не отводить глаз при виде чужих страданий, изувеченной человеческой плоти.

Его опыт был не менее жестким.

— Однажды во Франции мы несколько дней под проливным дождем ждали немецкой атаки. Окопы наполнились желтой жижей по колено. Я помню, что на третий день долго разговаривал с двумя пойманными мышами… А через неделю попал в лазарет.

Соня вдруг как-то вся встрепенулась, будто вспомнив что-то очень хорошее.

— А помнишь, какие трогательные стихи о любви ты сочинял. Тебе даже аплодировали в питерских литературных кафе.

Сергей ответил без всякого кокетства:

— На войне я научился с холодным сердцем колоть людей штыком и стрелять им в спину. Но совершенно потерял дар писать о любви.

— Так не бывает, Сережа. Если талант есть, то он уже никуда не денется.

— Но так есть! Пока мне везет, у меня целы руки и ноги, но изувечена душа. А душевный инвалид не способен на тонкую лирику.

— Странные вещи ты говоришь, Сережа.

— Да, я стал странный. Например, испытываю стойкое отвращение к мясу, и с удовольствием вообще отказался бы от его употребления, стал вегетарианцем. Но, к сожалению, на фронте кормят в основном консервами. К тому же говорят, что мускулы вегетарианцев теряют силу. А слабый телом солдат не имеет ни малейшего шанса выжить в рукопашной.

— Не драматизируй, Сережа! Ты слишком впечатлительный. На самом деле ты остался прежним, только устал. Вот кончится этот кошмар, ты отдохнешь, и все вернется на круги своя. Я тоже после войны стану прежней. Только это произойдет не сразу. Нам придется заново учиться многим вещам, как люди после долгой болезни заново учатся ходить.

В этот момент в голове Сапогова отчетливо промелькнула холодная бесстрастная мысль: «Она слабая и болезненная, и, верно, не переживет этот год». Сергей ужаснулся тому, что, подобно студенту медику, попавшему в больничное отделение для умирающих, смотрит на когда-то близкого ему человека с хладнокровием натуралиста. Чтобы поскорее забыть о подлой мысли, он напомнил подруге трагикомический эпизод, относящийся ко времени их знакомства.

Когда это произошло, Сергей устал от упреков отца, который считал, что сын тратит свою жизнь на пустяки. Военная и какая-либо иная карьера Сергея действительно не привлекала, зато очень интересовало искусство, особенно театр и поэзия. В поисках своего пути Сергей посещал модные поэтические кафе, даже сам пробовал заниматься литературой. На одном таком поэтическом вечере он познакомился с милой девушкой и быстро увлекся ею. А так как юная особа с большим энтузиазмом занималась вошедшим в моду теннисом, то и Сергей, чтобы больше времени проводить с ней, тоже стал брать уроки этой английской игры. Хотя Сапогову тогда уже перевалило за тридцать, а девушка, которая его интересовала, только недавно вышла из гимназического возраста, он сумел понравиться ей, а затем произвести благоприятное впечатление и на ее родителей. Люди добрые и достаточно простые, несмотря на то, что отец Сони имел штатский чин, эквивалентный званию армейского полковника, они стали приглашать нового знакомого своей старшей дочери к себе на дачу. Уютными вечерами многочисленное семейство собиралось за большим столом посреди фруктового сада возле двухэтажного бревенчатого дома с мезонином и открытой террасой.

Днем же они гуляли по аллеям прекрасного Полежаевского парка, купались в речке Лиговке, катались на лодке по большому пруду с живописными, заросшими камышом берегами, занимались рыбной ловлей. И частенько посещали выступления симфонического оркестра графа Шереметьева, которые происходили на особом плоту, установленном посреди пруда. Однако не менее трех часов в день было посвящено теннису. Это было обязательное правило!

Потакая увлечению дочерей, отец Сонечки на собственные деньги построил в дачном поселке общественный корт. Он находился в молодом сосновом лесу. Игровая площадка была утрамбована красным песком, специально привезенным из Крыма. На таком покрытии можно было играть даже в сырую погоду вскоре после дождя. Сергей на всю жизнь запомнил запах хвои и ощущение волнения при виде юной амазонки с красивыми сильными икрами, мечущейся с ракеткой в руках по ту сторону разделяющей их сетки.

Правда, игроком Сергей оказался никудышным. Таланта к спорту у него не было отродясь. Разве что к лошадям, которых Сергей просто обожал…

Подачи Сергей выполнял так, что находящиеся поблизости в этот момент люди серьезно рисковали своим здоровьем. Однажды он с обычной своей неловкостью сильно ударил по мячу и угодил им отцу Сонечки прямо в глаз. Удар оказался настолько болезненным, что по щеке мужчины потекли слезы. Он ушел, прижимая к лицу платок, и в этот же день вернулся в Петербург, чтобы показаться известному окулисту.

Сергей решил, что теперь ему точно откажут в гостеприимстве. Соня же утешала его, уверяя, что, к счастью, все обошлось, и ее батюшка не станет придавать значение инциденту, случившемуся по чистой случайности. И действительно, через несколько дней Сергей вновь получил приглашение посетить дачу Стешневых. Хозяин дома встретил его с повязкой на одном глазу и, приветствуя гостя, торжественно изрек:

— Одноглазый адмирал Нельсон прощает своего обидчика!

В это лето Серж получил роль Ромео в постановке домашнего любительского театра. Он согласился на это лишь потому, что Джульетту играла Соня. Репетируя, они так вошли в образ, что по-настоящему влюбились друг в друга. Серьезная разница в возрасте не стала им помехой, ведь у них было так много общего. Они оба мечтали посвятить себя искусству, и оба стремились вырваться из-под родительской опеки в большую самостоятельную жизнь.

Сергей давно подумывал о том, чтобы уехать за границу. Один приятель, бывший морской офицер, а ныне парижанин, звал его к себе, расписывая удивительную творческую атмосферу этого города, куда, как паломники в Мекку, стремятся художники, писатели и поэты со всего мира.

Сергей рассказал о своем намерении отправиться во Францию Соне, и она загорелась ехать вместе с ним. Они решили, что непременно преодолеют вместе все трудности — откроют модное ателье и завоюют Париж.

Правда, Сергей настаивал на том, что подруга должна поставить родителей в известность о своих планах. Но Сонечка проявила удивительную для ее юного возраста твердость характера.