Мужчина отрицательно покачал головой.

— Скажите, в каких отношениях вы находитесь с Риком Персоном?

Желудок Джоди свело от волнения. Он коснулся самого уязвимого места! Эти несколько дней она была так занята, учась работать «под Сью», что даже не подумала: а как Сью могла бы объяснить свои отношения с Риком?

Джоди неопределенно махнула рукой.

— Мне кажется, в данном случае трудно говорить о каких-то отношениях. — И это была истинная правда.

— А почему он назвал вас Джоди?

Значит, он услышал это? Джоди пришла в замешательство. Она и раньше подозревала, что мужчины не знают друг друга, а теперь убедилась в этом.

— Вы задаете слишком много вопросов, — заявила она, глядя Хартли в глаза.

Возможно, он просто заигрывает с ней, но у нее больше нет сил вести какую-либо игру. События последней недели легли на ее плечи тяжелым грузом. Джоди чувствовала себя совершенно вымотанной. Один последний день вместил столько всякого разного, сколько другой, прежней Джоди хватило бы на всю жизнь.

Она тяжело вздохнула.

— Сью, — хрипло проговорил Хартли и поднял руку, будто желая успокоить ее, — если вам нужен друг…

— Очень нужен, — сказала Джоди и горестно вздохнула.

Наверное, она сошла с ума, сделав подобное признание? Ведь этим самым она расписалась в своей слабости. Но ей нужно было переложить на кого-то хотя бы часть своего груза. Будь она дома, она обратилась бы к Патрику. Но здесь, когда кузина исчезла, у нее не было ни одной родной души. Джоди казалось, что каждый ее день — это качели, которые не просто поднимают ее и опускают, но еще и раскручивают в разные стороны. При этом они летят с бешеной скоростью, и она совершенно не способна определить направление движения, не говоря уже о том, чтобы каким-нибудь образом вырваться из нескончаемого круговращения.

— Я здесь. — Мужчина с нежностью смотрел на нее.

И Джоди чуть не сдалась. Хотя какая-то часть ее души отчаянно жаждала дружеской помощи, другая — сильная, настороженная часть — знала, что она должна хранить секрет — не только ради себя, но прежде всего ради Сью. Наниматель ее кузины думает, что Джоди — это Сью, полиция считает точно так же, поэтому у ее сестры могут возникнуть серьезные проблемы, если правда выплывет наружу. Так что необходимо продержаться еще несколько дней. А потом вернется Сью и они, поразмыслив, решат, что делать дальше.

Глубоко вздохнув, Джоди отступила.

— Со мной все в порядке, — сказала она и добавила: — Уже поздно.

Хартли пристально посмотрел на нее, как будто мог прочесть на ее лице, чем вызвана такая перемена настроения.

— Вы правы, — проронил он наконец. — Мне пора идти. — В его темно-серых глазах вспыхнула веселая искорка и губы сложились в насмешливую улыбку. — А что это у вас на футболке?

О-о-о! Джоди носила футболку Сью, совершенно не обращая внимания на надпись «Мне спать не хочется, а вам?». Джоди даже зажмурилась, вспомнив, сколько людей сегодня ночью, вероятно, читали эти слова: Рик, Питон и, наконец, флики. А сейчас… Хартли.

Открыв глаза, Джоди обнаружила, что насмешливая ухмылка Хартли превратилась в мягкую улыбку. И в этот момент ей припомнились его губы. Горячие, настойчивые. И его руки — грубые, сильные. Как они ласкали ее. Она открыла рот, чтобы ответить, но голос не повиновался ей.

— Я… это…

— Мне тоже не хочется спать, — сказал Хартли, в упор глядя на Джоди.

Она заметила на его загорелом лице белый серпообразный шрам, который привносил оттенок мужественности в его резкие черты. Желудок скрутило сильнейшим спазмом. Атмосфера в комнате сгустилась, совсем как тогда, в раздевалке. Джоди знала, что и стоящий напротив нее мужчина ощущает это. Его глаза блестели хищным блеском.

— Хотите, я останусь?

Холодная дрожь пробежала по спине Джоди. Нет! — говорил ее разум. Но тело трепетало от желания испытать запретное. И она жаждала этого запретного так сильно, что почти ощущала его. Ощущала его огромную подчиняющую силу. И неужели она должна отказаться? Почему?

— Нет, — ответила прежняя Джоди. Та самая Джоди, которая никогда не расстегивала блузку ниже второй пуговицы, которая никогда не просила того, что хотела иметь.

Серые глаза мужчины посветлели, стали холодными.

— Понимаю, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.

— Да, — еле слышно прошептала Джоди.

Но он уже открывал дверь, собираясь шагнуть за порог. В последнее мгновение Хартли бросил беглый взгляд через плечо, легкая улыбка скользнула по его губам, затем он прикрыл за собой дверь.

Джоди не шелохнулась. Она испытывала к себе самое настоящее отвращение. Глупая, она думала, что изменилась за последние несколько дней. Нет, она все еще оставалась прежней Джоди, делающей все по правилам, отказывающейся от того, что ей хотелось бы иметь. И, если она собирается оставаться прежней Джоди, ей следует вернуться к Рику, выйти за него замуж и вести убогую жизнь, каждый день играя с собой в игры куда более мучительные и унизительные, чем те, в которые она играла в последние несколько дней. Потому что притворство перед собой — едва ли не самая трудная игра на свете.

Из-за двери доносилось слабое пощелкивание. Джоди припомнила: такой же звук она слышала прошлой ночью на парковочной площадке. Щелк-щелк-щелк…

Значит, тогда, у супермаркета, и сейчас за дверью был один и тот же человек — Хартли. Что он теперь там делает? Следит за ней?

Джоди моментально перенеслась мыслями в Балларат, к той сцене, что разыгралась в дверях ее квартиры. Тогда она стояла на своих жутких каблуках, завернувшись в капрон, потому что хотела соблазнить мужчину, которого любила — вернее думала, что любила, — и потому отчаянно боролась за его внимание и привязанность. Но она оказалась совершенно ненужной, незамеченной — какой-то случайный предмет, завернутый в капрон.

Нет, я не случайный предмет, не какой-то отброс, сказала себе Джоди. Я заслужила право быть желанной.

И новая Джоди, та, что теперь всегда будет, не стыдясь, говорить о своих желаниях, решительно шагнула к окну. Что можно разглядеть через это узкое матовое стекло сбоку от двери? — подумала она. Только формы, очертания. Но ему можно подать знак. Если я сейчас разденусь и он увидит меня обнаженной, то поймет: он нужен мне, я хочу его. Это риск, но я должна пойти на него, или мне предстоит навсегда вернуться в страну Никогда-Никогда.

Хартли следил за девушкой через проклятое матовое стекло, которое превращало все в неясные размытые контуры. Он не видел выражения ее лица, но заметил, что она стоит на том же месте и наблюдает за ним. Почему? Она ведь велела ему уйти? Еще один непонятный сигнал, посылаемый этой особой. Леди настоящая загадка, но после печального опыта с Дженнифер он стал экспертом в таких играх, его больше не обманешь. Теперь он уже никогда не поверит женщине, даже если у нее выразительные золотисто-карие глаза, даже если она танцует с детской погремушкой в руке и носит футболку с вызывающей надписью.